С любовью, Шторм (СИ) - Коул Кериен - Страница 10

И из всех женщин в мире он выбрал меня. Почему?

Не скажу, что я самая красивая девушка. Я не богачка. Во мне нет ничего привлекательного. Иногда могу быть раздражающей. И водитель из меня так себе. На мне всегда кошачья шерсть. Я неловкая. Однако довольно милая. И заботливая. И я люблю его.

И надеюсь, этого достаточно.

Когда Шторм перекатывается на бок лицом ко мне, прижимаясь щекой к моей макушке, он притягивает меня к своей груди. Наши руки переплетаются под одеялом.

— Не спится? — бормочет он.

— Ага.

— Думаешь о том, как сильно меня любишь?

Я улыбаюсь в темноте.

— Как всегда.

— Засыпай и продолжай думай о том, как сильно я люблю тебя.

Я подчиняюсь. Как и всегда.

***

— Никакого мальчишника? — Майк кричит так громко, что я уверена, даже соседи его услышали. — Скажи мне, что ты, блядь, шутишь.

— Серьезно, Шторм, какого хрена? — добавляет Финн. — Это ведь твоя ночь. Нужно повеселиться, потрогать пару стриптизерш и напиться до того, как тебя повяжут узами брака.

Кажется, я зашла во внутренний дворик — где болтали Шторм, его брат и один из их друзей — не вовремя.

Ставлю поднос с газировкой и закусками на стол, затем поворачиваюсь, чтобы уйти, но Шторм хватает меня и сажает к себе на колени.

— Мои дни вечеринок со стриптизершами давно в прошлом, — говорит Шторм. — И я вовсе не связан, придурок.

— Давай, это будет весело, — убеждает Майк. — Ты ведь не возражаешь, правда, Эв?

Я ерзаю под пристальными взглядами Майка и Финна. В отличие от Шторма, они типичные рок-звезды — всегда веселятся до безумия, спят с поклонницами и ведут себя высокомерно и самоуверенно двадцать четыре часа в сутки.

— Шторм может делать все, что захочет, — говорю я им. — Мы, например, не будем устраивать никаких вечеринок.

Финн усмехается.

— Хочешь сказать вы, девчонки, не собираетесь в стрип-клуб, чтобы засунуть деньги в плавки какого-нибудь крутого парня?

— Нет, — отвечаю я. — Мы не такие.

— Вы зануды.

Шторм хватает со стола бутылку содовой и откручивает крышку.

— Не знаю, из-за чего вы ноете, парни, ведь вы веселитесь каждую гребаную ночь. Не похоже, что для этого вам нужна причина.

Майк запихивает в рот горсть чипсов и говорит с набитым ртом:

— Это принцип, чувак. У тебя должна быть последняя ночь, чтобы устроить настоящий ад на земле.

— Мне это не интересно. Почему бы вам, ребята, не пойти куда-нибудь повеселиться за меня? Вам от этого станет лучше?

Майк кивает.

— Тогда можно присылать фотографии того, что ты упускаешь?

Шторм смеется и качает головой.

— Черт возьми, нет. Не хочу видеть ничего из этого дерьма. Вам, придуркам, пора уходить. Я веду свою будущую жену на ужин.

Мы встаем, чтобы попрощаться, и, пока Майк вместе со Штормом продолжают шутить, Финн наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Мы просто прикалываемся. Мы в курсе, что вы, ребята, не хотите тусоваться ни с кем, кроме друг друга.

Фу-у. Кажется, у Финна тоже есть скрытая добрая сторона. Со временем я поняла, что у большинства парней из группы, какими бы сумасшедшими или угрюмыми они иногда ни казались, есть свои положительные стороны. Они просто с опаской относятся к тому, кому они показывают эту сторону.

Признаю, я сама была осуждающей сукой, когда впервые встретила Шторма. Из-за аварии и того, что заблудилась, замерзла, пережила две автокатастрофы менее чем за полчаса и была вынуждена довериться совершенно незнакомому человеку с подкрашенными газами, у меня случилась паническая атака.

Сейчас, оглядываясь назад, удивляюсь, что он не бросил меня в том сугробе и не позволил сойти с ума от одиночества. К счастью, он находился все время рядом достаточно долго, чтобы, наконец, увидеть мою милую, более нормальную сторону.

Быть самим собой с кем-то — похоже на прыжок с обрыва. За последний год я хорошо это поняла.

