Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн - Страница 8

• Предыдущая
• 8/115
• Следующая

Помоги моему заплетающемуся языку, Светоносный, или отведи царю глаза. Лучше бы и то, и другое, если ты не сочтешь такую просьбу чрезмерной.

Теперь Аркониэль жалел о том, что капитан Фарин отсутствует. Высокий молчаливый рыцарь обладал удивительным умением успокаивать всех вокруг. Проведя всю жизнь в придворных интригах, на охоте, в сражениях, он гораздо лучше, чем неопытный молодой волшебник, годился для того, чтобы принять царя.

Минир зажег бронзовые лампы, висевшие между колонн зала, и подкинул в огонь камина кедровые поленья и ароматные травы, чтобы сделать воздух благовонным. Эриус стоял у очага — высокая пугающая фигура, освещенная отблесками пламени. Аркониэль низко склонился перед царем. Как и Риус, Эриус был настоящим воином, проведшим всю жизнь в сражениях, но все еще оставался красивым мужчиной с молодым весельем в глазах, которого не смогла потушить даже юность при дворе безумной матери. Только в последние годы, когда царская гробница заполнилась останками его ближайших родственниц, подданные начали гадать, не является ли благожелательный образ всего лишь маской, за которой скрывается черное сердце, хорошо усвоившее уроки царицы Агналейн.

Как и заподозрил Аркониэль, царь явился не один. Его, словно тень, сопровождал придворный волшебник, благородный Нирин. Это был невзрачный человечек лет двухсот, однако таланты, которыми он обладал, быстро вознесли его на вершину власти. Эриус, как и его мать, долгие годы не пользовался услугами волшебников, но с тех пор как умерли жена и дети царя, звезда Нирина при дворе поднялась высоко. Все теперь хорошо знали характерную внешность волшебника: раздвоенную рыжую бороду и дорогую, расшитую серебром белую мантию.

Нирин лишь кивнул Аркониэлю в ответ на его глубокий поклон.

Кроме придворного волшебника, Эриуса сопровождал жрец Сакора, а также дюжина царских гвардейцев с золотыми бляхами и шпорами. Сердце Аркониэля замерло от нехорошего предчувствия, когда под красными туниками солдат он заметил блеск кольчуг, а на поясах увидел длинные ножи. Довольно странная свита для царя, посетившего дом своей сестры по случаю ее родов…

Аркониэль выдавил почтительную улыбку, с горечью гадая, кто донес Эриусу о происходящем. Должно быть, одна из женщин принцессы. Царь явно подготовился к посещению, несмотря на поздний час. Его седеющие волосы и черная курчавая борода были тщательно расчесаны, а бархатное одеяние выглядело таким свежим, как будто его только что подали Эриусу ради придворного приема. На бедре царя висел меч Герилейн, символ власти над Скалой.

— Сир, — Аркониэль снова поклонился, — твоя благородная сестра все еще не разродилась, и князь Риус прислал меня, чтобы я составил тебе компанию, пока он сам не сможет явиться.

— Аркониэль? — удивленно поднял брови Эриус. — Что ты здесь делаешь? Насколько мне известно, ни ты, ни твоя наставница никогда не были повитухами.

— Это так, о царь. Я сегодня оказался гостем князя и стараюсь по возможности быть полезным. — Аркониэль внезапно осознал, как пристально смотрит на него другой волшебник. Блестящие зеленые глаза навыкате придавали Нирину вечно изумленный вид, и сейчас это очень смутило молодого мага. Он старательно установил защиту, надеясь, что ему хватит сил скрыть от Нирина свои мысли, не вызвав подозрений придворного волшебника.

— Роды у твоей благородной сестры оказались тяжелыми, но я надеюсь, что она скоро произведет на свет ребенка. — Аркониэль тут же пожалел о сказанном: царь присутствовал при рождении всех своих детей, и если теперь Эриус пожелает подняться наверх, он, Аркониэль, ничем, кроме магии, не сможет ему воспрепятствовать, а в присутствии Нирина даже такой опасный способ невозможен.

Впрочем, Иллиор, похоже, все же услышал его молитву, потому что Эриус кивнул и уселся за столик для игры в кости рядом с камином.

— Ты умеешь играть? — спросил он Аркониэля, указывая ему на второе кресло. — Роды часто длятся дольше, чем рассчитываешь, особенно когда женщина рожает своего первенца. Мы вполне можем пока поразвлечься.

