Морана - Кулаков Алексей Иванович - Страница 12

– Нет.

– Это почему это?!? Ты что, не пионер?

– Пионер. Но уже имею общественную нагрузку и поручение от директрисы.

Нахмурившись и явно подозревая, что ему дурят голову, командир Тупиков шагнул было ближе, чтобы немного нависнуть над вредничающей блондиночкой. На которую, если совсем уж честно, Егор (да и не только он, вообще-то) уже давно положил глаз. Подшагнул – тут же отшатнулся обратно, потому как выработанное за несколько лет занятий боксом чутье ясно сигнализировало, что сейчас в живот знатно прилетит от Белой.

– Это… Ты чего?!?

– Я ничего. Это ты так танцуешь, будто хочешь в туалет.

Как бы случайно остановившаяся неподалеку от бравого пионерского вожака стайка девиц, среди которых было две соседки Александры по общей спальне – сначала зашептались, а затем тихо прыснули. Тем самым нанеся неслабый моральный урон самому главному кумачовому галстуку второго отряда, углядевшему в этом прямое покушение на свой авторитет.

– Так! Что за общественная нагрузка?!? Почему я о ней ничего не знаю?..

– Ну, вот такой ты значит командир отряда. Кстати, сейчас я тоже иду выполнять прямое распоряжение Галины Ивановны, и ты меня задерживаешь.

Стрельнув глазами в сторону наблюдающей за ним стайки семиклассниц, Егор неохотно сдвинулся и грозно пообещал спине удаляющейся от него строптивой пионерки:

– Я все узнаю!

Увы, девичья спина осталась безмолвной, а вот соседки Морозовой вновь тихо зашушукались и захихикали, раня этим чувствительное сердце пионерского организатора. Что же касается беляночки, то через двадцать минут она, заметно подобревшая и даже чуть отдохнувшая, зашла в приемную директрисы, обнаружив ее саму возле телефонного аппарата.

– Да! Да, обязательно. Прекрасно понимаю! Я же сказала, что все выясню. Нет, лучше завтра, после обеда. До свидания!

Одарив Александру странно-тяжелым взглядом, рано поседевшая женщина раздраженно брякнула трубкой по аппарату и молча пошла в свой кабинет.

– Поужинала? Садись… Нет, вот сюда: папки сдвинь и подсаживайся.

Подождав, пока почти тринадцатилетняя (до дня рождения в ноябре всего два месяца и осталось) воспитанница устроится за приставным столом, Галина Ивановна недовольно поинтересовалась:

– Мне сейчас твоя тренерша из секции художественной гимнастики звонила: говорит, ты уже третье занятие пропускаешь. Саша, в чем дело?

Слегка наклонив голову к правому плечу, юная гимнастка уточнила:

– Она не мой наставник: меня тренировала Светлана Юрьевна, но она в конце августа перевелась на работу в казанскую детско-юношескую спортивную школу. Маслову назначили вместо нее, и она неделю назад записала меня сразу на несколько соревнований по гимнастике – хотя я ей говорила, что занимаюсь для собственного удовольствия, и чистый спорт меня не интересует.

– Хм-ну, в принципе… Она, кстати, говорила, что у тебя все шансы взять ак минимум «бронзу» на республиканском уровне.

– Я лучше возьму эту же «бронзу» в Первенстве СССР по пулевой стрельбе. А до этого «золото» на областных и республиканских соревнованиях.

Задумавшись на пару секунд, директриса согласно кивнула:

– Да, это было бы… Очень хорошо. Значит, с художественной гимнастикой у тебя все?

– Почему? Светлана Юрьевна научила меня всему, что нужно – так что теперь я могу заниматься самостоятельно. Вы же не против, если я буду тренироваться в нашем спортзале для младшеклассников?

– Только когда там не будет занятий с малышами! И вообще, любых других занятий.

– Спасибо. А что касается товарища Масловой, то раз она сама все решила, то пусть сама и выполняет.

Хмыкнув, товарищ Липницкая едва заметно кивнула, подводя черту под этой темой. Хотя?

– А что там с занятиями Кройкой и шитьем? Девочки сказали, ты на них почти не появляешься?..

– Мне руководитель кружка предложила практику в ателье индивидуального пошива, но предупредила, чтобы я об этом не распространялась.

