Моя в наказание (СИ) - Акулова Мария - Страница 37

Конечно, просьба Марии — это формальность. Им тут идти пять метров. И, конечно, Айдар не откажется.

Чувствую.

Поэтому не расстраиваюсь, услышав его:

— С радостью.

Он снимает руку с макушки Сафи и легонько подталкивает ее ко мне.

Дочка смотрит пораженно — он подмигивает. Сафичка тает тут же. Прощает. Вот и я так, кызым. Но мне он давно уже не улыбается.

Я снова прижимаю малышку к бедру.

Возможно слишком сильно сжимаю ее плечико, когда ловлю четко адресованный мне взгляд. Звучит обещание-предупреждение:

— Я вернусь, — а потом Айдар толкает дверь, но уже для других женщин, возомнивших себя теми еще принцессами.

А мы с Сафие остаемся ждать своего жестокого кумира внутри.

Айлин

Мой душ у Айдара в номере всегда был торопливым. И всегда приправлен зудящим желанием поскорее уйти.

Сегодня — иначе. Я чувствую себя вялой, заторможенной, измотанной, но при этом не грязной. Спокойной.

Надеюсь, что Салманова не выселят за слишком расточительное использование горячей воды, но уже минут пятнадцать просто стою под струями, а сейчас и вовсе шагаю под них и даю воде намочить волосы.

Подсушу его феном. Нормально — уже дома. На улице все же лето, не простужусь. Но может быть так быстрее отойду от слишком страстного, запредельного на сей раз секса.

Я не знаю, почему так. Я просто чувствовала. Мне было слишком, но Айдара я не остановила. Все впитала. Его — до донышка. А себя как будто осушила. Теперь снова нужно как-то найти.

Между ног немного тянет. Он был грубым. Брал сзади. Прикусывал кожу зубами. Мял тело твердыми пальцами. Подчинял резкими толчками и впитывал стекающие по бедрам плоды своей грубости.

А я, мне кажется, наконец-то расслабилась. Не могу назвать это смирением, но и сопротивления в себе не чувствую.

Он хочет так? Пусть будет так.

Сафи от него без ума. Я, пусть и, возможно, больная, но тоже. Мы не ведем разговоров, не даем друг другу касаться душ, но наши тела звенят напряжением, терпение моментально лопается при первом же взгляде. Мы идеально подходящие друг другу животные. Сходим с ума от запахов и ощущений.

Сегодня Сафи впервые знала, что я еду на встречу к Айдару. Сначала надулась: ведь а почему не беру ее? Потом смирилась. Сказала, что мы тогда должны собрать ему гостинец. Что-то вкусное. Янтыки!

Вспоминаю о дочке и непроизвольно улыбаюсь, сгоняя воду по волосам на спину и ягодицы. У нас с Айдаром ростет маленькая хитрюга-сводница. Я до сих пор с теплом вспоминаю, как отодвинула от бывшего мужа Магду. И как он улыбнулся тоже.

Янтыки, конечно же, я везти ему не стала. Как бы он на меня посмотрел? Как на дуру просто. Но шарлотку мы спекли. Вишней и грецкими орехами пропах весь салон, хотя я отлично спаковала пирог.

Было дико неловко мямлить что-то Айдару, ставя пакет на столик в его временной гостиной.

— Это Сафи для тебя… И я. В благодарность за то, что побыл с ней тогда.

— Она моя дочь, Айлин. Мне тридцать семь. Я не беспомощный. Она может со мной побыть больше, чем полтора часа, поверь…

Я верю, но боюсь. И опускаю взгляд.

Больше мы не говорили. Ни о Миллерах, ни обо мне или Сафие.

Айдар подошел, начал раздевать. Мы занимались сексом не в спальне, а на диване в гостиной. В разных позах. Долго. До состояния, когда из головы вышибает все мысли из груди — чувства. Не остается ничего, кроме похоти, в которой мы так сладко тонем.

Я не знаю, о чем он говорил с Магдой и Марией у машины. Согласился ли на приглашение мэра. Что сказал про опасность для детей и собак в нашем городе. Это все не мое дело. Но это все зудит любопытством, которое я не рискну утолить, задав вопросы.

Важно, что он к нам с Сафие вернулся. Для дочки важно, конечно. Для меня…

Чувствую легкое дуновение. Прохладный воздух заползает за прозрачную створку душевой зоны и щекочет пятки.

Опускаю голову и поворачиваю, чтобы увидеть, как Айдар заходит в свою же ванную.

Здесь всё его. И я тоже его. За номер он платит, меня — наказывает. А я наслаждаюсь привыканием. Учусь не надеяться на большее.

— Я скоро, — сотрясаю воздух ненужными словами. Закрываю глаза и снова подставляю струям лицо. Как будто он пришел сюда, чтобы проверить. Как будто я жалею, что не щелкнула замком.

Стараюсь не концентрироваться на нем. Ищу гармонию в себе. Под шум воды и шелест одежды, которая остается на полу, а бывший муж ступает мне за спину.

Мне слишком много сегодняшнего секса. Будь у меня выбор — я бы сказала, что больше не могу. Но еще там чувствовала, что ему не хватило. Понимала, что это не конец.

Ладони Айдара ложатся на мои плечи. Едут по влажной коже вниз до локтей и дальше — до запястий. Я бы, наверное, мечтала, чтобы переплел наши пальцы и мы просто постояли, но он сжимает кисти. Давит членом в ягодицы. Торсом — в спину.

Не хочу, но послушно шагаю.

Мои руки взлетают. Нежная кожа встречается с теплой влажной мозаичной плиткой. Мужские ложатся сверху.

В кафель упирается и грудь.

Чаще всего он берет меня сзади. Не знаю, почему, но это уже закономерность. Сейчас снова будет так. Я кончу. Без шансов. Он тоже. Это будет горько и в то же время прекрасно, но в грудной клетке ежом ворочается протест.

Закрываю глаза, чувствую дыхание на щеке и жар мощного тела. Вода теперь бьется по его спине, а я как бы ограждена. Когда-то так было и от всего злого мира, а потом случилось то, что он считает предательством.

— После тебя пьяным ходишь, голова трещит, — слова работают, как инъекции. Ощущаю миллион уколов по всему телу. Дальше — невероятную эйфорию.

Я помню каждую его фразу, которую не переспросишь. Не уточнишь. Я — его отрава. Но сейчас-то он доза за дозой принимает ее добровольно. Только это, наверное, дает мне держаться и во что-то верить.

— Ну так не пей… — Шепчу в губы, которые дразнят мои. Айдар немного отклоняется, мы встречаемся глазами.

Мы прожили в браке совсем немного, но я прекрасно знаю, когда можно, когда нельзя. Когда молчать, когда колоть.

Сейчас не страшно.

Член угрожающе давит в поясницу. Взгляд пробирает до костей. Я уверена, что любая мечтала бы слышать такое о себе из его уст. А слышу я.

— Да хуй…

Кривлюсь.

Он когда-то пытался при мне не материться. При Сафие так вообще — идеальный. А в постели… Он вот такой. И меня это заводит.

Айдар подается лицом вперед. Накрывает мои губы своими. Мы сначала не целуемся даже — лижемся. Влажно и пачкая друг друга обильной слюной. А потом мне становится мало. Прихватываю зубами нижнюю губу мужа — тяну.

Чувствую, как член соскальзывает вниз. Ныряет между моих ног. Головка движется от входа по складкам. Айдар перехватывает мои кисти одной рукой, а второй протискивается между кафелем и грудью.

Размыкаю зубы. Дышим друг в друга.

Слышу:

— Покусала? А теперь лижи…

Послушно веду кончиком языка по месту укуса. Я бы каждую из ранок вот так залечила. Только дай мне. Дай…

Дальше — снова целуемся. Я знаю, чего он ждет от меня, но сознательно медлю. Трение члена о чувствительные точки, наша поза, близость тел и концентрация мужского направленного на меня желания делают свое дело. Пять минут назад мне казалось, что я о сексе и думать больше не могу, а теперь наливаюсь свинцом и пульсирую.

Айдар давит своим бедром на мое. Делаю шаг в сторону. Чувствую скольжение ярче. Головка упирается во вход, пульс ускоряется.

— Спину прогни, — в любой другой день сделала бы, как говорит. А сегодня в приоткрытые губы мужчины отвечаю:

— Нет.

— Что значит «нет»? — он не прекращает петтинг. Мнет грудь. Играет с соском. Я еле сдерживаюсь, чтобы не стонать и самой не просить. Но сдерживаюсь. Хочу большего.

Как бы там ни было, я хочу больше, чем быть послушной куклой. Я и есть для него большее, сколько бы ни сопротивлялся.

— Нет, — повторяю, без страха смотря в глаза с расширившимися до абсолютной черноты зрачками.