Моля богов сделать так, чтобы испытываемое им облегчение не оказалось замеченным, Аркониэль послал Минира за вином и сладостями, потом бросил кости, все его умение сосредоточилось на том, чтобы как можно чаще проигрывать.

Нирин сидел рядом, притворяясь, будто поглощен игрой, но Аркониэль все еще ощущал на себе его пристальный взгляд. По спине молодого волшебника тек пот. Чего хочет от него Нирин? Может быть, ему что-то известно?

Аркониэль едва не уронил кости, когда придворный маг неожиданно спросил:

— Тебе снятся сны, молодой человек?

— Нет, господин, — ответил Аркониэль. — А если и снятся, я не могу вспомнить их, проснувшись.

Это было достаточно близко к правде: обычные сны снились ему редко, а вещие пока не посещали. Аркониэль ожидал, что Нирин продолжит расспросы, но тот только со скучающим видом откинулся в кресле и стал поглаживать свою раздвоенную бороду.

Царь и молодой волшебник играли третий круг, когда в зал спустилась Нари.

— Князь Риус выражает тебе свое почтение, государь, — присела она перед Эриусом, — и спрашивает, не желаешь ли ты, чтобы он принес показать тебе твоего новорожденного племянника.

— Чепуха! — воскликнул Эриус, отбрасывая кости и поднимаясь с кресла. — Сообщи своему господину, что его брат будет счастлив сам его навестить.

У Аркониэля снова возникло неприятное чувство, что царь чего-то недоговаривает.

Опасения его еще усилились, когда следом за Эриусом в комнату роженицы поднялись и жрец с Нирином. Нари, поймав взгляд Аркониэля, быстро кивнула: Айя и Лхел благополучно успели скрыться. Войдя в покои Ариани, молодой волшебник не ощутил никаких следов магии — ни законных чар Орески, ни каких-либо иных.

Князь Риус стоял у постели, держа за руку свою супругу. Принцесса все еще, к счастью, была погружена в сон, получив изрядное количество отвара трав. Теперь, когда ее черные волосы были гладко причесаны, а на щеках горел румянец, она походила на одну из собственных кукол.

Риус поднял с постели запеленатого младенца и поднес его царю. Князь уже достаточно овладел собой, чтобы с достоинством сыграть свою роль.

— Твой племянник, мой повелитель, — сказал он, передавая младенца Эриусу. — С твоего позволения, он будет носить имя Тобин Эриус Акандор, в честь твоих предков.

— У тебя сын, Риус! — Царь умело и осторожно развернул пеленки.

Аркониэль затаил дыхание и постарался прогнать все мысли, когда Нирин и жрец простерли руки над спящим младенцем. Ни один из них ничего не заметил. Чары Лхел скрыли все следы осквернения, которому подверглось крошечное тельце. Да и кому придет в голову искать следы деяний горной ведьмы в спальне собственной сестры царя?

— Прекрасный мальчишка, и имя ему очень подходит, — воскликнул Эриус. Его внимание привлекла родинка на ручке малыша. — И посмотри: у него метка, предсказывающая удачу. К тому же на левой руке… Нирин, что скажешь? Ты в таких вещах разбираешься.

— Она сулит мудрость, государь, — сказал волшебник. — Очень удачное качество для будущего сподвижника твоего сына.

— Несомненно, — кивнул Эриус. — Да, ты получаешь мое согласие на имя, брат, и мое благословение. Я привел с собой жреца, чтобы он совершил жертвоприношение в честь нашего маленького воина.

— Благодарю тебя, брат, — ответил Риус. Жрец отошел к камину и начал свои монотонные песнопения, бросая в огонь благовония и маленькие восковые фигурки.

— Клянусь Пламенем, через несколько лет из него получится прекрасный приятель моему Корину, — продолжал царь. — Только представь себе их — вместе на охоте, вместе на учебном плацу, когда твой Тобин присоединится к компаньонам. Совсем как мы с тобой, помнишь, а! Однако ведь, насколько мне известно, Ариани родила двойню?

Да, — подумал Аркониэль, — царские шпионы времени даром не теряли.

Нари нагнулась и подняла из-за постели другой маленький сверток. Заслоняя его собой от принцессы, она поднесла его к царю.

• Предыдущая
• 8/115
• Следующая