Звезды без пощады (СИ) - Моури Эрли - Страница 40

Когда все вещи собрали, Красина с мичманом взялись сворачивать ширму. Ее намеренно не трогали до последнего момента, чтобы кто-нибудь из близких к администраторам, не заинтересовался причинами спешного свертыванья хаты. Конечно, идти с огромным количеством багажа придется через северо-западную окраину пещерного города, потом биотронами, и там самый опасный этап: попробуй, если нарвешься на подручных Гудвеса или Перца, объясни, что за движение с сумками в столь неожиданном направлении. Но и здесь светить свои замыслы раньше времени смысла не было. По причине срочного отбытия пришлось даже отказаться от разведки неизвестной пещеры за биотронами.

— Ириш, рюкзак взять не смогу, — сказал Лугин, сматывая с матросской сноровкой трос через локоть. — Ожог лямкой растревожит. Так что, извиняйте мадам Серые Глазки. Но из ваших самые тяжелые сумки понесу я.

— Спасибо, месье благородный Волк, но с вашими ранами, вам противопоказано выбирать самое тяжелое, — Красина бросила свернутую простыню на кусок полиэтилена. — Если б только плечо, а на вас живого места нет. В общем, с сумками — не вопрос. Вы нужны нам здоровым.

Остальные уже были готовы в путь: майор возле Елены Владимировны и важного профессорского чемодана с образцами семян, солдаты вряд ближе к сумкам и уложенной палатки, Хитрова, улыбаясь со скрытым лукавством, о чем-то болтала с Чудовым.

Весь путь до последней арки Лугин, оглядывался, посматривал в прорехи между палатками и ширмами, маясь только одним: не выскочил бы откуда-нибудь кафравский робот. Плотной группой да с пожитками — у каждого по две-три сумки, а то еще рюкзак за плечами — попробуй от него, смойся. Если даже через соседние хаты, между пенолитовых простенков лазейками, все равно кого-то схватит, зацепит, ведь жгут стреляет на метров пятнадцать-двадцать. И что за зловещую игру придумали кафравцы, пустив по пещере сатанинские машины, жужжащие беспощадную песню? Месть за пущенный на строительные блоки пол? Так сказали бы хоть что-то внятное, рявкнули, мол, не смейте! Или мы для них как дичь или домашний скот? Вот и разъезжают по загону этакие убойные комбайны, отлавливая, упаковывая человеко-овечек для столовых и промышленных нужд. Если дела обстоят действительно так, то без разницы к Фаргерту летит корабль, к любой другой планете или этот звездолет — огромная космическая фабрика смерти. Ведь по любому волей хозяев все его пассажиры обречены.

Прошли все-таки к биотронам без проблем. И без разговоров, молча как колонна призраков. Иногда из палаток, из-за баррикад, развешенного на веревках тряпья выглядывала чья-нибудь рожа с недоуменным взглядом: куда, зачем? Одумайтесь!

В ближних галереях оказалось пусто: несколько переселенцев с опаской снимали с замшелых стен неказистые плоды, трое притаились в гроте, и кто-то шмыгнул мимо серебристо-серых листьев. Оно и понятно: жуткие машины навели такой переполох, после которого только самые отчаянные или голодные рискуют высовываться из хаток. Что народа в биотронах мало, для беглецов оно и к лучшему. Меньше риска столкнуться с прихвостнями администраторов, почти всегда околачивающихся здесь: у кого-нибудь что-то отнять, кого-нибудь заставить податься в хмурые ряды дружины, мытарей или работников. Во истину пещерный мир, где выбор между смертью и рабством также узок как между двумя холодными стенами. И закричать бы, размахивая руками побежать, чтобы к чертовой матери вырваться, да бежать некуда!

— Сюда, товарищ майор, — оповестил Ракитин, замедляя шаг перед ответвлением тоннеля. — Фиг там что разглядишь, фонарик надо. А то ноги переломаем или наступим куда в неприличное.

Что с прохода несло «неприличным» Лугин успел почувствовать. Не все утруждали себя ходить к местам с проточной водой, определенных как «туалет». Но хрен с ним, «неприличным». Секундой позже он услышал голоса из соседнего коридора. Оттеснив Ракитина, мичман сделал шаг вперед и сказал, негромко, но так, чтобы разобрали Гармаш и двое солдат впереди:

— Уходим тихонько шагов на сорок. Там, — Сергей кивнул в сторону хода, откуда доносились голоса, — возможно, люди администраторов.

