Время платить по счетам (СИ) - Шу Алекс - Страница 13

Крепыш пошел на прорыв, рванувшись к двери. Громила дернулся следом, но как-то не уверенно.

— Стоять! — Денис одним движением отбросил куртку с руки. На бандитов уставилось вороненое дуло «ТТ».

Громила замер. Пот с него начал уже не капать, а лить градом. Крепыш, получив по голове и ногам палками от охранников, скорчился на полу в позе эмбриона, схватившись ладонями за разбитую голову.

Я двинулся вперед, сопровождаемый Саней. Глянул на отступившего от двери Сергея.

— Никого больше нет? Может на стоянке кто-то подстраховывает и ждёт?

— Проверили уже, — ответил вместо товарища Денис. — Мы всех приняли, они впятером были. Эти дуболомы на двух машинах приехали: серой «шестерке» и белой «девятке». Авто пустые, никого рядом не прослеживается.

— Ладно, — я брезгливо поморщился и откатил ногой лежавшего у двери крепыша. — Вы знаете, что делать. Объясните парням, на кого они пытались наехать, поясните последствия, если наши добрые друзья Абхаз, Абрек и многие другие кинут им предъяву.

— Я останусь, — предложил Саня. — Проведу дуракам политинформацию. Все популярно объясню. Но может не подействовать. Джек и его смоленские — реальные отморозки. Они больше не братву напоминают, а сектантов упоротых.

— Постарайтесь вместе с Сергеем найти аргументы, — сухо ответил я. — Это ваша работа, парни. И её надо делать хорошо. По поводу стукача в «Нике», не забудьте Мурзика поколоть. Он среди этой пятерки главный. Возможно, знает, кто нас слил.

— Сделаем, — пообещал Сергей. Бывший гопник согласно кивнул.

Я развернулся, толкнул дверь, вышел в коридор. Ашот тенью выскользнул следом. Водители вышли за нами. Когда Иван аккуратно закрывал толстенную дверь, изнутри раздался глухой шум, стук и короткий вскрик. Воспитательный процесс начался.

На первом этаже рядом с довольным и закрывшим входную дверь на замок Матвеичем, уже переминалась с ноги на ногу возбужденная Ирочка. Увидела меня, просияла и сообщила:

— А я вас жду, Михаил Дмитриевич.

— Зачем? — я неодобрительно покосился на покрасневшую девушку. — Вам же сказали, сидеть по кабинетам и никуда не выходить до особого разрешения.

— Анна Алексеевна послала, — запинаясь, сообщила Ирочка. — Она предварительно позвонила на проходную, узнала, что все в порядке, попросила дождаться вас здесь.

Анна ничего не делала просто так. Раз послала Иру, значит, была веская причина.

— Что-то произошло? — уже доброжелательнее поинтересовался я.

— Анна Алексеевна просила передать, что звонил товарищ Шмелев, вы его знаете, — торопливо отчиталась девушка. — Оставил телефон и просил связаться с ним в течение получаса. Потом его на месте не будет.

«Товарищ Шмелев» был псевдонимом генерала армии и первого заместителя председателя КГБ Филиппа Денисовича Бобкова, использовался в экстренных случаях для организации срочных встреч, обычно на конспиративных квартирах. Анна получила от меня строжайшие инструкции, если позвонит некто и представится «товарищем Шмелевым», как можно быстрее найти меня, уведомить о попытке связи и оставленных телефонах либо других координатах.

«Мать вашу! Вот только общения с Бобковым именно сейчас для полного счастья не хватало. Что за день такой сумасшедший сегодня⁈»

На первый звонок никто не ответил. Через пять минут я опять набрал номер «товарища Шмелева».

— Да, — голос Бобкова был скрипуч, сух и деловит.

— Здравствуйте, товарищ Шмелев. Передали, что вы меня искали, — я очень постарался, чтобы в голосе не звучали нотки сарказма.

— Искал, — согласился генерал. — Надо встретиться. Помнишь, объект номер четыре? Подъезжай туда завтра вечером. Часиков, скажем, в пять.

— Секундочку, — попросил я, «товарищ Шмелев» недовольно хмыкнул, но промолчал.

Прикрыл трубку ладонью и тихо спросил у стоящей рядом Анны.

— С приемной Каданникова связалась?

— Да, — кивнула девушка. — Не известно примет ли он вас завтра. Но на заводе будет. Девочки из секретариата порекомендовали подъехать к двум дня. Не исключено, придется ожидать пару-тройку часов, чтобы поймать окно, в течение которого Владимир Васильевич сможет приять вас и Ашота Ервандовича. Завтра обязательно надо ехать на завод. Послезавтра Каданников уезжает в командировку. Возможно, надолго.

