Морана - Кулаков Алексей Иванович - Страница 10

– Ух-х! У-х-с-пел!..

Поглядев на его раскрасневшуюся физию, Татьяне резко захотелось посетить туалет, дабы немного освежиться-умыться и поглядеть на себя в настенное зеркальце: проводив ее долгим взглядом, Петр Исаакович изрек многозначительно:

– М-да!

Затем уже знакомо потеребил левый ус; решившись, пересел к читающей толстенную книгу блондиночке и нейтральным тоном поинтересовался:

– Александра, я как на тебя ни погляжу, ты все глаза портишь… Интересная хоть?

Поглядев на снабженца, девочка перевернула учебник так, чтобы он мог самостоятельно прочесть его название.

– «Расширенный курс органической химии для студентов классических университетов, том второй»?!? Э-э-мда.

Дернув от удивления головой так, что в шее что-то подозрительно хрустнуло, Петр поглядел на попутчика-Василия, увидев в его глазах что-то, очень похожее на охреневание. Вновь тряхнул головой (но уже поосторожнее) и растерянно констатировал:

– Нас в твои годы такому не учили. Кхм-да.

До предела понизив голос, мужчина чуть помялся, прислушался, не возвращается ли предмет его интереса и решительно бухнул:

– Ты случаем не знаешь, Танечка замужем, или как? Только ты не думай там чего, я просто так интересуюсь.

Не отрывая глаз от главы с поэтическим названием «Алкилирование енолятов», беляночка улыбнулась и полностью сдала свою воспитательницу:

– Или как, Петр Исаакович, или как…

В славный город Ковров пара из женщины и девочки прибыли поздним вечером и едва не разминулись и ожидавшим их водителем темно-синего «Бьюика», который должен был доставить путешественниц в заводскую гостиницу. Однако все же встретились, уселись в роскошную по советским меркам машину, и уже через двадцать минут тряской поездки начали заселяться в двухместный однокомнатный номер. Где уставшая Татьяна Васильевна первым же делом развела оголтелую бабовщину – единолично оккупировав обнаруженный на этаже душ, она добрых полчаса смывала с себя пыль странствий. По большей части угольную: для Александры было довольно неприятным открытием, что зольный шлейф из паровозной трубы не просто накрывает весь состав, но и проникает буквально всюду и везде, оседая на вещах, волосах, коже, и даже зубах пассажиров.

– Ох, как же хорошо! Сашенька, я там водичку пролила, она теперь теплая-теплая.

Ах да: горячая вода в перечень гостиничных удобств не входила. Если кто-то из командировочных нестерпимо жаждал чистоты, то мог посетить баню и вдовольно посидеть в парилке – ну или прогуляться до Клязьмы и вдоволь (и абсолютно бесплатно, между прочим!) накупаться в ее тихих речных водах.

– У-а-аух! Ну, я тогда лягу, а ты тоже давай не задерживайся. Завтра, наверное, за нами прямо с утра-уа…

Заснула женщина еще до того, как номер опустел. Когда Саша вернулась, над воспитательницей кружилось сразу полдюжины комаров-гурманов, выискивающих посадочную площадку повкуснее-посочнее: однако под взглядом едва заметно вспыхнувших в сумерках фиолетовых глаз насекомые осознали свою неправоту и от стыда перемерли, осыпавшись прямо на голую грудь и частично – подушку сладко сопящей Татьяны Васильевны. Накрутив себе небольшой тюрбан из вафельного полотенца и влажных прядей молочно-белых волос, почти нагая (в тюрбанчике же) девочка открыла оконную створку, глубоко вдохнула и минут на десять замерла, наслаждаясь ночным воздухом. И, хм, небольшим концертом, которые в честь их приезда устроили местные сверчки…

– Па-адьем, засоня! Опять читала на ночь?

Без комариного писка и укусов воспитательница Белевская прекрасно выспалась и прямо с утра была полна сил и энтузиазма. Растормошив сонную Александру, женщина сходила на разведку; в кратчайшие сроки наладив общение с дородной комендантшей гостиницы и добыв у нее сведения о расположении местных достопримечательностей, в которые входила кулинария, две булочных и один продуктовый магазин… Может, договорилась бы и о горячем завтраке, но у входа в здание объявился знакомый темно-синий «Бьюик», на котором женщину и девочку прямо как ответственных работников привезли в заводскую столовую, где их уже ждали двое солидных, но притом одинаково-улыбчивых мужчин:

– Так вот ты какая, наша муза по имени Александра?!

