Песок - Хауи Хью - Страница 49

У него не было времени отвечать. Ему вернули редуктор, весь в песке и слюне спасенной девочки, и Коннер, мрачно взяв его в рот, снова нырнул — парень, которому говорили, что ему никогда не стать дайвером, теперь стал им в силу стечения обстоятельств, ужаснее которых быть не могло.

— Где все остальные? — спросил он сестру несколько часов спустя. Они сидели на песке, передавая друг другу фляжку. Солнце клонилось к горизонту, и оба сняли давно опустевшие баллоны, отложив их в сторону. Они ныряли, пока могли, в одних лишь масках, за счет воздуха в легких, но адреналин выветрился, спасенные встречались все реже, и обессилевшие тела спасателей нуждались в отдыхе.

— Какие остальные? — спросила Вик, утирая губы и передавая фляжку Коннеру.

— Другие дайверы. Я видел всего одного или двух, которые искали под песком людей. Думал, их должны быть сейчас там сотни.

Он благодарно глотнул из фляжки, пока Вик смотрела на запад, чтобы песок не попадал в глаза.

— Я видела там других дайверов, — ответила она. — Но вряд ли они занимались поисками людей.

— Думаешь, искали добычу? — недоверчиво спросил Коннер, утирая рот платком.

— Занимались грабежом, — поправила Вик, словно подчеркивая разницу. — Остальные дайверы сейчас ищут другой погребенный город, — добавила она.

— Данвар?

Вик кивнула.

— Те, кто это сделал… — Она показала туда, где еще недавно стояла стена. — Это те же самые люди, которые нашли Данвар. Палмер был с ними. — Она увидела замешательство и ужас на лице Коннера. — С ними — не в том смысле. Он не причастен к взрывам бомб. Его наняли как дайвера. Именно Палмер нашел Данвар.

Коннер не знал, что сказать. Он вспомнил, как выглядел его брат в сарфере — как труп, только что извлеченный из могилы.

— С ним все в порядке?

— Он провел в песках неделю. Если он останется жив, это будет чудо. Но в его жилах течет кровь отца, так что — кто знает.

Коннер не мог поверить, что его сестра может столь хладнокровно относиться к жизни брата. Но с другой стороны, все те смерти, свидетелем которых он сегодня стал, приучили его к виду погребенных.

— Зачем и кому это могло понадобиться? — спросил он, хотя знал, что вопрос не имеет смысла — его задавали все, кто видел последствия взрыва бомбы, но так и не получали ответа. Церкви были полны этих оставшихся без ответа вопросов.

Вик пожала плечами. Сняв маску, она проверила что-то в оголовье.

— Не удивлюсь, если те, кто это сделал, — те же, кто пустил слух про Данвар. Чтобы убрать подальше тех, кто мог бы помочь.

— Дайверов, — проговорил Коннер. Схватившись за ботинок, он попытался размять затекшую голень. — И что теперь?

— Еще раз нырнем к пескоскребам. Там есть несколько карманов, которые мы пропустили. Потом я провожу тебя обратно в «Медовую нору» и проверю, как дела у Палма, прежде чем отправиться в Лоу-Пэб.

— Лоу-Пэб? — Коннер взглянул на бродивших вокруг людей. Некоторые рылись в песке, другие помогали измученным и раненым. — Разве мы не нужны здесь? Что там — в Лоу-Пэбе?

— Те, кто это сделал, — ответила Вик, снова надевая маску. — Палм говорил, что они собирались сперва ударить по Спрингстону. Он подслушал их и точно знал, что это случится, просто не думал, что все окажется столь… плохо. Мы примчались сюда как можно скорее, чтобы найти еды и кого-нибудь предупредить. Но опоздали.

— Ты спасла нас, — сказал Коннер.

На щеках Вик проступили желваки. Она молча натянула платок на нос и рот.

— Те, кто это сделал, живут в Лоу-Пэбе? — спросил он. — Если ты охотишься за ними — я хочу с тобой.

Он думал, что Вик станет возражать, но она лишь кивнула:

— Угу. Вероятно, ты мне понадобишься. И они вовсе не живут в Лоу-Пэбе. Думаю, именно там они собираются нанести очередной удар. И он может оказаться еще хуже этого.

Коннер снова огляделся вокруг. Ветер беспрепятственно заносил песком места, где его не было в течение поколений. Невозможно было представить, что что-то может быть еще хуже.

