Мое непослушное сердце - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 62

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая

Легкие укусы, настойчивые нежные толчки…

Горло стиснуло так, что дышать стало нечем. Она вцепилась в его волосы, притягивая к себе все сильнее, о чем-то умоляя. Бедра судорожно дергались под напором очередной волны.

На этот раз он не подумал дразнить Молли. Только схватил позабытый ею презерватив, натянул, лег сверху и посмотрел в глаза. Его кожа, позолоченная лившимся в окна предвечерним светом, под ее ладонями казалась неестественно горячей, мышцы напряглись и подрагивали: очевидно, Кевин сдерживался из последних сил. И все же не торопил ее.

Она открылась ему, открылась до конца. Принимая его.

Вбирая в себя.

Он наполнял ее медленно, осторожно, целуя и продолжая ласкать. Она любила его за эту неспешность, нежданную нежность. Чувствовала, как растягивается, чтобы впустить напряженную плоть.

Но и тогда он не набросился на нее со всем пылом. Отстранился и снова вошел, медленным, вкрадчивым выпадом.

Это было восхитительно. Этого было недостаточно.

Она вдруг поняла, что не хочет его сдержанности.

Хочет свирепости. Неукротимости. Буйства. Хочет, чтобы он наслаждался ее телом. Погружался в него как в омут.

Она обвила ногами его талию и вцепилась в бедра, молчаливо требуя большего. Подгоняя.

Выдержка покинула Кевина, и он дал волю чувствам.

Вонзился в нее.

Молли застонала и встретила его на полпути, сгорая в огне ощущений.

Он был слишком велик для нее.

Слишком силен, Слишком неистов.

Абсолютно идеален.

Солнце палило все жарче, пока окружающий мир не взорвался. Они вместе полетели в сверкающую ослепительно яркую пустоту.

Он никогда не занимался любовью с женщиной в «кроличьих» трусиках. И вообще не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной. Страстная, безыскусная, пылкая… Но чему тут удивляться?

Кевин провел рукой по ее бедру. Как им чудесно вместе, хотя сначала она вела себя несколько странно, словно пыталась убедить себя, что боится его.

Он вспомнил, как она стояла перед ним в лифчике и трусиках, распрямив плечи и гордо подняв голову. Если в кадр поместить еще и американский флаг, то получится невероятно сексуальный постер, хоть помещай над ним призыв записываться в морскую пехоту. Несгибаемая, стойкая, но ужасно соблазнительная.

Молли чуть пошевелилась, шмыгнула носом и уткнулась в его грудь. Но несмотря на шмыганье, трусики с кроликом и попытки спрятаться на его груди, второй такой на земле не найти.

Надо же, как он вляпался! За какие-то два часа умудрился испортить все, чего пытался добиться, полностью игнорируя ее.

Ее рука двинулась к его животу. Последние вспышки меркнущего света зажигали в ее волосах красноватые отблески цвета той глазури, которой она украшала вчера сахарное печенье.

Он изо всех сил старался вспомнить причины, по которым предпочитал держать ее на расстоянии. Конечно, он решил, что она никогда не станет частью его жизни, даже если это обозлит ее сестрицу, по совместительству также владелицу команды, которую он намерен привести к Суперкубку не далее чем в этом году.

Трудно перечислить все способы, как владелица команды может осложнить жизнь своему лучшему игроку, но сейчас Кевину было не до того. Единственное, о чем он был способен думать в данный момент, — так это о том, сколько страсти пылает в маленьком ладном теле женщины, которая была и одновременно не была его женой.

Молли снова шмыгнула.

— Ты не совсем безнадежен. Как любовник, разумеется.

Кевин был рад, что она не видит его улыбку, — если она опять начнет спорить, это кончится тем, что он снова плюхнется в озеро в одежде или произойдет еще что-нибудь похуже. Пришлось прибегнуть к сарказму:

— Чувствую, настал момент нежной исповеди. Приготовить платок?

— Я только хотела… после той ночи…

— И не вспоминай…

— Но больше мне не с чем сравнивать.

