Авиатор: назад в СССР 10 - Дорин Михаил - Страница 11

– Алмазы будем добывать? – спросил Ренатов, но Штыков ему пригрозил кулаком.

– При кубинцах и ангольцах смотри так не скажи, – зашипел на него подполковник.

Ангола весьма богата природными ресурсами. Самые ценные – нефть и драгоценные камни. И того и другого здесь очень много.

– Серый, скажи ему что-нибудь. А то вообще нас за идиотов примет, – шепнул мне Марик.

Как будто я знаю, что Штыков имеет сейчас ввиду! Но с другой стороны, можно предположить иной порядок событий в Анголе в эти годы.

Если на дворе 1982 год, то ЮАР ещё в прошлом году должен был провести здесь операцию «Протея», оттеснив правительственные силы от границы, занять южные провинции и разбить отряды СВАПО – формирования, являющиеся и политической партией, которая не признавала власти над Намибией режима апартеида ЮАР.

В годы гражданской войны в Анголе в рядах СВАПО были советники из Советского Союза, а сами представители этой организации проходили подготовку в Симферополе в специальном военном центре.

Получается, что операции ЮАР ещё не было? Если так, то нашему командованию обязательно нужно эвакуировать сограждан оттуда. Ведь они там с семьями и детьми в том числе! Тогда понятно, почему нас держат здесь, а не на направлении главного удара правительственных войск. Прикрывать мы будем именно правый фланг или юго-западное направление.

И всё же, стоит удостовериться, правильно ли я рассуждаю.

– А разве, ЮАР не проводил тут операций? – спросил я.

– С чего бы? – удивился Штыков, но уж слишком он плохой актёр.

Либо просто хочет послушать, что я ему скажу.

– Валентин Николаевич, по-моему, не самая хорошая ситуация начинает складываться.

Я вышел к карте и высказал своё предположение.

– Правительственные войска сосредотачивают основные силы на юго-востоке, – показал я на районы провинции Куадо-Кубанго. – Наступать здесь непросто, поэтому они завязнут в боях надолго.

Штыков смотрел на меня, будто я рассказывал какие-то невероятные вещи. Не нужно быть выпускником академии Генерального штаба, чтобы не видеть очевидных трудностей при проведении наземной операции на юго-востоке.

– И? Смущает тебя, что? – спросил Валентин Николаевич, достав ещё одну сигарету.

– А то, что юго-западные провинции остаются без должного прикрытия. Плюс из Лубанго улетает большая часть авиации. В случае нападения, у ангольских бригад, которые ещё в стадии формирования, не будет поддержки с воздуха, – указал я на отмеченные на карте 12ю, 21ю пехотные и 3ю мотопехотную бригаду.

Гусько почесал затылок и сам подошёл к карте. Штыков этому не препятствовал, а только довольно улыбался.

Савельевич несколько секунд смотрел на юго-западное направление, а потом равнодушно махнул рукой.

– Ерунда какая-то. У нас целый штат советников в бригадах анализировал, а ты с ходу определил, где будет удар. Сядь на место и дослушай, – покачал головой Гусько. – Мы с тобой авиация, а не пехота.

– Савелич, а давай у Валентина Николаевича спросим, так это или нет? – повернулся я к Штыкову.

Гусько посмотрел удивлённо на меня, а затем на подполковника.

– Да ну, Николаич?! Вот это всё, вполне реально, что Родин тут рассказал? – воскликнул Савельевич.

– Я не знаю, как он до этого дошёл, но он прав. Всё так, – ответил Штыков. – Эти «апартеиды» вообще странные ребята. У них два полка «Миражей», а они продолжают с ангольцами церемониться. Боюсь, что нам предстоит с ними побороться.

Не самая лучшая новость. Когда я проводил обучение «наших» кубинцев, то проанализировал возможности МиГ-21 против «Мираж-Ф1». Шансы на победу в воздушном бою есть, но их крайне мало.

– Шесть самолётов – не мало ли? – спросил Костя.

– На нас только зоны дежурства. Ходим парами, если вдруг придётся прикрывать пехоту от ударов бомбардировщиков.

У ЮАР в эти годы были две модификации «Миражей Ф-1». Одна в варианте истребителя ПВО, другая «заточена» и на нанесение ударов по земле. Вдобавок были и старые штурмовики «Буканьеры», которые «Миражи» будут прикрывать однозначно.