Пока товарищ Белевская подбирала правильные слова, двенадцатилетняя блондиночка мило улыбнулась в ответ, поздоровалась и сходу начала спрашивать о каких-то оружейных железяках – с такими забубенными названиями, что воспитательница моментально перестала понимать, о чем при ней говорят на чистом русском языке. Какие-то непонятные муфты, колодки и газовые поршни, некая затворная группа, немного капризничающая в новой штампованно-фрезерованной ствольной коробке, таинственное шептало, подающая зигзагообразная пружина обоймы… К счастью, оружейники вовремя заметили ее натянутую улыбку и начавшие стекленеть глаза:

– Берите компот из кураги, он у нас очень вкусный!

– Кстати, не хотите пока посетить наш заводской музей? Там много интересного!

– Да и город у нас очень красивый! Вам обязательно надо посетить наш краеведческий музей, Дом культуры имени Ленина, и осмотреть старые Торговые ряды. Обязательно!

– Да-да, я сейчас попрошу девочек из нашего отдела, чтобы они все организовали!..

Подошедший к их столику седовласый мужчина лет шестидесяти услышал только окончание последней фразы, и с интересом осведомился:

– Что организовали? М-м, я же не ошибаюсь, и это наша таинственная муза?..

Встав, Александра солнечно улыбнулась и подтвердила догадки Дегтярева:

– Да-да, это я, Василий Алексеевич. А организовать хотим экскурсию по Коврову для моей воспитательницы Татьяны Васильевны.

Поглядев на чуточку растерянную педагогиню и уловив подмигивания от Жоры Шпагина и Сережи Симонова, опытный оружейник-конструктор тут же все понял.

– Да зачем же наших машинисток от работы отрывать: сейчас я своей жене позвоню, и всё устроим в лучшем виде. Моя Верочка в городе все самые красивые места наперечет знает!

В итоге, товарищ Белевская не только позавтракала и продегустировала два вида компота, но и непонятно как согласилась на экскурсию по городу – после чего ее все на том же разьездном детище американского автопрома довезли до Веры Дегтяревой, которая взяла досуг молодой минчанки в свои крепкие руки. Кстати, первой достопримечательностью стала сама семья знаменитого оружейника: как выяснилось, он не только работе время уделял, но и любимой жене – в результате чего они с ней успешно «сконструировали» аж девять детей. С трудом отбившись от приглашения позавтракать во второй раз домашненьким, Татьяна неожиданно для себя разговорилась с пятидесятилетней женщиной на общие темы: то бишь, о правильном воспитании и обучении детей – и под эти разговоры Вера Леонидовна привела ее к Спасо-Преображенскому собору. Не на богослужение (тем более, пять лет назад его «перепрофилировали» под склад), а просто, полюбоватся искусством дореволюционных каменщиков. Неплохо выглядели и краснокирпичные Торговые ряды: старые, но очень даже действующие, так что гостья города надолго в них застряла. Поздний обед был настолько вкусен, что неизбалованная особыми изысками одинокая минчанка встала из-за стола немного осоловевшей. Ну и конечно, после двухчасовой прогулки ее опять привели к очередному объекту дореволюционной архитектуры: Христорождественский собор был единственным действующим храмом в городе, и Вера Леонидовна после недолгих уговоров затянула советского педагога на начавшуюся службу…

– Танюша, вы завтра прямо с утра сразу ко мне! И девочку свою обязательно прихватите: уж пирожков у меня на всех хватит. Сходим в музей, а потом я вам покажу, какие замечательные статуи отлили на заводе для нашего Дома Культуры…

С трудом отбившись от хлебосольной хозяйки и ее попыток закормить до смерти молодую гостью, Белевская медленно и с проявившейся отдышкой добралась до гостиницы, где упала в кровать и затихла в полнейшем блаженстве, переваривая… Пардон, дожидаясь, пока натруженные ноги перестанут ныть. Она уже почти собралась вставать и идти в душ, как сквозь сладкую сонную дрему пробился едва слышный жизнерадостный смех на несколько мужских голосов – вроде бы, даже как-то смутно знакомых. Затем чуть брякнула ручкой дверь в номер, и прозвучал уже нежный голосок Александры: