Обратный отсчет - Бейли Саманта - Страница 19

Я еду в тихий квартал, где могу остановить машину. Ремень безопасности врезался мне в кожу, я снимаю его и закрываю все окна на случай, если рыжая на «Приусе» появится снова. Я только что чуть не погибла.

Найдя в сумочке телефон, я звоню Джессике. Я не все ей рассказала, потому что мое доверие к ней пошатнулось. Но она должна знать, что меня преследуют. Я звоню, но она не берет трубку.

— Проклятье! — кричу я, нажимаю «отбой» и швыряю телефон в сумку. Позвоню ей еще раз позже, а пока попытаюсь найти ответы сама.

Откинув волосы с лица, я завожу машину и отправляюсь на Норд-Уикер-Парк-авеню, к дому Бена Лейтона. Подъезжаю к двухэтажному красивому особняку в викторианском стиле, ставлю машину напротив него, через улицу. Вытираю ладони о леггинсы. Внутри все дрожит. Я понимаю, что действую поспешно, но остановиться не могу. Интуиция подсказывает мне, что это правильно.

Тонкие бежевые занавески на окнах опущены, но я вижу машину возле дома, поэтому, возможно, Бен там. С досадой осматриваю свою одежду. Выгляжу паршиво, а чувствую себя и того хуже. Я ведь даже утром не почистила зубы! Достаю из сумки жвачку и кладу в рот. Лицо у меня тусклое, под зелеными глазами — мешки, а кожа на шее так горит, что я опасаюсь, не инфекция ли это.

«Ты справишься!» — убеждаю я себя, глубоко вздохнув. И уже готова выйти из машины, когда дверь особняка открывается и появляется высокий худой мужчина в белой футболке и серых шортах. Он выглядит беззаботным красавцем из тех, что не осознают своей привлекательности. Это Бен Лейтон, я узнаю его по фотографии. Поправив темные волнистые волосы, он направляется к черному «Ниссану Альтима». На руках у него ребенок. Это Куинн.

Я наблюдаю за ним из машины. Даже отсюда мне видно, что лицо у него красное и опухшее от слез. Он только что потерял сестру. Какое я имею право вмешиваться в его жизнь?

Он садится в «Альтиму» и отъезжает от дома, и я, повинуясь импульсу, решаю ехать за ним.

— Куда же мы едем, Бен Лейтон? — спрашиваю я вслух и завожу машину.

Я еду за братом Николь по Чикаго, игнорируя советы Джессики. Кажется, я не в своем уме.

Через пятнадцать минут преследования он останавливается на улице Норд-Стейт. Я притормаживаю, когда его машина подъезжает к ряду роскошных трехэтажных домов на Ист-Белвью. Я паркую машину через два строения от него. Адрес кажется мне знакомым. Я понимаю, что видела его в прошении на опеку: здесь жила Николь.

Он останавливается возле одного из этих великолепных зданий и выходит из машины. Я на безопасном расстоянии, но мне отлично его видно. Он вынимает Куинн из детского креслица. Интересно, припас на всякий случай или только что купил? Куинн спокойна, кажется, спит. Сколько суеты для такого маленького ребенка! Бен идет не к дому Николь, а к соседнему, подходит к двери, стучит. Через некоторое время дверь открывает пожилая женщина. Около минуты они разговаривают, потом она что-то дает ему, и он направляется к дому Николь, дому с нарядным фасадом из известняка и элегантными эркерами. Бен поднимается по широким ступеням между колоннами, украшенными затейливой резьбой. Кажется, Куинн хорошо и уютно в его больших руках.

Дальше я ждать не в силах. Поправив прическу, выхожу из машины. Должно быть, он слышит стук моих каблуков, потому что оборачивается и удивленно смотрит на меня. Видно, что он очень утомлен, а глаза у него такие же голубые и пронзительные, как у сестры.

Он идет ко мне, а я чуть-чуть отступаю.

Мало кто выразил мне соболезнования после смерти Райана. Никто не знает, что говорить, когда происходит самоубийство.

— Доктор Лейтон? — тихо спрашиваю я.

— Да. Вы кто? — настороженно произносит Бен, закрывая руками Куинн и поправляя лямку красного рюкзака-переноски.

— Я очень сочувствую вам.

На его лице проступает скорбь. Куинн открывает глаза и начинает кричать, а я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не протянуть к ней руки и не начать успокаивать.

