Авиатор: назад в СССР 10 - Дорин Михаил - Страница 10

– Мештре Родио, что там по полётам? – спросил у меня кудрявый Мадейра.

«Каракоишь» был самым подготовленным из ребят. Вполне можно было уже и брать его на полигон летать, а там и на выполнение боевой задачи отправлять с кем-то из опытных лётчиков. Правда, очень любит похвалу. Видно, как он светился от каждого сказанного мной одобрительного слова.

– Сильно плюхаешься на посадке, на одну из сторон. Как будто у тебя одно другое перевешивает, – сказал Мадейре, когда разбирали его полёт.

– Эм… что перевешивает? – спросил он.

Даже и не знаю, как теперь и объяснять. Смысл моих слов был, что у него одно яйцо другое перевешивает. Только как ему об этом сейчас сказать. Обидеться может!

Решил я сказать Каракоишу прямо про дисбаланс в его «достоинстве». Долго смеялся он над этим высказыванием, так что я сделал вывод – в Анголе с юмором порядок.

Второй в моём рейтинге – «Рете» с короткой стрижкой и большой нижней губой. Полёт по кругу освоил, зону тоже, а вот предельно-малую высоту очень тяжело.

Ну а «передняя часть» или «Фронте», был отстающий. То чуть в штопор не введёт самолёт, то до полосы метится сесть и… промахивается! И вообще, Фронте будто в прострации постоянной.

Поговорив с ним, я заметил, что на руке у него чёрная траурная повязка. Это был знак, что он скорбит о ком-то из близких.

– Мама, мештре, – ответил Фронте.

– Соболезную, – сказал я.

Из высотного домика вышел Костян и позвал нас в класс.

Через несколько минут появился командующий авиацией округа майор Эбо. Началась постановка боевых задач кубинским и ангольским лётчикам. Мы сидели в конце класса и наблюдали, как Эбо показывает на карте объекты ударов.

– Они же ещё не готовы, Валентин Николаевич, – сказал я Штыкову, но тот слушать меня не стал.

– Сами пускай разбираются, – отмахнулся Штыков. – Это не наша война.

– Но мы в ней участвуем. И не надо говорить, что это не так, – ответил я.

– Ещё раз говорю, это их решение. Мы будем работать по своей задаче.

Надо как-то отговорить начальство от такого поспешного решения.

В своей речи Эбо обратился и к нам.

– Вам, наши друзья, предстоит прикрывать нас, – сказал Эбо, обращаясь к нам, словно просит. – По данным разведки, к линии фронта переброшены «Миражи Ф-1». Противник наращивает свои силы.

Командующий авиацией военного округа продолжил рассказывать об обстановке на юге страны. Всё это очень похоже на Афганистан и на постановки задач в Баграме и Шинданде. Масштаб применения авиации только другой.

Со слов командующего Жозе Эбо, правительственные войска продвигались на юго-восток страны, с целью выбить оттуда подразделения УНИТА и не дать возможности развернуть свои части ЮАР.

– Аэродром Куито-Куанавале и окраины населённого пункта контролируются Народной Армией… – продолжал браво рассказывать ангольский командир о текущей обстановке на фронте.

Вспоминая некоторые моменты из истории этой войны, я стал понимать, насколько и здесь всё поменялось. Подобную операцию, которую назвали местные военачальники «Встречая октябрь», на Южном фронте правительственная армия должна была провести только в 1987 году. В те года у ВВС были в распоряжении самолёты МиГ-23, пилотируемые кубинцами, большое количество комплексов ПВО, танки Т-62 и вообще народу побольше в строй поставлено. Кто же так торопится в этой новой реальности?

– Наша задача – ударами по наземным целям поддерживать наступление и продвижение пехоты, – водил указкой по карте Эбо. – Основное направление это Мавинга.

Я смотрел на карту и удивлялся настойчивости ангольских военных. Если судить по рельефу, то наступать в подобной местности плохая идея. Густая растительность и мягкие пески – не самое лучшее поле боя для гусеничной и колёсной техники.

Противник вряд ли будет цепляться зубами за свои позиции. Западные советники в рядах повстанцев самоотверженности не учат. Поэтому, после себя УНИТовцы оставят большое количество минных полей. Ох, и сложную задачу решили выполнить наши союзники!

Майор Эбо довёл, что сегодня кубинцы и ангольцы должны будут перебазироваться на аэродром Куито-Куанавале, чтобы иметь возможность наносить удары по тыловым районам УНИТА и войск ЮАР. Нам же пока никаких команд не поступало.

После окончания постановки и доведения порядка разлёта, все начали расходиться. Штыков сказал нам задержаться, чтобы самим обсудить наши дальнейшие действия.

– Маэстро Родио, вас оставляют в тылу? – подошёл ко мне кубинец Бенитес с очень довольным видом. – У нас, как видите, будет работа.

– Это ты так хвастаешься, асере? – улыбнулся я, и Хорхе довольно кивнул. – Пока у нас приказа не было. Когда будет, мы ещё вместе полетаем.

– Как видишь, мы тоже выполняем приказ своего Команданте, – упомянул Бенитес о напутствиях Фиделя Кастро.

Глаза моего собеседника, буквально горели, когда он цитировал лидера Кубинской революции.

– Команданте сказал, что мы помогаем африканским братьям в борьбе против колониализма и за социальную справедливость, – продолжал Бенитес, когда класс уже покинули все его соотечественники.

– Ну, что ж, асере, кто, если не мы с тобой поможем ангольскому народу, – сказал я и Хорхе, довольно кивнув, двумя руками пожав мне руку.

Как только он покинул наш класс, слово взял Штыков.

– Теперь, всё, что вы услышали о ваших задачах…

– Так никаких задач мы и не слышали, – недовольным тоном перебил подполковника Костян.

Я толкнул в плечо моего друга, поскольку он совсем неправ в этой ситуации.

– Не терпится повоевать? – спросил у него Штыков. – Мне тоже. Вот только приказа такого нет.

Странные вещи говорит подполковник. Вроде и задачи у нас теперь боевые, но выполнять мы их не можем.

– А как мы будем прикрывать наших товарищей? – спросил я у Штыкова, когда он достал пачку с названием «Франсеш». – С Лубанго летать неблизко.

Валентин Николаевич подкурил сигарету и крепко затянулся. Запах табака сразу наполнил душное помещение.

– Зато в комфорте, – ещё раз крепко затянулся Штыков. – В Куито условий вообще нет. Плюс фронт рядом, – ответил мне подполковник. – Главное, что никаких боёв. Все меня поняли?

Хорового «так точно» не прозвучало, и Штыков насупился.

– Чего-то не понял. Какие у кого проблемы? – спросил он.

Я хотел опять вступить в разговор, но меня опередил Гусько.

– Николаич, давай по-честному. Не хочет наше руководство втягивать людей в эту войну, но перед кубинцами и ангольцами стыдно, верно? – спросил Савельевич с присущим ему колоритом. – Зачем мы тогда сегодня сидели тут и кивали гривой?

Круглое лицо Штыкова покраснело, покрывшись пятнами.

– Евгений Савелич, ваша задача в этой стране – учить. Вот и учите! – громко сказал Штыков, смяв в руке сигарету. – А воевать… пускай ангольцы воюют!

– Так нам же сам Совенко сказал, что мы переходим к учебно-боевым задачам, – высказался я.

– Умереть торопишься, Родин?

Странный и, одновременно, интересный вопрос от Штыкова. Я даже искренне улыбнулся. Разок уже умирал, но ещё раз не хочу.

– Нет, Валентин Николаевич. Просто, понять хочу. Да и все хотят, – ответил я, посмотрев на Костю.

Штыков подошёл к карте и указал на населённые пункты на юго-западе страны.

– Смотрим сюда, – взял указку Штыков и показал на приграничную с Намибией территорию. – Провинция Кунене, где работает много наших специалистов. Города Каама, Шангонго и Онджива.

– Блин, я ничего не пойму в этой Африке, – взялся за голову Марик. – Тут все воюют друг с другом, а названия язык сломаешь.

– К логопеду сейчас тебя отправим пешком в Луанду за справкой, раз выговорить не можешь, – сказал ему Савелич.

– А я пинком газку добавлю! – рыкнул Валентин Николаевич, у которого ещё больше пошло на лице и шее красных пятен. – Всем сюда слушать! Интернациональный долг – помогать трудовому народу Анголы, мы выполнить обязаны. Но есть ещё один момент во всей нашей истории пребывания в Анголе. Кто и что может сказать об этом?