Вернувшись в «Медовую нору», они обнаружили разоренное здание, в котором собрались сломленные люди. Вик на миг показалось, будто здесь мало что изменилось. Потрепанный бордель стал теперь самым высоким сооружением, оставшимся во всем Спрингстоне. Приземистое здание возвышалось будто башня. А поскольку оно стояло на новой восточной границе цивилизации, оно стало также новой стеной. Под его защитой уже поставили несколько палаток. Лишь простиравшийся к западу Шентитаун остался целым и невредимым.

По пути к зданию Вик казалось, будто она все еще видит тела под ногами, будто ее «песчаное зрение» стало постоянным. Мертвецы походили на пятна перед глазами, которые появляются после того, как слишком долго смотришь на солнце, на плавающие в поле зрения хлопья песка.

Они с Коннером бросили свои баллоны за дверью. Здание все еще было засыпано песком, целые дюны которого возвышались по углам. Ровный слой песка покрывал пол. Вик разрыхлила песок словно воду, когда поднимала здание, но он высыпался не весь, собираясь в застывшие лужи. Среди груд наноса перемещались десятки людей, в надвигавшихся сумерках вспыхивали свечи и фонари, разгоняя мрак. Вик видела, как люди наливают воду, черпают пиво из бочек. Здесь, в этом самом неправдоподобном из убежищ, собирались те немногие, кто выжил.

Вик увидела своего младшего брата Роба, который ухаживал за лежавшей на песке женщиной. Мать Вик ходила от одного раненого к другому с фляжками. Пахло спиртным, и Вик заметила, как кто-то очищает рану жидкостью из взятой в баре бутылки, наклоняя ее над посудным полотенцем и осторожно промокая поврежденную плоть. Там были те, кого она вытащила из-под песка. Некоторым помог Коннер. Они оба говорили спасенным, чтобы те искали «Медовую нору». Людей было много и вместе с тем недостаточно.

Ее мать Роза управляла всеобщим хаосом. Некоторые из ее девушек, все еще в своих балконных нарядах, ходили по бару, ухаживая за плачущими, ранеными, страдающими от жажды.

— А вот и Палмер.

Коннер показал на лестницу. Вик увидела брата, который заколачивал на место гвозди, утирая пот со лба между ударами молотка. Повесив маску на верхушку баллона, она поспешила к нему.

— Что ты творишь? — спросила она, выхватывая у него молоток.

Брат открыл было рот, чтобы возразить, но пошатнулся, и Вик едва его удержала. Коннер тоже оказался рядом, и они вдвоем повели его к барному табурету, пока Палмер хрипел про кучу всего, что необходимо сделать.

— Лестница вот-вот развалится, — заявил он.

— Это ты вот-вот развалишься, — ответила Вик. — Принеси ему воды.

Коннер поспешил за стойку. Вик взвесила в руке молоток. Она сама едва держалась на ногах, полностью выбившись из сил, но вернулась к лестнице и начала забивать оставшиеся гвозди. Когда она замахнулась для очередного удара, чья-то рука схватила ее за запястье.

— Еще чего надумала, — бросила ее мать, отбирая молоток и суя в руки Вик дымящуюся чашку с похлебкой. — Сядь. Поешь. Ты много часов ныряла.

Вик взглянула на мать, на морщинки на ее лице, на черты, столь похожие на ее собственные, и увидела в ней женщину, а не представительницу определенной профессии, увидела, что сама могла бы стать такой же всего через несколько лет — уставшей, измотанной, готовой на все, чтобы прожить. Она начала было извиняться, сама не зная за что, но не могла найти подходящих слов. А потом она вдруг поняла, что с трудом сдерживает желание заплакать, разрыдаться, обнять мать, размазывая слезы и сопли о ее грудь, рассказать ей про Марко, какой он был отличный парень, хоть и связался не с теми людьми, и как он умер вместе со многими тысячами других. Но она сдержалась, лишь позволила проводить себя к стойке, где села и послушно влила в себя несколько ложек похлебки, зная, что ей нужна пища, зная, что мать права.

Палмер пил пиво из кувшина, вероятно, экономя воду для других. Коннеру тоже дали миску похлебки. К ним присоединился Роб, которого потянуло к собравшейся вместе семье, и Вик попыталась вспомнить, когда они вот так собирались в последний раз. Она заметила взгляд матери, похоже думавшей о том же самом.