– Ну понятно, другие девочки тоже сразу захотят… Но вообще, что за самостоятельность?! Я как директор должна быть в курсе, где, у кого и чем занимаются все мои подопечные! Больше чтобы так не делала. И что там за ателье?

– «Элегия», возле парка культуры и отдыха имени Челюскинцев.

– А-а, знаю, хорошее место. Там еще закройщик забавно картавит… М-да.

Мило улыбнувшись, начинающая портниха подтвердила:

– Таки да, дядя Шломо имеет отличный французский прононс.

Дрогнувшее в улыбке лицо руководителя детдома засвидетельствовало ее резко поднявшеея настроение. Меж тем, воспитанница дисциплинированно призналась:

– М-м, в художественном кружке наверное тоже все: Николай Борисович сказал, что теперь мне просто нужно как можно больше практики. Вы не возражаете, если я запишусь на риторику и общие занятия вокалом? Они раз в неделю, по сорок минут каждый урок.

Удивленно поглядев на гордость своего детдома, женщина покачала головой:

– Уж не в актрисы ли ты нацелилась, девочка моя?

– Вы же знаете, я учусь только для себя.

Вздохнув и начав наводить порядок на своем порядком захламленом документами столе, директриса попеняла:

– Да что-то уж больно много ты учишься, Сашенька. Так и переутомление заработать недолго… Ты же пока растешь, осторожнее надо. Куда так торопишься?

Похлопав пушистыми ресничками, лиловоглазая сирота искренне призналась:

– Просто мне нравится узнавать новое. К тому же, я отдыхаю, меняя и чередуя занятия и нагрузки. Утром художественный кружок, днем секция самбо; после Кройки и шитья хорошо заниматься гимнастикой – а со стрельбища я стараюсь на полчаса зайти поплавать в бассейне. Или вот после лекций в Медтехе – очень хорошо бегается на стадионе.

– И что, в самом деле помогает голову проветрить? Надо бы всех наших двоечников загнать на… Так, ладно.

Спохватившись, Липницкая убрала с лица заинтересованность и слегка нахмурилась, показывая тем самым, что они наконец-то добрались до того самого обещанного серьезного разговора.

– Ты не передумала по поводу отчислений за использование твоих изобретений той ярославской артелью?

– Нет, Галина Ивановна. И там еще несколько артелей и кооперативов заинтересовались.

– Гхм? Я почему спрашиваю: как только деньги начнут поступать на счет детдома, у тебя обязательно состоится разговор со старшим инспектором районного отдела образования.

Понятливо кивнув, пока еще худенькая и угловатая, но уже понемногу начавшая округляться блондиночка спокойно заверила:

– Я не передумаю.

– Не то, чтобы я была против, но… Сашенька, ты хорошо подумала? Может, я открою тебе сберегательную книжку, и хотя бы треть денег будем перечислять на нее?

Проведя тонкими пальчиками по чуточку растрепавшейся молочно-белой косе, лиловоглазая изобретательница перекинула ее на спину и внесла окончательную ясность:

– Мне для занятий рисованием постоянно нужен хороший ватман, краски и дорогие цветные карандаши. Разноцветная тушь, пастель…

Директриса понятливо кивнула.

– Так же я хочу хорошо одеваться, но это будет выделять меня из остальных девочек. Другое дело, если одеваться хорошо в нашем детдоме будут все… Или, хотя бы, будут иметь возможность самостоятельно сшить себе обновки, или связать кофту.

– Хм-м?!

Выжидательно помолчав, Липницкая уточнила:

– И что, это все?

Лукаво поглядев на женщину, искренне болеющую за благополучие доверенных ей сирот вообще, и одной конкретной умницы-разумницы в частности, Александра открыто улыбнулась:

– Еще, если вы не возражаете, я бы хотела поучиться у одного человека.

– Что за человек? Где работает, и чему будет учить?

– Работает и живет в небольшой полуподвальной мастерской на Красноармейской улице, в тридцать шестом доме. Он очень хороший сапожник и вообще обувщик, еще скорняк и немножко слесарь.

«Совсем немножко – таких как он, обычно медвежатниками зовут. А еще он ножом на диво хорошо владеет».

– Ну, не знаю…