Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 55

• Предыдущая
• 55/122
• Следующая

— А помнишь, какую ужасную потасовку мы устроили в тот день, когда ты сходил с малышом в парикмахерскую и там ему остригли его детские кудряшки? Я запустила в тебя ковбойским романом, а потом мы занялись любовью прямо на полу в кухне… только ни один из нас не подметал там целую неделю, так что все то «Черио», что Денни выплевывал на пол, прилипло к моей спине, не говоря о некоторых других местах.

Далли вытянул ноги и положил голову на руки, упершись локтями в колени. Холли Грейс коснулась его руки, голос ее стал мягче:

— Вспоминай о том, что было хорошо, Далли. Прошло шесть лет. Забудь о плохом и думай только о хорошем.

— Мы были никудышные родители, Холли Грейс.

Она крепче сжала его руку.

— Нет, это не так! Мы любили Денни. Не было на свете малыша, которого любили бы больше. Помнишь, как мы брали его ночью к себе в постель, хотя все говорили, что разбалуем его?

Далли поднял глаза и сказал с горечью в голосе:

— Я помню лишь то, как мы уходили на всю ночь и оставляли его под присмотром какой-нибудь двенадцатилетней приходящей няньки. Или тащили его с собой — ставили его маленький пластиковый стульчик в углу одной из кабинок бара, кормили картофельными чипсами или наливали ему в бутылочку «Севен-ап», когда начинал плакать. Боже мой…

Холли Грейс вздрогнула и отпустила руку Далли:

— Нам не было даже девятнадцати, когда родился Денни. В сущности, мы и сами были детьми. Но мы делали все, что могли.

— Да-а? Не думаю, что от этого ему было лучше!

Она не обратила внимания на его вспышку. Ей в большей степени, чем Далли, удалось примириться со смертью Денни, хотя она все еще вынуждена была отводить взгляд, когда встречала женщину со светловолосым малышом на руках. 31 октября, канун Дня Всех Святых, был самым тяжелым временем для Далли, поскольку это был день смерти Денни, а для нее таким временем был день рождения сына. Она всматривалась в темноту, в очертания покрытого густой листвой ореха-пекана и вспоминала события того дня.

Хотя это была неделя экзаменов в университете и Далли надо было готовить письменную работу, он подбил нескольких фермеров провести турнир по гольфу, с тем чтобы на выигранные деньги они смогли купить детскую кроватку. Когда у Холли начали отходить воды, она побоялась ехать в больницу одна.

Одолжив у жившего по соседству с ними студента инженерного факультета старый «форд», поехала на турнир к Далли. Хотя она подложила под себя сложенное в несколько раз купальное полотенце, воды все равно просачивались на стенке.

Смотрителю площадки для гольфа понадобилось менее десяти минут, чтобы отыскать Далли и вернуться с ним к Холли Грейс.

Когда Далли увидел, что его жена стоит, прислонившись к автомобилю, в своем старом бумажном джемпере, покрытом мокрыми пятнами, он выскочил из электрокара и бросился ей навстречу.

— Ну ты даешь, Холли Грейс, — сказал он. — Я только что завел мяч восьмым номером на зеленую площадку, он остановился в нескольких дюймах от лунки. Ты что, не могла потерпеть еще чуть-чуть?

Он засмеялся и поднял ее на руки, не обращая внимания ни на мокрый джемпер, ни на все остальное. Он прижимал ее к своей груди, пока она не закричала от начавшихся схваток.

Вспоминая сейчас об этом, Холли Грейс почувствовала комок в горле.

— Денни был таким славным малышом, — прошептала она Далли. — Помнишь, как мы были напуганы, когда забирали его из больницы домой?

Далли ответил низким отрывистым голосом:

— У вас требуют лицензию, когда вы заводите собаку, и в то же время позволяют забрать ребенка из больницы, не задав ни единого вопроса.

Холли Грейс вскочила со ступеньки.

— Черт побери, Далли! Я хочу помянуть нашего малыша. Я хочу помянуть его с тобой сегодня ночью, а не слушать, как ты чернишь все, что было раньше.

Далли вдруг подался вперед, и голова его соскользнула с ладоней.

— Ты не должна была приходить. Ты знаешь, что со мной творится в это время года.

Холли Грейс положила ладонь на голову Далли, словно при крещении.

