Морана (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 34

— В Воркутлаге. Дружок, с-сука, сдал красноперым…

Глубоко вздохнув, мужчина закончил нежданную исповедь, резко мотнул головой, пару раз моргнул — и после недолгого молчания с обманчивой мягкостью поинтересовался:

— Зачем⁈

Хрустнув носиками двух ампул, ничуть не впечатлившаяся угрозой Александра запустила внутрь первой «хоботок» иголки, спокойно пояснив:

— Я лечу не твой ревматизм и прочие болячки, а тебя в целом. Подставляй руку.

С остервенением содрав с торса затрещавшее от такого напора нательное белье, пациент сжал зубы, чтобы не брякнуть что-нибудь донельзя паскудное и обидное. Почти не заметив два последовательных укола в предплечье, он все же отреагировал, когда его все тем же спокойным голосом известили, что это были последние инъекции — а потом и вовсе озадачили неожиданным вопросом.

— Уверен ли я, что все мои померли? Да я их могилу своими глазами видел! Нашлись доброхоты, рассказали, как всех свалили кучей, да известью присыпали!!!

Бросив шприц в коробочку стерилизатора, беляночка отвернулась, чтобы потушить огонь спиртовки под котелком и всыпать в него две мерных ложки какой-то порубленной сечкой травки. Потом очень некстати в оконце начал долбиться клиент, желающий непременно отремонтировать свои драгоценные штиблеты — в общем, к продолжению разговора мастер по обуви уже успокоился и перестал посматривать на початую бутылку «Особой». Тем временем его лиловоглазая ученица, освободив верстачок от мелких обрезков овчины, клочков кожи и готового правого рукава, поставила перед собой большой ящик из пиленых дощечек и как бы промежду делом негромко заметила:

— Если хочешь, я могу проверить, есть ли у тебя в живых кровные родичи.

Сжав до скрипа несчастные штиблеты, хозяин подвала медленно присел на табурет, смотря на то, как девчонка использует его любимую отвертку как маленький ломик. Гм, правда и сам инструмент скромностью размеров не отличался…

— Хочу. Что для этого надо?

— Поставь пока чайник на огонь.

Набрав в посудину воды под жалобный скрип и хруст ломаемой древесины, Ефим Акимович вернулся к примусу как раз в тот момент, когда беловолосая девица сдернула последнюю дощечку и заглянула во внутренности почтовой тары — довольно плотно забитой разными бумажными сверточками и жестяными коробочками. Вытянула одну из них, зачем-то понюхала и положила на верстак, позволив сапожнику прочитать на плоской продолговатой упаковке невзрачную надпись «Чай плиточный Фруктовый» с уточняющей надписью пониже:

«Кизиловый».

Следом за первой плиткой появились «Малиновый» и «Фруктово-Земляничный», затем пошли бумажные пакеты с оттисками китайских иероглифов, вновь фруктовые чаи — беловолоска целенаправленно потрошила ящик, выгребая его содержимое на верстак. Как оказалось, ради того, чтобы добраться до замотанной в ткань большой лакированной шкатулки, внутри которой в специальных выгородочках-отделениях лежали толстенькие плитки прессованного чайного листа.

— Надо же… Выдержанный Шу Пуэр.

Поглядев на задумчивое лицо своего наставника, который как выяснилось — вполне разбирался в содержимом китайской шкатулки, Александра с легким интересом осведомилась:

— Любишь такой?

— Хм, да не то, чтобы… Просто в Москве как-то довелось один лабаз колупнуть — полгода потом вот такой же буржуйский чаек гоняли. А ты, значит, любительница?

— Я больше травяные сборы люблю. Это свадебный подарок: одна хорошая женщина скоро замуж выходит… Кстати, держи.

Взяв в руку прямоугольный пакет, Ефим по примеру ученицы недоверчиво понюхал плотную бумагу с какой-то китайской загогулиной по центру, потом осторожно вскрыл и скептически оглядел темно-зеленую плитку какого-то лекарственного сена.

— Лимонник дальневосточный с несколькими сопутствующими травами. Бодрит не хуже кофе, помогает печени чистить кровь, усиливает сопротивляемость к болезням, повышает выносливость.

— Да? Полезная штука.

Вернув надорванный уголок бумаги на место, сапожник-скорняк проследил за тем, как процесс выгрузки посылки пошел в обратном направлении: впрочем, на верстаке осталось пяток плиток фруктового чая и две с точно такой же закорючкой, как на упаковке в его руках.

— Ложись.

Аккуратно уложив плитку ценной травы на кухонный стол, он с готовностью пересел на лежак и растянулся во весь рост — и чуть подвинулся, давая место подсевшей блондиночке.

— Смотри в глаза.