— Черт! — выругался я, отодвинул ладонь от трубки и спросил: — У вас очень срочно? Можно ли перенести хотя бы на парочку дней? Дело в том, что именно завтра вечером у меня важная поездка намечается. Если нужно могу отменить, но это крайне нежелательно.

«Товарищ Шмелев» грозно молчал целую минуту. Кто-то другой, возможно, облился бы холодным потом, кляня свою дерзость, но я был удивительно спокоен. В прошлой жизни не особо трясся перед «сильными мира сего», и в этой не собирался. «Большие шишки», в большинстве случаев, нежелание прогибаться оценили — отношение ко мне было лучшим, чем к подхалимам из близкого окружения.

— Хм, ладно, — наконец подал голос Бобков. — Понимаю, тебе нужно деньги зарабатывать. Послезавтра я не смогу, потом — тоже. Давай тогда в конце недели встретимся. Скажем, в субботу вечерком. Как тебе такой вариант?

— Отлично, — с энтузиазмом откликнулся я. — Специально на этот день ничего планировать не буду.

— Тогда в субботу в пять часов вечера, на нашем месте. Помнишь, где мы в январе сидели?

— Конечно, помню, — заверил я.

— Тогда до встречи, — благодушно попрощался «товарищ Шмелев».

— Всего доброго, — ответил я, но в трубке уже слышались короткие, прерывистые гудки.

Я глубоко выдохнул и положил трубку.

«Слава богу, встреча с товарищем генералом откладывается».

Повернулся к Анне.

— Ты можешь идти к себе в приемную.

— Чего он хотел, встретиться? — уточнил сидевший напротив Ашот, дождавшись пока за секретарем закроется дверь.

— Ага, завтра предлагал, — сообщил я. — По-хорошему надо было соглашаться. Таким людям не отказывают. Но есть один важный нюанс. Завтра Каданников будет на заводе, а послезавтра уезжает в командировку. И кровь из носу, его надо ловить и разговаривать. Над нами сгущаются тучи. Сам знаешь: Бориска со своей компашкой что-то мутит, квоту на машины собираются порезать, выдавить нас из ВАЗа. За Абрамовичем и его компаньоном, как его, с лягушачьей такой фамилией?

Я прищурился и щелкнул пальцами, стараясь вспомнить фамилию дружка Березовского.

— Самат Жабоев, — подсказал товарищ.

— О, точно, Жабоевым, — оживился я, — так вот за ними и другими высоколобиками из ЛОГОВАЗа стоят, как ты знаешь, прикормленный Абрамовичем замдиректора Зибарев и сам Каданников. Получается, руководство завода против нас.

— Ничего, — подмигнул коммерческий. — Я в тебя верю. В себя тоже. Придумаем что-нибудь.

— Все уже придумано, — я усмехнулся. — Горбачеву очень нужны крупные проекты, являющиеся символом успеха Перестройки и кооперативного движения. У нас имеются три договора о намерениях крупнейших американских автомобильных концернов, организовать с нами и ВАЗом совместное производство машин. Это такой подарок на блюдечке для директоров, что они просто не смогут отказаться. Если попробуют, мы их сожрём с костями. У нас есть бабки и понимание, как организовать Каданникову и Зибареву огромные проблемы. Для начала заплатим молодым и шустрым комсомольцам из «Взгляда». Сделаем душераздирающую слезливую передачу о том, как старые тупые ретрограды растоптали своими заскорузлыми ботинками хрустальную мечту миллионов советских граждан — стать хозяевами красивых, удобных и относительно недорогих американских машин. Потом все пойдет по нарастающей. Падкие до сенсаций журналисты сами к нам в километровую очередь выстроятся. Поднимется такая волна возмущения, что наши автомобилисты, вынужденные кататься на отечественных гробах, «жульках» и «ладах», вазовское руководство на клочья разорвут. Мы в конечном итоге, не потеряем ничего, кроме времени. Быстро продадим первую партию машин. Потом возможны варианты. Либо после раздутого скандала Каданникова и Зибарева выпнут из АвтоВАЗа', и мы договоримся с новыми директорами, либо переориентируем американцев на сотрудничество с ГАЗом. В обеих вариантах мы в плюсе. Если Каданников в здравом уме, от нашего проекта он не откажется никогда в жизни. Это первые полосы газет и журналов, огромная реклама его самого и завода, не говоря уже о старте дальнейшей карьеры. Главное, к нему прорваться. Владимир Васильевич — матерый управленец, с хорошим номенклатурным чутьем. Между нашим предложением и суетливым Борисом Абрамовичем с мутными дружками он сделает правильный выбор.