Протокол "Наследник" (СИ) - Лисина Александра - Страница 49

— Заходите, — велел им Иртэ, когда экран на его столе тихонько мигнул и разродился свежей записью. — А тебе, Гурто, предписано сидеть на месте и не отсвечивать. Про маячок в браслете помнишь?

Я хмуро кивнул.

Еще бы я не помнил!

— Вот и не нарушай правила, — тихо посоветовал секретарь, после чего открыл перед балбесами дверь и, впустив их одного за другим в кабинет директора, вернулся на свое место.

Выйдя из приемной, я отошел на несколько шагов, а потом резко остановился.

«Эмма, ты сможешь усилить слух так, чтобы мы слышали, что происходит в кабинете?»

«Слышимость будет не лучшей, — предупредила подруга. — И это может быть неприятно. Адаптация еще не закончена, я только зрение успела наладить».

«Давай как есть. Хочу знать, что расскажут эти козлы и чего нам от них ждать в ближайшем будущем».

«Принято. Начинаю перенастройку слухового нерва…»

Я прислонился к стене, краем глаза посматривая по сторонам, но в столь позднее время административный корпус был практически пуст. По крайней мере, посторонних аур я в кабинетах не увидел. Преподаватели уже разошлись по своим делам. Для уборщиков, напротив, было еще слишком рано. Собственно, кроме меня, в коридоре и за ближайшими дверьми больше никого не было, поэтому я прикрыл глаза, слегка поморщился, когда в ушах явственно зазвенело, и понадеялся, что ничего важного не упущу.

Поначалу, правда, ничего путного я не слышал. В одном ухе шумело, в другом свистело, в башке вообще время от времени что-то гулко бухало, шуршало и мерзко скрипело. Потом я, правда, сообразил, что буханье — это не что иное, как стук моего сердца. Шуршание — это, наверное, так кровь по сосудам текла. Тогда как скрип… вероятно, это моя одежда излишне громко царапала штукатурку. Поэтому я отлепился от стены и, чуть не оглохнув от звука собственных шагов, тут же замер, непроизвольно обратившись в слух.

Вот под Иртэ тихо-тихо скрипнуло сидение. Вот зашуршала какая-то бумажка. А вот он вздохнул, видимо, о чем-за задумавшись за столом.

Ох, черт!

Когда он негромко кашлянул, я чуть не выругался вслух и едва себя не выдал, потому что резкий звук ударил по ушам так, что впору было заорать. Но потом Эмма еще что-то подкрутила у меня в башке. Посторонние шумы куда-то исчезли. И вот тогда я начал различать то, что происходит в кабинете директора, хотя и не с самого начала.

— … Вы — идиоты! — зло рыкнул лэн Моринэ, заставив меня болезненно дернуться. — Вчетвером опозорились и мне заодно репутацию норовите испортить! У вас что, мозгов совсем нет⁈ Или полученные привилегии разум затмили⁈

— Никак нет, лэн… простите… этого больше не повторится, — вразнобой проблеяли балбесы.

— Как такое могло случиться⁈ Почему у Босхо слетела блокировка на браслете⁈

— Мы не знаем, лэн… это не наша вина…

— А чья же тогда⁈ Он что, опять в настройках ковырялся? Ему мало было прошлого раза⁈

— Нет, лэн… ни в коем случае… он не мог вас так подвести…

— Напали на малолетку прямо под камерами! — окончательно вышел из себя директор. — Вы, без пяти мэнов выпускники! Вчетвером! Вы вообще чем думали, а⁈

— Да мы… мы просто напугать… ну… хотели…

— Видел я, как вы его напугали! Что-то он пуганым совсем не выглядел, в отличие от вас, трусов, которые даже приятелю своему помочь не смогли! Сбежали, едва задницы чутка подпалили! Сколько мне еще вас покрывать, а⁈ Думаете, раз у вашего рода длинные руки, то до него ни одно министерство не доберется? Вы что, не могли принять меры⁈ Если уж нарываетесь на исключение, хотя бы с охраной договориться можно было сообразить⁈

— Мы договорились, лэн, — обиженно протянул кто-то из парней. — Но они сказали, что полностью отключить камеры нельзя, только весь коридор, а это будет заметно и программа сразу зафиксирует сбой, который всплывет даже при рутинной проверке. А вот если только звук, то это будет выглядеть как неисправность. А видео потом и подтереть можно.

— Идиоты, — устало выдохнул лэн Моринэ. — Да за что ж мне такое наказание, а? Нет, чтобы выбрать другое место и время… Данные с камер я уберу, от них и так почти ничего не осталось. Но если вы еще раз меня подставите… пошли вон, засранцы!

Я вздрогнул и, закрыв болезненно ноющие уши ладонями, поспешил свалить, по пути велев Эмме вернуть слух к нормальному уровню.

Вот, значит, как.

Оказывается, данные с камер директор уже видел и прекрасно знал, что там произошло и почему. Более того, никаких мер предпринимать против нарушителей не будет, да еще и прикроет четверых придурков, которых должен был по всем правилам исключить.

Это означало, что моя жизнь существенно усложнится. Имея такой карт-бланш, Босхо и сотоварищи точно от меня не отстанут. Охрана с молчаливого одобрения начальства закроет на это глаза. Ну а поскольку покровитель школы уже мертв, и ее наверняка вскоре приберет к рукам ближайший сосед, то директор не будет открыто вмешиваться в конфликты, чтобы не испортить отношения с будущим спонсором.

Блин. Что ж мне так не везет-то? И какого вообще черта Альнбар Расхэ записал меня в эту дерьмовую школу⁈ У него что, под рукой ничего лучшего не нашлось⁈

Увы. Мои вопросы остались без ответа, поэтому я тихо выругался и, услышав, как вдалеке хлопнула дверь, ускорил шаг, чтобы добраться до жилого корпуса без помех и не вляпаться во что-нибудь похуже, чем драка со старшекурсниками.

Последний день недели я вынужденно провел у себя в комнате, выбираясь оттуда лишь для посещения уборной. Еду мне тоже принесли — видимо, лэн директор распорядился. Но легче от этого не стало, потому что настроение было дерьмовым, делать в комнате оказалось решительно нечего, одноклассники меня старательно избегали, а после вчерашнего я заметил, что как только появляюсь в коридоре или в душевой, как оттуда волшебным образом рассасываются все присутствующие.

Даже Идни наотрез отказался со мной общаться. Айрд из карцера поутру вернулся, бледный и какой-то осунувшийся, но за весь день мы виделись лишь единожды, мельком. Тогда он окинул меня ненавидящим взором, после чего ушел и до позднего вечера в корпусе не появлялся.

Единственное, что во всем этом было хорошего, это что я спокойно сделал уборку в комнате, постирал вещи и полностью освоил материал, переданный лэном Таро, а также смог немного попрактиковаться. Дело, правда, казалось совсем простым — знай сиди себе на кровати с закрытыми глазами и представляй магический дар, как если бы он был открыт и я мог его использовать.

У меня воображение хорошее, так что я сел и представил. И даже почти не удивился, когда получил в результате небольшую, размерами с теннисный мячик, шаровую молнию. Она у меня, правда, получилась похожей на маленькое серебристое солнце. Или же на шар из найниита, но я решил, что это нестрашно. В конце концов важна не форма, а содержание. Ну а для правдоподобности я создал на ее поверхности множество крохотных молний, прямо как колючки у ежика. После чего принялся честно выполнять упражнения на концентрацию, которые мои одноклассники осваивали целых две недели.

Сами упражнения с виду выглядели совсем простыми — повернуть шар вокруг оси, сделать его то чуть больше, то чуть меньше, дорисовать дополнительные элементы… словом, от меня требовалось всего лишь поиграть с воображением. Но, как оказалось, важно было не столько добиться нужного результата, сколько удержать его в неизменном виде хотя бы несколько мэнов, и вот это-то, как выяснилось, сделать было вовсе не так легко, как кажется.

Я, если честно, не думал, что концентрироваться будет настолько тяжело. Однако думать лишь о шаре, смотреть только на него, не отвлекаясь ни на что иное, оказалось довольно проблематично. Как только мысль убегала или перепрыгивала на другое, как структура шара тут же расплывалась и теряла четкость, молнии на его поверхности пропадали, вместо них, хотя этого не должно было происходить, появлялись посторонние элементы. Спустя пару-тройку мэнов без присмотра красивый шар и вовсе превращался в сущее безобразие. И я не мог понять, откуда что берется, если мысли целиком мои, голова вроде тоже принадлежит мне, на мои желания никто не влиял, а дурацкая молния, словно издеваясь, все равно менялась как ей вздумается.