Майор быстро понял его и, к счастью, не стал вступать в неуместный диалог. Конечно, моряк прав: вряд ли здесь будут бродить обычные переселенцы. Не иначе, как дружина или еще какая-то сволота. Ненадолго Гармаш нажал кнопку фонарика, освещая темную галерею. Луч света выхватил извилистые стены с наплывами блестящей гадости. Пол, увы, был неровным: выступы, впадинки — вполне можно оступиться и отхватить ко всем неприятностям вывих стопы. Дальше, где стены расходились, сверху свисало нечто похожее на древесные корни. Если бы не темно-багровый цвет отростков, то в голову могло прийти, будто над гротом растет гигантский дуб или еще какой лесной великан, пробивший корнями грунт на огромную глубину.

Шли тихо, осторожно переставляя ноги. Одновременно приближение неизвестных к развилке по соседнему коридору все больше давило на нервы, хотелось оставить сумки и побежать в темноту, едва разбавленную фиолетовым свечением высокого свода. Майор, шагавший впереди, несколько раз включал фонарь, оглядывая пол. Когда голоса зазвучали у развилки, Гармаш подал знак, всем остановиться. Тихо опустив багаж, беглецы прижались к стене. Кто догадался, опустил сумки, извлекая пользу от вынужденной передышки.

— …так не найдешь. Здесь гребано сплетение, — раздалось со стороны биотронов.

Бледное пятно света скользнуло по дальней стене.

— И я, Шест, не понимаю, чего мы? Колян со своими яйца мнет. А мы крайние, — донесся раздраженный голосок.

— Их тоже поднимут. Наша задача искать, а не считаться как дети малые. Тьфу, блин, честное слово, — хрипло произнес кто-то. В световом пятне проявилась тень с автоматом наперевес.

— Искать… А чего искать? Здесь бесполезно. Говорю, они появляются не отсюда. Там где сортиры — там проходы шире. Здесь такая дура не развернется. Реально мысли, а?

— Боитесь, Ира? — Красина услышала шепот стоявшего рядом Ильина.

Дурачок, нашел время для разговоров! Вместо ответа, она мотнула головой. Хотя, что там видно в густом синем мраке.

— А вы рядом со мной не бойтесь, — продолжил он уже ей на ухо.

Ира почувствовала, как рука солдата неуверенно и трепетно обняла ее немного выше бедер. Красина едва не пискнула от неожиданности. Господи, рядом прислужники Гудвеса, вдобавок ладонь этого мальчишки чуть ли не на заднице! И не возмутишься, не дернешься так, чтобы глупые мысли из его головы вытряхнуть.

— Руку убери, — как можно тише прошипела Красина.

Человек, остановившийся в развилке, направил свет фонаря в проход, где затаились беглецы. Размазанное пятно прошлось по стене, прыгнуло по брошенным сумкам, ногам Хитровой и Лугина. Ушло к потолку. И снова резко как вспышка упало на брошенный в проходе скарб.

— Если что, я за вас заступлюсь, — шепнул так некстати Артем.

Ирине показалось, губы мальчишки схватили прядь ее волос. Дыхание у солдата несвежее; конечно, не у всех есть зубная паста. Его рука прижала Ирину крепче. Палец будто случайно скользнул под резинку куртки. Одуреть! Интересно, если ему дать волю, до чего отважится дальше?

— Там глушняк, — раздался голос с развилки. — Идем туда — нет?

— Гребем к парашам, — хрипло ответил человек с автоматом.

Шаги удалялись невыносимо долго, а сердце Красиной билось чаще и чаще, словно с запозданием пережевывая жесткие кусочки испуга и нагловатое, а в чем-то забавное проявление солдатской страсти. Сказать ему, этому не по годам прыткому Артехе, что полагается в таких случаях? Так нельзя подставлять — рядом майор. Ира накрыла его разгоряченную ладонь своей и осторожно убрала с талии.

Гармаш включил фонарь, прошелся лучом по оставленному на полу багажу, по лицам товарищей, словно убеждаясь: за время потемок без потерь.

— Далеко еще? — спросил он Ракитина, задержав на том желтое пятно.

— За вторым поворотом сразу, — отозвался боец, поднимая сумки.

Красина шумно выдохнула и прислонилась к стене.