Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн - Страница 9

• Предыдущая
• 9/115
• Следующая

— Бедненькая девчушка, государь… Родилась мертвой.

Эриус и его спутники так же внимательно осмотрели тельце, как и другого близнеца, поднимая вялые ручки, удостоверяясь в том, что это девочка, прикладывая ухо к груди в поисках признаков жизни. Аркониэль, следивший за ними краем глаза, заметил, как царь быстро бросил на Нирина вопросительный взгляд.

Им что-то известно. Они что-то ищут, — испуганно подумал он. Заданный ему Нирином вопрос насчет сновидений внезапно приобрел зловещее звучание. Может быть, мага посетило видение, — видение, касающееся этого младенца? Даже если так, чары Лхел сработали безупречно, потому что придворный маг ответил царю, быстро мотнув головой. Что бы они ни искали, здесь они ничего не нашли. Аркониэль поспешно отвел глаза, чтобы не выдать своего облегчения.

Царь вернул мертвого младенца Нари и обнял князя за плечи.

— Тяжело терять ребенка. Сакор мне свидетель: я все еще скорблю о своих детях и их дорогой матери. Это для тебя слабое утешение, я знаю, но, поверь, так лучше: пока вы оба еще не успели привязаться к ней…

— Ты прав, — тихо ответил Риус.

В последний раз хлопнув князя по плечу, Эриус подошел к постели и нежно поцеловал сестру в лоб.

Благостная картина заставила кровь броситься в голову Аркониэлю: он не забыл вооруженных гвардейцев в зале. Этот узурпатор, этот убийца женщин и девочек, может быть, и любил свою сестру достаточно, чтобы пощадить, но на ее детей его милость не распространялась. Аркониэль не поднимал глаз, пока царь и его спутники не покинули комнаты, он отчетливо представлял себе, какая драма разыгралась бы здесь, если бы Эриус обнаружил живую новорожденную девочку.

Как только дверь за ними закрылась, ноги перестали держать Аркониэля, и он рухнул в кресло.

Однако страшное испытание еще не закончилось. Ариани открыла глаза и увидела мертвого младенца на руках у Нари. Ухватившись за колонку кровати, она приподнялась и протянула руки к тельцу.

— Слава Светоносному! Я знала, что раздался второй крик, но мне приснился такой ужасный сон…

Кормилица переглянулась с Риусом, и улыбка Ариани увяла.

— В чем дело? Дайте мне моего малыша!

— Он мертворожденный, любовь моя, — сказал Риус. — Оставь. Вот, смотри, это наш замечательный сын.

— Нет, я же слышала крик! — настаивала Ариани. Риус поднес к матери маленького Тобина, но она не обратила никакого внимания на младенца, продолжая пристально смотреть на того, что держала кормилица.

— Дай его мне, женщина! Я приказываю!

Спорить было бесполезно. Словно не слыша тихого плача живого ребенка, Ариани прижала к себе мертвого, и лицо ее стало еще бледнее, чем было.

В тот же момент Аркониэль понял, что магия Лхел не может обмануть мать, как обманула остальных. Заставив свой разум смотреть глазами Ариани, он заметил кусочки кожи, которые Лхел вырезала на груди каждого из младенцев и крошечными стежками вшила вырезанный у одного в рану на грудь другого, прямо над сердцем. Такой обмен плотью и привел к трансформации. Девочка стала казаться мальчиком и должна была сохранять обманчивую форму до тех пор, пока это сочла бы необходимым Айя, а ее мертвый брат приобрел вид девочки, обманувший царя.

— Что вы сделали? — охнула Ариани, с ужасом глядя на Риуса.

— Потом, любовь моя, когда ты отдохнешь… Отдай малыша Нари и возьми своего сына. Смотри, какой он здоровый и сильный! И у него твои синие глаза…

— Сын? Какой же это сын! — гневно оборвала его Ариани. Никакие уговоры ее не убедили. Когда Риус попытался отобрать у нее мертвого ребенка, Ариани вскочила с постели и забилась в дальний угол, прижимая тельце к своей окровавленной рубашке.

— Это невозможно вынести, — прошептал Аркониэль. Подойдя к плачущей женщине, он опустился перед ней на колени.

Ариани с удивлением посмотрела на него.

— Аркониэль? Смотри, у меня сын. Разве он не прелестный?

Аркониэль попытался улыбнуться.