Лиловый цвет радужки глаз начал сменяться чистым, и очень ярким фиолетовыми огнем. Последнее, что запомнилось Ефиму перед тем, как отъехать в бессознанку — что живые аметисты как-то странно замерцали, и…

— А?!?

Подскочив на лежаке и осознав, что он по-прежнему в своей подвальной биндежке, мужчина потряс головой, затем еще раз, попытался встать и упал лицом в подушку, больно подмяв под себя ослабевшую руку.

— Лежи спокойно.

— Э?..

— Лежи и дыши, как я тебе показывала; и не забывай делать остальные упражнения.

Кое-как перевалившись обратно на спину, мужчина обнаружил, что, во-первых, на улице уже вечереет. Во-вторых, пока он изображал Спящую Красавицу, беляночка прибралась на своей части верстака, попила чай и выставила на стол бутылку настойки с очередной наверняка горькой и противной травяной гадости. Ну и третье: она уже уходила, а разбудил его легких шлепок по шеке. Присев так, что ее округлое бедро ощутимо придавило безвольную руку (зараза мелкая!), девушка ошарашила страдальца:

— Женщина, лет тридцати пяти, кровное родство первой степени. Зовут Глафира.

Кашлянув и облизав враз пересохшие губы, «медвежатник» растерянно подтвердил:

— Самую младшую сеструху Глашкой окрестили…

— Мужчина примерно тех же лет, зовут Иван. Родство более дальнее.

— Э-э?.. Так это наверное Ванька-меньшой, сын тетки Матрены⁈

— Тебе видней. На столе отвар, как придешь в себя — плотно поужинай и через час стопочку прими. С утра после еды, ну и после упражнений, пока настой не закончится.

— Понял. А что насчет?

— Через месяц-полтора узнаю города, где живет твоя родня, а дальше уж сам.

— И того достаточно. Благодарствую, Александра!

Мелодично хмыкнув и зачем-то указав на беленую стенку над кроватью, беловолосая девица-красавица встала, поправила чуть перекосившийся летний сарафан — и уже через минуту язычки двух замков звонко клацнули, запирая входную дверь. Пыхтя и отдуваясь словно столетний дед, Ефим устроился поудобнее и мерно вдыхая-выдыхая воздух, вдруг зацепился глазами за свежие рисунки угольком, которых на беленой стене прежде не было. Вгляделся в портретный набросок женщины и гулко сглотнул. Присмотрелся к мужскому, медленно перекрестился, откинулся на лежак и затих, не в силах оторвать взгляда от родичей и ощущая, как лицо пробило липкой испариной.

— Выжили…

[1]Кригсмарине — официальное наименование военно-морских сил нацистской Германии.

[2]Операция «Катапульта» — общее название серии британских операций по захвату и уничтожению кораблей французского флота в английских и колониальных портах Франции в ходе Второй мировой войны.

[3] Флаг Великобритании.

[4]Шнифер — вор, специализирующийся на силовом вскрытии сейфов. В отличие от медвежатника, шниферы открывают сейфы путём взлома.

[5] Агрегат — шприц для иньекций наркотиков.

[6] Петля-удавка (уголовный жаргон)

[7] Аристократ — вор-карманник высокой квалификации (уголовный жаргон)

[8]Комите́т бедноты (комбе́д) — орган Советской власти в сельской местности в годы «военного коммунизма». В его задачи входил «розыск» излишков продовольствия, скрытых местными крестьянами от советской власти, так же комбеды должны были перераспределять реквизированное продовольствие, скот и сельскохозяйственные орудия среди селян.

Глава 9

Двадцатого августа в Москве начиналось всесоюзное Первенство по пулевой стрельбе: большое событие, которого с нетерпением ждали все увлекающиеся стрелковым спортом — а таковых в стране, благодаря массовости ОСОАВИАХИМ и специализированным Школам снайперской подготовки, становилось все больше и больше. Но когда республиканские команды приезжали в первопрестольную, то первое, о чем они узнавали — что прибыли не на первенство, а на целый Чемпионат!.. Да-да, именно так: дело было в том, что начиная с мая в столице один за одним (или вообще параллельно) — шли чемпионаты по футболу, боксу, шахматам, плаванию, многоборью… В общем, почти по всем спортивным дисциплинам. Так что «пулевики» просто органично вливались в общее движение и становились частью большого Чемпионата СССР 1940 года — против чего, собственно, никто и не возражал. Заселили команды в новенькую (и пяти лет не прошло, как открыли) гостиницу с оригинальным названием «Москва», в хорошие просторные трех и двухместные номера, проявив этим своеобразное столичное радушие. Потому как в наличии были номера и на пять-шесть койко-мест, и даже они пользовались неизменным спросом у командировочных.