— Ради Господа…

— Конечно, это несправедливо. Ты спал. И ничего не хотел. Я этого не забываю.

Он прижал ее к себе и вдруг услышал собственный голос:

— А может, давно пора забыть?

Молли вскинула голову и уставилась на него с непередаваемым выражением. Радость? Надежда? Счастье? Нет, все-таки надежда.

— Ты о чем?

Кевин начал растирать ей шею.

— О том, что все кончено. Забыто. И ты прощена.

Глаза Молли наполнились слезами.

— Ты это серьезно?

— Конечно.

— О, Кевин… я…

Кевин понял, что сейчас она разразится очередной тирадой, и, поскольку был не в том настроении, чтобы выслушивать речи, снова принялся ласкать ее.

Молли сидела в беседке, задумчиво разглядывая коттеджи и грезя о прошлой ночи, вместо того чтобы готовиться к чаепитию, на которое пригласила весь лагерь. После завтрака она съездила в город, купила пирожных и лимонада, но прежний пыл пропал. Она была не в состоянии думать о чем-то, кроме Кевина и восхитительных мгновений, которые они провели вместе.

Где-то хлопнула дверца машины. Молли подняла голову и увидела, как ангел добродетели, с которым все утро беседовал Кевин, садится за руль древней «краун-виктории». Молли мельком видела ее перед началом беседы и возненавидела с первого взгляда. Солидные очки для чтения, болтающиеся на толстой цепочке, свидетельствовали о том, что печенье этой дамы никогда не подгорает снизу.

На переднем крыльце появился Кевин Молли машинально махнула ему и тут же об этом пожалела. Не стоит быть слишком навязчивой. Ах, если бы она была одной из тех таинственных роковых женщин, которые способны покорить мужчину горящим взглядом! Но чего нет, того нет. Многозначительные взгляды никогда ей не удавались, да и Кевина непросто покорить.

Увидев его, Ру помчался навстречу в надежде поиграть в салочки. Кровь бросилась в лицо Молли. Теперь она точно знала, как выглядят части тела Кевина, скрытые слаксами и черной тенниской.

Молли едва слышно застонала. Не стоит и сомневаться, прошлой ночью он наслаждался не меньше, чем она. Будь Молли мужчиной, непременно сказала бы, что она была чертовски хороша. Но она твердо знала: для него это не имело такого значения, как для нее. Он был… таким разным — грубым, нежным и безгранично страстным. Даже предаваясь самым ослепительным мечтам, она не представляла, что так может быть. Хуже всего, что ее безумное, невозможное, немыслимое увлечение, да что там увлечение — одержимость… ни к чему не приведет.

Кевин вдруг замер как вкопанный. Она сразу поняла, что его заинтересовало.

На краю площади стоял мальчик лет девяти с футбольным мячом в руках. Звали его Коуди. Молли познакомилась с ним вчера, когда его родители заняли «Зеленые пастбища».

Должно быть, Кевин не знал, что в лагере появились постояльцы помоложе Вчера они летали на планере, потом заперлись в спальне, так что он просто не успел увидеть детей. И сейчас в сопровождении Ру направился к мальчику, все убыстряя шаги. Молли стояла слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорят, но Кевин, видимо, назвал свое имя, потому что мальчик оцепенел, как любой ребенок, увидевший известного спортсмена.

Кевин погладил паренька по голове и взял у него мяч. Перекинул с руки на руку, что-то снова объяснил и показал на центр площади. Коуди с недоумением уставился на него, словно не веря собственным ушам. Потом подпрыгнул и попытался принять первую передачу от великого Кевина Такера.

Молли улыбнулась — пусть через много лет, но у Кевина все-таки появился товарищ по играм.

Ру присоединился к ним, весело тявкая и путаясь под ногами, но никто не обижался. Коуди был немного медлителен и очаровательно неуклюж. Кевин все время его подбадривал:

— Для двенадцатилетнего парня у тебя сильные руки.

— Мне только девять.

— Да ты просто талант!

• Предыдущая
• 62/85
• Следующая