— Что вам надо? Боже, журналисты могли бы наконец оставить меня в покое!

Он выглядит потерянным и невыносимо печальным, и я чувствую вину за то, что явилась сюда.

— Я не журналистка, клянусь вам.

— Тогда кто?

— Я была там… с Николь. Я была там как раз перед тем, как она… прыгнула.

— Ясно. Вы же ведь не могли знать, что она собирается сделать, — вдруг его глаза темнеют. — Погодите, это вы? Та женщина на платформе? Которая взяла Куинн? Вы говорили с Николь?

Я отвечаю не сразу, боясь его отпугнуть:

— Николь просто сунула ее мне в руки. Я не знала, что происходит, не знала, что она хочет сделать. Если бы я знала, я бы… — мои глаза наполняются слезами. — Ваша сестра умоляла меня спасти Куинн. Я не знала, кто она такая. Мне надо было вам это рассказать!

«Лейтон подходит ближе, и вот мы оказываемся лицом к лицу. Он рассматривает меня так пристально, что я отступаю. Его взгляд затуманивают горе и сомнение.

— Морган Кинкейд, так?

Я киваю.

— Детектив Мартинес спрашивала, знаю ли я женщину по имени Морган Кинкейд. И вот теперь вы здесь. Знаете, вы немного похожи на мою сестру.

— Я не знала вашу сестру до вчерашнего дня. Думаете, она выбрала меня из-за сходства?

— Выбрала? Детектив попросила меня позвонить, если вы со мной свяжетесь. Сказала, что она не может понять, откуда вы знаете мою сестру. Что ваш муж тоже покончил с собой, украв миллионы долларов. Что вы подозреваемая в деле моей сестры.

Куинн вскрикивает, и от этого он вздрагивает, отбрасывает со лба волосы, а я, повинуясь инстинкту, протягиваю руки к ребенку. Бен тут же отстраняется:

— Э, что это вы делаете? Что вам надо от меня? Я позвоню детективу Мартинес.

Он гораздо выше меня, наверное, у него рост не меньше ста девяноста сантиметров, поскольку мой — сто семьдесят три, а я выгляжу гораздо ниже. Но я не отступаю, считая важным для него то, что я хочу сказать. Лейтон не зашел в дом и пока не позвонил Мартинес, значит, чего-то ждет от меня.

Терять мне нечего, так что я говорю:

— Аманда.

Он моментально бледнеет, а мое сердце начинает бешено скакать в груди.

Я достаю из сумочки записку, разворачиваю ее и протягиваю ему.

В этот момент раздается скрежет, и мы видим машину, которая, ускоряясь, едет прямо на нас. Это «Приус».

Между купаниями и кормлениями дочки Николь целыми днями смотрела на фотографию Аманды. И ей постоянно казалось, что это Куинн. Она не стала обследовать каждый угол в доме, чтобы узнать, как туда проникла Донна. Обреченность и апатия сковали ее. Теперь она наконец пошла в ванную и положила снимок в ящик, пообещав себе больше на него не смотреть.

Куинн что-то лепетала в своей кроватке. Николь достала таблетки из аптечки и теперь держала их на первом этаже, где проводила почти все время. Она пошла в спальню, взяла ребенка и посадила в слинг, уткнулась носом в ее шейку, вдохнула приятный запах младенческой кожи. Потом спустилась вниз и прислонилась лбом к стальному холодильнику, чтобы взбодрить свое усталое тело. Опустив голову, она заметила, что из-под холодильника торчит что-то фиолетовое. Очень медленно и осторожно присев, Николь вытащила клейкий листочек. «Сегодня я допоздна в офисе». Неаккуратный почерк Грега. Она не представляла себе, когда он это написал.

Находка подсказала ей идею. Она достала из ящика пачку таких же фиолетовых листочков, села на пол с Куинн в слинге, приклеила несколько бумажек к плиткам и написала на них: «Письмо», «Карточка с именем», «Рыжая», «Пропавшие таблетки», «Мобиль», «Дверь», «Разбитая люстра», «Фотография».

Сначала она выложила плитки в ряд, потом по кругу, пытаясь найти смысл в каждом из произошедших инцидентов. Все отгадки были перед ней, и, если составить их в определенном порядке, она, наверное, узнает, что именно Донна собирается сделать с ней и как ее остановить.