— Да, благородная госпожа, он само совершенство. — Мягко коснувшись лба женщины, он снова погрузил ее в глубокий сон. — Прости меня.

Он протянул руку к крошечному тельцу и застыл в ужасе.

Глаза мертвого младенца были открыты. Только что они казались голубыми, как у котенка, и вдруг стали черными и обвиняюще уставились на Аркониэля. От маленького тельца исходил неестественный холод, медленно обволакивая волшебника.

Так вот какова цена того первого вдоха! Дух младенца поселился в теле, но убийство тут же превратило его в привидение, если не хуже.

— Клянусь Четверкой! Что это? — охнул Риус, наклоняясь над ребенком.

— Тут нечего бояться, — быстро сказал Аркониэль, хотя его самого страх пронизывал до мозга костей.

Нари опустилась на колени рядом с ним и прошептала:

— Ведьма сказала, что нужно как можно скорее его унести. Она сказала, что ты должен закопать его в землю под корнями большого дерева. На заднем дворе, рядом с летней кухней растет старый орех. Его корни смогут удержать демона. Поспеши! Чем дольше он остается здесь, тем сильнее становится демон.

Потребовалась вся отвага Аркониэля, чтобы сделать это. Осторожно высвободив тельце из рук Ариани, он прикрыл его лицо пеленкой и поспешил прочь. Нари была права: волны мертвящего холода, исходившего от младенца, с каждым мгновением становились сильнее, так что у Аркониэля, пока он дошел до выхода из дома, стали болеть все суставы.

Луна смотрела на него, как обвиняющее око. Аркониэль опустил свою страшную ношу на землю под ореховым деревом и еще раз прошептал:

— Прости меня.

Однако он знал, что прощения за злодеяние, совершенное этой ночью, не будет; шепча заклинание, он тихо плакал. Аркониэль склонился над маленьким свертком, который погружался в холодные объятия земли между узловатыми корнями, и его слезы закапали на него.

В сыром ночном воздухе до Аркониэля донесся еле слышный детский крик, и он задрожал, не зная, издал ли его живой ребенок или мертвый.

При всей своей силе эти волшебники Орески ужасно глупы. И высокомерны, — думала Лхел, следуя за Айей по задней лестнице и прочь от злополучного дома.

Ведьма трижды плюнула чрез левое плечо, надеясь прогнать невезение, уже давно преследовавшее их. Эта волшебница — настоящая ворона, предрекающая несчастье. Как она раньше этого не видела?

Лхел еле успела сделать последний стежок, прежде чем старая волшебница потащила ее прочь.

— Я не закончила! Теперь дух…

— Царь у дверей! — прошипела Айя, словно эти слова что-то могли значить для ведьмы. — Если он увидит тебя здесь, мы все станем духами. Я уведу тебя силой, если понадобится.

Разве у нее оставался выбор? Лхел последовала за старой волшебницей, думая:

Пусть все последствия падут на твою голову!

Однако чем дальше они уходили, тем тяжелее становилось у Лхел на сердце. Обойтись так жестоко с мертвым — значит оскорбить Великую Мать и подвергнуть опасности собственные колдовские умения. Эта старуха-волшебница, бросившая без присмотра дух младенца, не имеет чести. Аркониэля можно было бы убедить, но Лхел давно поняла, что все решает не он. Их бог говорил с Айей, и больше никого Айя слушать не станет.

На всякий случай Лхел плюнула еще раз.

Двое волшебников стали сниться Лхел за целый месяц до того, как они появились в деревне: молодой мужчина и женщина, которая носит в суме странный предмет. Каждый раз, когда Лхел в ожидании их прибытия начинала гадать, результат бывал одним и тем же: воля Великой Матери в том, чтобы Лхел помогла им всем, чем только сможет. Когда Айя и Аркониэль наконец действительно явились, выяснилось, что их собственный лунный бог тоже послал им видение, которое и привело их к Лхел. Ведьма расценила это как предопределение.

Однако то, о чем волшебники попросили ее, удивило Лхел. Магия Орески, должно быть, изнеженная, слабосильная, если двое волшебников с такими могучими душами не способны совершить простого наложения уз при помощи обмена кожей. Если бы Лхел тогда правильно оценила степень неведения своих гостей, она попыталась бы поделиться с ними своими знаниями до того, как пришло время их применить.

• Предыдущая
• 9/115
• Следующая