Темный всадник (СИ) - "Каин" - Страница 48

Несмотря на мятое платье, сбитые в гнездо волосы и покрасневшее лицо, девушка демонстрировала самоуверенность императрицы. Она остановила взгляд на провожатом, который вызвался нам помочь.

— Куда нам идти? — спросила она.

— Туда, — парень указал на высокий дом в два этажа со стрельчатой крышей. Выложен он был из простого серого камня, но казался крепким. Особенно впечатляла широкая веранда с плетеной мебелью.

— Какая дыра, — прошипела Синькова, заставляя меня скрипнуть зубами.

Девушка подошла ко мне и бесцеремонно положила руку на мой локоть.

— Проводите меня, мастер. Я совсем ослабла.

Показалось, что она намеревается свалиться в некое подобие обморока. Чтобы не случилось этой оказии, я осторожно заметил:

— Не упадите. Тут повсюду мусор и вы окончательно испортите платье.

— Оно уже ни на что не годится, — надула губы Марфушечка.

— К тому же слуги будут потешаться, — схитрил я.

Такая перспектива девицу не устраивала. Она тотчас оценила двор, заметив нескольких работников, и стала ступать более уверенно. Однако, ее атласные туфли не подходили для улицы. Синькова призывно взглянула на меня, но я слишком хорошо запомнил слова Зимина о том, что наша спасенная вполне может принять мою доброту за ухаживания. Именно поэтому предпочел сделать вид, что ничего не замечал. Даже когда Марфушечка принялась издавать мучительные стоны при каждом шаге.

— Искупитель меня обереги, — пробормотал кустодий и подхватил мою соседку на руки, чтобы пронести до порога.

Она возмущенно пискнула, но вырываться не стала. Однако прижала к груди руки, чтобы ненароком не коснуться мужчины. На ее лице отразилась такая мука, словно вся боль мира мучила несчастную. Напарник поставил ее на порог и коротко кивнул:

— Не стоит благодарности.

С этими словами он поднялся по ступеням и толкнул дверь. Та оказалась незапертой.

— Этот человек ждал благодарности за то, что меня трогал? — задыхаясь от возмущения, просипела Марфушечка.

— Полагаю, что он как старый солдат не испытывал вожделения при исполнении важного задания, — обронил я, направляясь за Зиминым.

— Я обращался к вам, Павел Филиппович, — негромко хмыкнул мужчина. — Уверяю, я припомню однажды вам этот должок.

В доме было на удивление уютно. Гостиная была просторной и светлой. Наверняка днем тут было солнечно, учитывая большие окна, задернутые полупрозрачными шторами. Полы покрывали хорошо подогнанные светлые доски, до блеска натертые воском. У дальней стены расположился камин с двумя креслами, одно из которых казалось облюбованным хозяйкой. Я так решил, так как на его спинке лежал клетчатый плед и книга.

— Нищебродство, — резюмировала Синькова. — Ни одного ковра. И пианины нету.

— Действительно. Как может дом быть достойным без пианино, — язвительно отозвался Стас.

— И без ковров, — напомнила девушка. — У нас в доме почитай десятка три ковров есть. В одной только моей комнате их восемь.

— Да вы завидная невеста, — не унимался Зимин.

— Что есть то есть, — Марфушечка прошлась по комнате, проводя пальцем по каждой доступной поверхности и осматривая кожу на предмет пыли. — И убираются тут скверно.

— Я могу дать вам тряпку, — внезапно предложил наш сопровождающий.

— Зачем? — удивленно осведомилась девица.

— Чтобы вы пальцы не пачкали, — он открыто улыбнулся. — Или показали, как надобно убираться. Уверен, такая важная дама знает толк в ведении хозяйства.

— Еще чего не хватало, — фыркнула в ответ госпожа Синькова. — Чтобы я учила челядь служить в чужом доме. Тем более в таком.

— А что не так с домом? — спросил я, окончательно теряя терпение.

— Он ведь холопский, — скривилась Марфушечка. — Ни люстры хрустальной тут нет, ни ваз заморских. Пол из досок сколочен. И занавески дешевые.

