Сладкий апокалипсис. Ты моя (СИ) - "Сумеречная грёза" - Страница 28

— Не против, — ответила я, пытаясь разобраться в огромном одеяле, в котором почти застряла, — Я думала, ты приедешь завтра.

— Обернулись быстрее. Буря бушует, пришлось свернуться. Но шмотки я все равно привез, — ответил Курт, занося в мою комнату бутылку вина и бокал. Он начал наливать в него вино, — Вкусные, кстати, блинчики. На, выпей.

— Я не хочу, спасибо.

— Выпей, время пройдет веселее. Хочется, чтобы все прошло легонько. Ато я заметил, ты любительница поесть себя изнутри. Брось ты это дело, раз уж сделала выбор. Проведи хорошо время.

До меня дошло, что он пришел не для того, чтобы поговорить. Казалось, его пристальный взгляд касался моей кожи, я физически ощущала это. По спине прошлись мурашки. Вот, оно и началось. Хорошо, Анна, ты готова… ты ведь уже взрослая девочка. С мужем ты выдерживала и не такое. С ним ты промучилась полгода, уйдя в никуда с разбитым сердцем и синяками на теле. А с Куртом мне нужно будет провести три месяца — совсем мало. Бояться нечего. Это всего лишь мужчина.

— Я не хочу пить, — твердо сказала я, — Если хочешь, пей сам.

В его руках теперь оказалось два бокала — один для меня, другой он уже почти опустошил.

— Я выпью, — ответил он, оставив бокалы на комоде. Отбросил в сторону одеяло, освобождая мое обнажённое тело от мягких тисков одеяла. Ох… да, я была голая, как назло. После ванной я плюхнулась в ворох свежего белья, потому что всегда любила запах свежести, впитывать его кожей… Раз в неделю я обязательно проводила ночь голышом в постели. Курт уехал, и я думала, что могу себе этого позволить… — Голенькая, — улыбаясь, сказал Курт.

Он прошёлся ладонью по моему бедру вниз, до щиколотки.

— Чего ты ждёшь? — спросила я его.

— Да не спеши ты, — покачал он головой, дернул за щиколотки и потянул на себя, — Шелковая вся, бархатная.

— Ой! — я упала на спину, когда Курт дёрнул за мои щиколотки и потянул на себя, развел мои ноги и окончательно выкинул одеяло.

— Раскройся, — приказал он.

Я неуверенно развела ноги, дав ему посмотреть. Это было так… неловко. Зачем он это делает?

— Да не так, не стесняйся, рыжуля, — сказал он мне, не сводя глаз с моего лона. — Шире.

Я развела ноги шире, заливаясь краской, а потом и вовсе настолько, насколько смогла. Откинулась назад, приподняла бедра, чтобы ему было лучше видно. Курт приковал свой взгляд прямо туда. Я предстала перед этим мужчиной в очередной унизительной позе, с разведёнными донельзя ногами.

— Но мы так… — оперлась я на локти, приподняв верхнюю половину тела.

— Мы договаривались обо всем, что происходит в спальне, а это часть договора, — задумчиво прервал он меня, взял бокал с вином и начал медленно его потягивать. И смотрел, смотрел… у него была странная потребность смотреть на меня. Я не знала, что ощущала. Какая то непонятная смесь эмоций… Марэль никогда этого не делал, мой вид ему был неприятен.

Наконец, Курт поставил бокал на тумбу, подошёл и протянул руку к моим складкам, взглянув мне в лицо. Когда он прикоснулся ко мне, я вздрогнула, а у него сверкнули глаза. Он не отрывал взгляда от моего лица… Нежно поиграл складками, потом погладил, нажав на сладкую горошину. Я рефлекторно постаралась свести ноги, а он не дал мне этого.

— Тшш, рыжуля, спокойней, — как только он это сказал, его палец проник в меня, и я впилась пальцами в одеяло, — Так будет легче привыкнуть. Не бойся, тебя я точно не обижу. Постараюсь, чтобы и тебе понравилось, ато скучно танцевать одному.

— Не понравится, — твердо отрезала я, наслаждаясь сладостью, которую дарили его нежные пальцы.

Его палец заскользил во мне, заставляя выделяться влагу, и я сжала зубы. Мне было приятно. Опять приятно! Ненавижу себя.

— Как же мне с тобой повезло, — сказал он мне, его голос стал хриплым, — Только коснешься — течешь. Ты же не хочешь меня. Я это вижу.

— Физиология, — процедила я сквозь зубы.

Вот только этой физиологии с Марелем не было… да и ни с кем не возникало желания. Совсем. Как же обидно…

— Затянулась уже. Узенькая, — цокнул Курт. — Сейчас мы это исправим.