— Пусть Денни больше тебя не мучит.

— Как можно не мучиться, если убил его я?

— Я тоже знала о той крышке на резервуаре с водой.

— И говорила мне починить ее. — Он медленно поднялся, держась за перила веранды. — Ты мне дважды говорила, что там поломана петля и что соседские мальчишки все время стаскивают крышку и бросают туда камни. И это не ты оставалась с Денни в тот день. Это не ты должна была за ним присматривать.

— Далли, ты тогда занимался. Ты ведь не валялся мертвецки пьяный на полу кухни, когда он выскочил на улицу.

Холли Грейс закрыла глаза. Она не хотела думать о том, что тогда случилось: о своем двухлетнем малыше, ковыляющем через двор к тому резервуару, заглядывающем в него с безграничным любопытством. Теряющем равновесие. Падающем вниз. Ей не хотелось представлять, как крохотный мальчик борется в холодной воде за жизнь и плачет. О чем думал ее малыш в самом конце, когда все, что он мог видеть, — это кружок света высоко над головой? Думал ли он о своей маме, которая почему-то не спешила к нему, чтобы взять его на руки, или он думал о своем отце, который целовал его, тормошил и прижимал к себе так крепко, что мальчик начинал визжать? О чем думал малыш в тот последний миг, когда его крошечные легкие наполнялись водой?

Поморгав, чтобы отогнать набегавшие слезы, Холли Грейс подошла к Далли сзади и обняла его, уткнувшись лбом в плечо.

— Жизнь — это Божий дар, — сказала она. — И мы не имеем права выдвигать здесь свои условия.

Далли начал дрожать, и Холли Грейс успокаивала его как только могла.

Франческа наблюдала за ними, стоя в темноте под ореховым деревом, росшим рядом с верандой. Ночь была тихой, и она слышала каждое слово. Ей было плохо… даже хуже, чем тогда, когда она бежала из ресторана. Ее собственные страдания казались ей ничтожными по сравнению с их горем. Она совсем не знала Далли. Она видела в нем только неунывающего зубоскала из Техаса, человека, который отказывался относиться к своей жизни серьезно. Он скрыл от нее — жены, смерть своего сына. Когда Франческа смотрела на этих двух убитых горем людей, она чувствовала, насколько прочна их близость, прочна, как этот старый дом. Такая близость может быть у тех, кто живет вместе, разделяя и счастье, и горести. Она также поняла, что они с Далли не делили ничего, кроме своих тел, и что у любви могут быть такие глубины, о которых она и не подозревала.

Франческа видела, как Далли и Холли Грейс вошли в дом. В какой-то миг то лучшее, что в ней было, пожелало им найти успокоение друг в друге.

Наоми никогда раньше не бывала в Техасе и, будь на то ее воля, никогда не приедет сюда опять. Когда мимо нее по правой полосе промчался грузовичок-пикап со скоростью не менее восьмидесяти миль в час, она решила, что принадлежит к тем людям, у которых страсть к приключениям вполне удовлетворяется предсказуемыми пробками на дороге и комфортным запахом выхлопных газов многочисленных желтых такси. Наоми была горожанкой и на открытой дороге чувствовала себя неуютно.

Но возможно, ее дискомфорт был связан вовсе не с шоссе. Возможно, дело было в Джерри, который, съежившись, сидел рядом с ней и с недовольным видом разбалованного маленького ребенка смотрел через ветровое стекло.

Когда накануне вечером она вернулась в свою квартиру собрать чемодан, Джерри заявил, что поедет в Техас вместе с ней.

— Я должен уехать отсюда, иначе сойду с ума! — воскликнул он, запуская пальцы в волосы. — Некоторое время поживу в Мексике, уйду в подполье. Сегодня вечером я полечу с тобой в Техас — совместно путешествующая пара не вызовет подозрений у полицейских в аэропорту, — а затем подготовлюсь к переходу границы. У меня есть друзья в Дель-Рио. Они помогут мне. В Мексике все будет хорошо. Там мы проведем реорганизацию Движения.

Наоми сказала Джерри, что он не может с ней ехать, но тот и слушать не стал. Поскольку она была не в силах остановить брата физически, на борту самолета компании «Дельта», направлявшегося в Сан-Антонио, рядом с ней сидел Джерри и держал ее за руку.

• Предыдущая
• 55/122
• Следующая