— В этом доме останавливался сам император, — раздался голос от порога и мы повернулись к хозяйке, которая с усмешкой осматривала нашу компанию. — И он не нуждался ни в хрустальных висюльках, ни в мраморной плитке на полу. К слову, Станиславу Викторовичу пришлось по вкусу мое кресло. Я всерьез опасалась, как бы его помощник не утащил его в резиденцию. Хоть я и верная подданная Империи, но мебель отдавать мне ужасно не хотелось.

И только это заявление заставило нашу спутницу наконец замолчать.

Марфушечка вздрогнула. И я ее понимал. Только что, девушка при свидетелях пренебрежительно отозвалась о доме, где останавливался сам Император. У такой глупости могли быть последствия. И даже несмотря на врожденную недалекость, Марфучечка должна была это понимать. Но мне было ее совершенно не жаль. Я слишком хорошо знал, что за человек передо мной.

Зимин решил не помогать нашей попутчице и лишь снисходительно усмехнулся, глядя на то, как она поправляет выбившиеся из прически локоны.

— Мне нужно позвонить, — заявила девушка после недолгой паузы.

Зимин охотно вынул из кармана телефон, набрал комбинацию разблокировки и протянул аппарат девушке. Та взяла его и принялась набирать номер. Руки Синьковой дрожали. Хотя она наверняка пыталась это контролировать. Так что вбить нужные цифры у нее вышло не с первого раза. Наконец, она нажала кнопку вызова.

Трубку взяли не сразу. Бледная Синькова присела на край дивана, растерянно глядя на экран телефона. Пока, наконец, собеседник не вышел на связь. И девушка быстро поднесла аппарат к уху:

— Алло! Папенька? Со мной все хорошо, — затараторила она. — Меня увезли на конюшни Двушкина… Я не хотела, но выбора мне не дали, — она бросила на Стаса уничижительный взгляд.

Я же подошел к хозяйскому креслу и взял в руки книгу. Среди страниц виднелась закладка из старой черно-белой карточки, на которой была изображена приятная женщина в светлом платье и соломенной шляпке. Она улыбалась неизвестному фотографу, придерживая головной убор, который норовил сорвать ветер. Сама книга представляла собой сборник сказок и была оформлена красочными иллюстрациями. Я хорошо знал это издание, потому что такое же было в доме моей бабушке. Казалось удивительным, что настолько дорогая книга нашлась в гостиной Авдотьи.

— Мне нужно, чтобы ты прислал за мной машину, — Марфушечка отвлекла меня от раздумий, повысив голос.

В последней фразе мне померещились уже знакомые капризные нотки. И в динамике послышались негромкие слова. Марфушечка молча слушала, распахнув удвиленные глаза. Судя по виду девушки, ответ не очень понравился:

— Но я хочу домой, папенька, — упрямо заявила она. — Не могу же я оставаться на ночь на этих конюшнях. Это совершенно невозможно.

Она хотела что-то добавить, но закусила губу и замолкла.

Голос в динамике стал громче. Видимо, Синьков сменил добрый тон на тот, который требовался. Он хорошо знал дочь и понимал, как с ней стоит говорить.

— Ладно, как скажешь, — процедила Марфушечка и глаза ее полыхнули яростью.

Резко, со злостью, нажала на кнопку завершения вызова, и хотела было бросить телефон в сторону, но заметив предупреждающий взгляд Зимина быстро одумалась и передала аппарат владельцу.

— Когда прибудет машина? — вежливо поинтересовался Стас.

Девушка с трудом сдержала на лице спокойное выражение и затем улыбнулась. Вышло у нее криво.

— Папенька сказал, что в город должна прибыть какая-то важная проверка. Что все может измениться. Так что мне лучше пока пожить здесь, — растерянно ответила Синькова. — Я так и не поняла, что произошло. Вы ведь тоже не знаете. Иначе бы уже рассказали мне.

Стас довольно усмехнулся:

— А что тут непонятного? — ответил он. — В город едет комиссия Синода, жандармы и кустодии. Они проведут проверку по поводу многочисленных нарушений. И решат, что делать с главами Новорильска. А как вы уже не раз нам напомнили, ваш батюшка не последний человек в городе.

От этих слов лицо Марфушечки побелело настолько, что оно могло соперничать с простынями в моем доме в Петрограде.