Курт скользил и скользил в мне, нежно, иногда выходя наружу и лаская пальцем клитор. А я все наполнялась влагой… Мышцы, до этого зажатые, расслабились, и тогда Курт смог поместить уже два пальца. Я до скрипа сжала одеяло, чтобы не выдать того, что мне приятно.

Курт вынул из меня пальцы, поднес к носу и вдохнул мой запах. А потом случилось все быстро. Его губы коснулись моего лона, и я вскрикнула. Он прошёлся языком по складкам, его упругий язык проник в меня. Ох… Я дала себе волю, откинув голову назад и чувствовала удовольствие, смешанное с невыносимой обидой: я передавала сама себя.

— Сладкая, — сказал Курт, оторвавшись через какое то время, — Вся сладкая. И пахнешь вкусно. Никогда ещё не пробовал женщину. Можешь собой гордиться.

Сладкая… я для него сладкая… он прикоснулся губами… там! Я первая, к кому он прикоснулся губами ТАМ… И ему не было противно, он наслаждался этим. Для меня это был шок. Я предательски начала течь сильнее. Как хорошо, что Курт оторвался от меня, и не заметил этого. Он быстро скинул с себя одежду, включая носки, которые в прошлый раз забыл.

Он оказался сзади в считанные секунды, развернул к себе попкой и вошёл в меня, уже готовую и мокрую. Я сжала зубы до скрипа, уже не зная, ненавидеть его, ненавидеть ли себя. Напротив висело зеркало. Курт посмотрел в него, поймав мой полный злости и сомнений взгляд.

— Злишься, — констатировал он, как факт, — Ну и злись. Но ты должна помнить, что сейчас в тебе мой член.

Я запыхтела бессилия и возмущения. Я ничего не могу сделать! Он начал двигаться внутри, будто хотел своим достоинством посмеяться над моей ненавистью к нему. Внутри меня нарастала буря.

— Что, не нравлюсь? — спросил он меня, не отрывая взгляда от моих суженных в гневе глаз.

— Я тебя ненавижу, — сказала я с такой злостью и холодностью, что ей можно было заморозить сам лёд.

Я не ожидала его реакции… казалось, что в нем что-то щелкнуло, так блеснули его глаза. Он рыкнул, положил меня на живот и навис сверху. Курт придавил меня своим телом так, что я не могла пошевелиться. Подмял кусок одеяла, подложив под мой живот, поднял немного попку, развел ноги и начал входить плавно, наращивая темп. Я снова была в полном раздрае. Во мне бушевали эмоции и ощущения. Я так хотела ненавидеть… но его прикосновения вызывали мурашки на коже и сладость внизу. От этого туманился разум, уступая место совершенно другим чувствам. Тем, что я ещё никогда не чувствовала.

Оглушительная разница повергла меня в шок. Каждое движение, каждый вздох… Он прикасался ко мне, как к хрустальной вазе, нежно, даже перевернул он меня с невероятной аккуратностью. Вошёл так, что я не почувствовала боли, и подготовил меня сначала. А ведь его достоинство было внушительных размеров. Он двигался во мне плавно, и всегда следил, не больно ли мне. От его прикосновений на моем теле не было ни одного синяка, я даже не знала с ним, что такое боль. Он жадно вдыхал мой запах, уткнувшись в волосы, а потом целовал в плечо и шею. Прижимал телом к кровати, заключив меня в своих стальных объятьях, но тоже нежно, я чувствовала его тяжесть, но мне не было тяжело… его достоинство было твердым, как камень… его желание прожигало кожу. Никогда, никогда Марель так со мной не обращался, никогда его тонкий член не был таким твердым во мне! Никогда он не был таким нежным. От него было так много синяков… а Курт… он полностью заполнял меня, до отказа, когда он входил в меня, настойчиво, но бережно, внизу у меня все горело. Мне не нужно было ничего делать для того, чтобы вызвать желание. Ни часовые старания, ласки и томный голос, ни какая-то особенная одежда… да я совсем была без одежды! Я ненавидела его, а он меня хотел… просто потому, что рядом. Я вдруг стала такой влажной, что залила всю простыню под собой.

От этого его член погрузился в меня до отказа, мышцы лона растянулись и полностью приняли Курта. Мужчина немного отпустил себя, стал двигаться уверенней и сильней. Сладость объяла стенки моего лона. Я уже забыла и про свою ненависть, и злость, их полностью выбило из меня удовольствие. Только чувствовался его запах, тяжесть и эти дурманящие движения во мне. Сколько прошло времени? Я впала в эйфорию. Сладкую эйфорию… внизу крутило так, что я готова была сама насаживаться на его член, если он вдруг остановится. Но он не останавливался… и я невольно начала стонать. И заметила это, только когда Курт сказал над моим ухом: