(Не) судьба (СИ) - Красовская Марианна - Страница 42

Ему и раньше случалось рисковать жизнью, но раньше у него не было Софи. Сейчас, благополучно приземлив аэростат, он вышел, пошатываясь, проваливаясь в мокрую хлюпающую землю едва ли не по щиколотку, чувствуя, что ноги в дорогущих ботинках безнадежно вымокли, и благодарил богиню, что жив. Если бы они все погибли - что стало бы с матерью? С сестрой, которая обожает своего степного мужа до такой степени, что сойдёт с ума от горя? С Беллой, наконец, которая только вышла замуж?

Ему хотелось курить... или хлебнуть любимого виски отца. Так, чтобы горло обожгло. Руки противно тряслись, а в голове было как никогда ясно.

Софи носит его ребенка, а он, сволочь, даже не зашёл к ней. На кого обиделся? На слабую женщину, которую должен был защищать? Почему просто не забрал её в дом Оберлингов? Сейчас он никак не мог понять этого. Что такое гордость? Для чего? Жизнь одна, она такая хрупкая, словно утренний лёд. Сегодня он мог не вернуться. И Софи осталась бы одна расхлебывать последствия того, что они натворили вместе. Макс, конечно, позаботился бы о ней. Но у Макса свой сын. Тьен тоже хочет.

Решено - доберётся до города и заберет ее. И пусть говорят, что хотят. Тьену всегда было плевать на пересуды, он знал, что родители все поймут, да они уже поняли, когда он привез семью Софи в замок Нефф.

На них никто не нападал больше, да и не посмели бы - на открытом-то пространстве сразу на троих сильных магов. А прибежавшие деревенские даже не поняли, кто такой уставший немолодой мужчина, который больше молчал. Вот Аяза они узнали, Аяза почему-то узнавали все. Целитель, который никому не отказывал и лечил часто бесплатно, был очень популярен в народе. Пожалуй, для Алистера это был неплохой щелчок по его гордому носу: его, короля, не любили так, как чужеземного целителя. Именно Аяза усадили в телегу первого, именно ему накинули на плечи попону.

Впрочем, целитель выглядел почти так же дерьмово, как Яхор, которому только что отняли руку. Губы у степняка были совершенно синие. Он уложил приемного сына на солому и придерживал всю дорогу, боясь, что тряска может навредить ему. А король и два самых богатых и знатный лорда Галлии - Оберлинг и Стерлинг - шли рядом, меся грязь и криво улыбаясь друг другу.

Ловчие, в том числе и Макс, прибыли в деревню в рекордные сроки. Все же мобиль - замечательное изобретение. Они же остались искать электрические установки - благо, пилоты смогли дать довольно точные координаты.

Яхора транспортировать было нельзя. Он метался в бреду и весь горел. Аяз не отходил от него, бледный и несчастный на вид. А вот его величество срочно требовалось доставить во дворец во избежание новых казусов, поэтому Оберлинги оставили целителя в деревне, пообещав как можно быстрее прислать к нему супругу, а сами поехали в столицу.

Тьен даже не стал переодеваться. Была ночь, фонари отражались в мокрой мостовой, но он не замечал красоты, которой раньше восхищался. Его сейчас волновала только Софи.

Разбудил дежурного ловчего, взял фонарь, спустился вниз. Софи спала, укутавшись в плед. Камера уже и на камеру похожей не была: ребята притащили ковёр на пол, стол со скатертью, стул и даже постельное белье. Не хватало только картин на стене и вазы с цветами. От лязга решетки она проснулась, села на койке, сонно моргая.

- Выходи, лисица, - буркнул Тьен, вдруг растерявший все слова. - Я отвезу тебя домой. К себе домой.

- С чего бы мне выходить, я же арестованная! - с вызовом ответила Софи, демонстративно подбирая ноги и кутаясь в одеяло. - Я никуда не поеду, пока суда не будет.

Тьен вздохнул, подхватил ее на руки прямо в одеяле, встряхнул, когда она начала визжать и вырываться, и понес наверх.

- Будешь вертеться, тыковка - уроню.

- Всегда хотела спросить - почему тыковка? - невнятно пробурчала сразу затихшая Софи.

- Оранжевая как тыква.

- Козёл.

- Сама такая.

Он усадил Софи на сиденье мобиля, укутал поплотнее в одеяло и, немного подумав, попытался надеть ей на волосы свою шляпу. Не вышло - слишком пышными были рыжие кудри.

- Мне не холодно, - тихо сказала Софи, пряча глаза. Она боялась, что расплачется от его заботы.

Ну вот как его не любить? Даже злясь на нее, даже ненавидя, он велел принести ей в камеру плед, позаботился о её родных - Макс сказал, что Тьен увез их в безопасное место, а теперь боится, что она замёрзнет. Но её волосы были такими глупыми и пышными, что она и шляпку носила ради приличий, а не потому, что у нее голова мерзла.

- Ты беременна, - твердо сказал Тьен. - Если думаешь, что я позволю матери своего ребёнка заболеть, ты заблуждаешься.

Софи окаменела. Так вот к чему всё это? Надо же, как удачно всё вышло! Какая она расчетливая тварь, правда? Шпионила, соблазнила, понесла...

- Не говори глупостей, - буркнул Оберлинг (ой, она вслух это сказала, да?). - Я тебя ни в чем не обвиняю. Я не зелёный юнец, меня нельзя соблазнить, если я сам не захочу. И ребёнка мы делали вместе и с удовольствием. Так что сиди молча, рыбонька, и не беси меня еще больше.

Софи и заткнулась, но глупая улыбка сама собой расплывалась на ее лице. Боги, и зачем ей был нужен скучный чопорный Макс, когда есть такой замечательный Тьен?

- Свободных спален нет, жить будешь со мной, - шепотом сообщил ей Тьен, занося на руках её в дом Оберлингов. - У нас сейчас многолюдно. Вики с мужем, Яхо с Бель, Стерлинг тут же живёт, потому что его из дома выгнали. Давай, козочка, иди помойся, ты пахнешь отнюдь не розами. И платье свое сожги, утром я спрошу у девочек для тебя что-нибудь.

- А козочка почему? - не утерпела Софи, с удовольствием сдирая с себя и в самом деле грязное и потное платье. - Потому что воняю?

- Нет, потому что я у тебя козёл, - разумно ответил Тьен, тоже раздеваясь и швыряя в угол обляпанные грязью ботинки. - Знаешь, что? Я первый мыться. Мне утром в департамент. А вы, женщины, вечно часа на два уборную занимаете.

Софи не стала возражать. Он был прав. Она в камере спала целыми днями, и сейчас спать уже не хотела, зато с удовольствием бы полежала в горячей ванне и вымыла волосы, это не быстро. А Тьен вышел уже через пару минут, скинул халат, демонстрируя жадно облизнувшейся девушке великолепное, хоть и волосатое тело, и нырнул в постель, практически сразу засопев.

Она же долго и с удовольствием смывала с себя усталость и запахи подвала, вымыла и высушила волосы, надела его рубашку, а потом позволила себе лечь в одну постель с любимым мужчиной, прижаться к нему и просто лежать, ощущая его тепло и силу.

Он поднялся на рассвете, принялся быстро одеваться - но недостаточно быстро. Софи успела заметить широкую ссадину на ребрах и багровый кровоподтёк на бедре.

- Что это? - подскочила девушка. - Откуда?

- Мы с аэростатом упали, - туманно объяснил Тьен.

- Что значит "мы с аэростатом"?

- То и значит. Авария произошла. Не переживай, все живы. Ну почти все. Джеральд сорвался. Его ищут.

- Как это сорвался?

- Молча. Вниз упал. Но он живучий, может... хотя вряд ли. Спасибо твоим дружкам. Они подстрелили.

Оберлинг сжал челюсти, вспомнив окровавленного Яхора и бледного Аяза.

Софи смотрела на него с таким ужасом, что он вздохнул и пояснил:

- Козочка, я знаю, что ты не при чем. На тебе вины нет. Но если бы ты сказала раньше, возможно, все сложилось бы иначе. А возможно, и не сложилось бы. Все, спи. Я на работу, буду ночью.

Легко сказать, спи! Как теперь жить с этим? Один Браенг, второй! Это все на ее, Софи, совести!

- А вот и нет, - твердо сказала она себе, повторяя слова Макса после ареста банды Глостеров. - Виноват тот, кто нажал на курок. Тот, кто своими руками делал зло. А я не виновата. Мне было страшно, я должна была защитить свою семью.

Утешило это мало.

Яхор очнулся уже в госпитале. Рядом сидела Белла, бледная и опухшая от слез. Он невольно пошевелил пальцами и был крайне удивлён, когда ему это удалось. Впрочем, правая рука ощущалась странно.