Эвелин

Устроить свадьбу в декабре я хотела по многим причинам. Арктический воздух, иссиня-голубой цвет, снежные одеяла из снега и сверкающих сосулек, свадебная музыка, конец года и предвкушение грядущего — создают общую атмосферу единения и любви.

Декабрь для меня наполнен самыми драгоценными семейными воспоминаниями — каждое воспоминание помещено в коробку и перевязано красивым бантом в моем сердце. Я не могу придумать лучшей годовщины, чтобы отмечать ее со Штормом каждый год.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит Ронни, пробиваясь сквозь мои мечты. — Спасибо, что позволила мне отвести тебя к алтарю. Это очень много значит для меня и для Шторма. — он берет меня за руки и сжимает. — Твой отец гордился бы тобой, Эвелин. Надеюсь, ты знаешь это.

Я сдерживаю слезы, чтобы не испортить идеальный макияж, сделанный Эми.

— Спасибо Вам за такие слова. Я бы хотела, чтобы он был здесь… но понимаю, что не найду никого другого, кто бы выдал меня замуж вместо него.

— Для меня это большая честь. — его улыбка такая знакомая, но более старая, потрепанная версия улыбки Шторма.

Я еще раз оглядываю себя в зеркало. Бриллиантовый браслет, который Шторм подарил сегодня утром, переливается на свету — моё настоящее. Мамины серьги покачиваются в завитках моих волос — частичка моего прошлого. На шее висит ожерелье из рубина, бриллианта и белого золота в форме сердца — его одолжила мне Ария. А под платьем голубой кружевной пояс с подвязками, который мне подарила Табита, — в тон свадебной тематики.

Ария и Эми появляются рядом со мной. На Эми обтягивающие красное платье, а Ария в серебристом брючном костюме.

— Ты великолепна, — говорит Эми. — Надеюсь, что буду хотя бы наполовину такой же красивой, как ты, если когда-нибудь выйду замуж.

— Ты что, шутишь? — удивляюсь я. — Ты будешь еще красивее.

Ария поправляет белую шаль из искусственного меха на моих плечах.

— Вы обе сногсшибательны. Ты готова, Эвелин? Я выйду и проверю, что все в порядке.

Отворачиваясь от зеркала в полный рост, делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я готова. Немного нервничаю, но готова.

Мать Шторма ободряюще улыбается.

— Все невесты испытывают одно и тоже. Выходить замуж — это всегда волнующе и страшно, независимо от того, насколько ты влюблена.

Ронни склоняет голову, глядя на нее с дразнящей усмешкой.

— Ты была напугана в день нашей свадьбы?

— До смерти, милый. Но это было лучшее решение в моей жизни.

Мы с Эми улыбаемся друг другу, когда мои будущие родственники целуются. Надеюсь, что даже после тридцати лет брака мы со Штормом по-прежнему будем любить друг друга также сильно, а моя лучшая подруга найдет свое счастье.

Когда родители Шторма отрываются друг от друга, глаза Арии блестят.

— Ладно… пора начинать свадьбу! — она берет Эми за руку. — Пойдем, надо всех предупредить. — она поворачивается ко мне и Ронни. — А с вами увидимся у алтаря. Я передам им, чтобы через десять минут включали музыку.

После того, как они ушли, Ронни берет меня за руку.

— Пора!

Сам Ронни Вэйл ведёт меня к алтарю — известный музыкант и певец, которого я с детства слушаю. Боже мой… Я выхожу замуж за знаменитого музыканта.

Я киваю.

— Ты в порядке?

Киваю снова. Быстро.

— Дыши, Эвелин. — его слова напоминают слова Шторма. — Это пустяк. Стоять там и говорить «Согласна» — легко. Самое тяжелое начинается потом. Взлеты и падения, воспитание детей, все неожиданности жизни, которые навалятся на вас. — он улыбается мне сверху-вниз. — Это хорошо и плохо, но знаешь что? Оно того стоит, когда ты проходишь через это с тем, кого любишь. Поверь мне, я знаю.

***

Теперь я точно готова стать миссис Шторм Валентайн.

Такое ощущение, словно нахожусь в оцепенении, проживая этот момент. Если бы Ронни не держал меня за руку и не направлял, я, скорее всего, врезалась бы в стену. Когда мы входим свадебный марш кажется приглушенным. Все чувства сосредоточены на Шторме, стоящем у алтаря со своей сексуальной улыбкой, в черном смокинге и красном галстуке, а на отвороте прикреплена красная роза, в тон моему букету. Ронни передает меня Шторму, целует каждого из нас в щеку и уходит на свое место, садясь между Арией и Бабушкой.