– В общем, ждём команды. Завтра быть в готовности к вылету. Куда именно и для чего? Тоже завтра станет понятно, – сказал Штыков и отпустил нас.

Выйдя из «высотки», решил пройтись до стоянки и посмотреть, как именно подготавливается техника. Как раз в это время, под палящим солнцем, майор Эбо строил своих лётчиков.

– Серый, я с тобой, – догнал меня Костян.

– А чего не с остальными? – спросил я, заметив, насколько весело в УАЗик загружаются наши товарищи, успевшие уже переодеться из лётной формы в камуфлированную.

– Там намечается поход в «Радугу» – местный кинотеатр, а у меня кванзы закончились, – развёл руками Бардин, говоря о местной валюте.

– Доллары не хочешь тратить? – спросил я.

– Тут всего по 50 долларов в месяц дают. Остальные переводят куда-то и перед отлётом на Родину отдают.

– Сложная схема, – улыбнулся я, когда мы подошли к стоянке наших МиГ-21бис.

Были здесь и кубинские модификации МиГ-21 МФ, и парочка спарок. Их все уже подготавливают к перелёту в Куато. Причём на некоторые самолёты подвешивают по четыре бомбы ФАБ-250, на другие блоки с неуправляемыми снарядами УБ-32. Кому-то даже вешают и ракеты Р-60 и Р-13. Наверняка хотят с ходу отбомбиться и уйти на посадку.

Я подошёл к стоянке наших самолётов, где уже заканчивал работу Бубко. Познакомил его с Костяном и спросил, как состояние техники.

– Если честно, очень хорошее. Не такие убитые, как наши самолёты после Афганистана, – сказал Вениамин и показал, что подвесили на одну пару самолётов, которые остаются в Лубанго.

Кажется, техникам уже дана была команда держать в готовности к вылетам несколько самолётов.

– Веня, а вы где откопали эти ракеты? – спросил я, заметив, как на один из МиГ-21 подвешивают Х-66.

Не слышал, чтобы их вообще применяли хоть в каком-нибудь военном конфликте.

– Это мы в Луанде вчера поскребли по сусекам, да нашли на складе. Лежали новенькие, никто их не брал. Вот и притащили с собой 20 штук, – ответил Бубко, утирая пот со лба.

– Зачем они нужны? Лучше бы ещё бомб для ангольцев взяли, – сказал Костян. – Я с МиГ-23 пускал Х-23, Серый.

– Везёт, – похлопал я его по плечу.

Уже уходя со стоянки, я обнаружил, как рядом с вертолётами один из советских специалистов очень громко пытается что-то доказать ангольцам.

– Я тебе сказал, каждую заклёпку отдраить! Живо, твою мать! – крикнул он на невысокого и щуплого местного техника.

– Чего он так… – сказал Бардин, но я уже шёл в сторону развивающегося международного конфликта.

– Ты меня слышишь, твою мать?! – продолжал кричать на ангольца наш специалист.

Как жаль, что именно в этот момент рядом нет переводчика. Думаю, он бы объяснил, что нельзя такие слова кричать на ангольца с чёрной траурной повязкой на руке.

– Прошу прощения, – подбежал я к нашему специалисту и похлопал его по плечу.

Когда он повернулся на меня, то я узнал этого мужика. Тот самый, который грозил ангольцам метлой за порванный шланг гидросистемы.

– Чего вам? – зарычал он на меня.

– Старший лейтенант Родин, а вы кто?

– Капитан Василенко. Что такое?

– Ты бы, капитан, успокоился и оставил парней в покое. Уже и так наговорил много, – сказал я и подошёл к ангольцу с повязкой.

В его глазах было много грусти сейчас. А ведь он мог бы спокойно ударить капитана и был бы прав. Я сам в этот момент был зол на Василенко, что он не смог выучить элементарные особенности местных обычаев.

– Старлей, свалил отсюда… – дёрнул меня Василенко за плечо, но я развернулся и притянул его к себе.

– Сюда слушай, – шепнул я ему. – Это у нас «мать твою» как «добрый день» сказать. В Анголе не так. Повязку чёрную видишь?

– Вижу. И что? – скривился Василенко.

– У парня траур по матери. Умерла она или погибла, я не знаю. Для них ругательство «твою мать» неприемлемо. Уяснил?

После сказанного мной, Василенко нервно посмотрел по сторонам и кивнул.