Крылья Агнессы (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 43

— Мы своих не сдаём, барин, ты не думай, — выдал старший мальчишка перед тем, как я в карету прыгнул.

Кивнул им в ответ с улыбкой, и экипаж тронулся.

На ночлег в прежнюю гостиницу поехал, чтобы не вызывать подозрений. А там… никаких облав, обысков. Ничего. Враг затаился, будто что–то почуял.

Два следующих дня тянутся долго и бесполезно. Изображаю из себя непринуждённого туриста, гуляющего по самым главным достопримечательностям столицы. Лишь бы только сбить с толку слежку, уведя её подальше от места выступления Агнессы.

Умудряюсь добраться даже до Николаевской башни и взобраться на высоту в 375 метров! На самом верху со смотровой поистине завораживающее зрелище.

Но не такое уж впечатляющее для мехавода.

Одну полезную вещь всё же сделал. Купил в ювелирной лавке коробочку для кольца, которое собрался вручить Агнессе. Обручальное же вручается именно так.

От волнения оба вечера долго заснуть не могу. Всё прокручиваю в голове, как это будет.

В пятницу к полудню после цирюльни забираю свой праздничный костюм у Алёнки и отправляюсь, как условились ранее, в имение Брусиловых. Чтобы к утру следующего дня вместе с Михаилом и его супругой Натальей поехать на Летний императорский бал.

Шестьдесят километров до Листвянки на автомобиле, а оттуда ещё на пароходе — это путь в полдня. Как раз к вечеру прибудем на императорский остров.

Сердце не на месте. Как бы этот праздник пережить!

Иркутск. Имение Брусиловых.

5 августа 1905 года по старому календарю. Суббота.

9:09 по местному времени.

Суета в доме стоит такая, будто Наталью повторно замуж выдают!

И мне не нужно рядом с ней находиться, чтобы уловить эту атмосферу. По всему особняку беготня, крики служанок, а вопли самой хозяйки громче всех. Вот тебе и дочь полицмейстера Владивостока. А на вид была — само спокойствие.

Михаил со мной ждёт в гостиной, вид не очень довольный, скорее виноватый.

Да и я сижу, завтрак в горло не лезет. То смятение охватит, то волнение закрутит до бешеного стука в груди. О балах знаю только понаслышке. А тут сразу императорский! Международный.

— Какое счастье, что тёщи здесь нет, — простонал Михаил давным–давно готовый отчаливать.

Он в дорогом бежевом костюме, волосы светлые зализаны назад и лаком залиты по мне так чересчур. Впечатление из–за этого складывается, что выглядит он лет так на десять старше.

Я же выбрал себе костюм под военный мундир. Уж очень захотелось подчеркнуть свою принадлежность к службе. Бордово–бежевый не классический фасон для здешних. Праздности придаёт ему окантовки и узоры золочёными нитками, а дороговизны — сами ткани, да позолоченные пуговицы. Если уж князь, так князь.

— А твои родители где? — Интересуюсь, пригубив вина. Но очень аккуратно, чтобы не обрызгать белоснежный ворот стоечкой, где у меня тоже там по краю золочёными нитями прострочено.

Никогда столько денег на шмотьё не тратил!

— Все уже близ Листвянки отдыхают у друзей семьи, — отвечает Михали. — Оттуда и поедут, им недалеко до острова, чтоб без нервотрёпки. На балу и встретимся.

Жаль, хотелось познакомиться с отцом его в неформальной обстановке. Ведь он знал и моего, судя по всему.

— Что–то ты, мой, братец, не весел, — заметил Михаил.

— Хорошо всё, друг, — отвечаю, и вздрагиваю.

На втором этаже над головой бьются стаканы, судя по звуку вдребезги. Дальше визг, чьи–то причитания…

— Кстати, я не забыл о твоей просьбе по поводу сына графа Семёнова, — решил немного отвлечь меня разговором Михаил. — С сентября зачисление, получит звание юнкера. Ну а дальше, как покажет себя.

— Благодарю тебя, друг мой.

— Не стоит, братец, зачем мы ещё нужны?

Лишь спустя час взвинченная супруга Брусилова вышла к нам готовая ехать. Платье голубое с чёрным, пышное, изящное, сверкает, как звёздное небо, сама красавица, глаз не оторвать. Но выражение лица, как у змеи ядовитой.

— Я в твоём тесном автомобиле, Михаил Павлович, не поеду! — Первое, что заявила капризная жёнушка. — Вся помнусь! Пропахну этим, как там его, горючим.

— Но тогда мы можем не успеть к открытию, — ахнул муженёк.

— Так, а вы и езжайте. Что я буду толпиться среди господ, как тётка на рынке.

— Что ж, любовь моя, — выдал Михаил удручённо. — Нам, главам рода да сыновьям наследным, быть на открытии положение обязывает.

— Давайте, давайте, — ответила с ухмылкой.

— Сударыня, — откланялся я вежливо.

— Ваше высочество, — выдала Наталья неожиданно учтиво, сделав качественный реверанс. Вероятно, репетируя или проверяя, не трещит ли платье по швам. А то талию оно уж слишком обтянуло.

Вышли во двор, сели в автомобиль с закрытым салоном на задние сиденья. Двери за нами закрыл водитель, аккуратно, не хлопая.

— Баба с возу, кобыле легче, — прокомментировал Михаил весело и скомандовал браво: — поехали скорее, пока не передумала!

— А как же любовь? — Укорил.

— Люблю, но иногда придушить хочется, — признался разгорячённо.

И это лишь пара недель совестной жизни миновала.

Помчали с ветерком по объездному пути, чтобы через всю столицу не ломиться. А дальше по дороге такой гладкой, каких в жизни не видел, рванули, чуть ли не полетели. Трассой называется.

Все кареты, как стоячие, обходим, с другими автомобилями наперегонки. Михаил разошёлся, поначалу поддержавший порыв водитель вскоре сам стал не рад.

— Разобьёмся, барин! — Взвыл через какое–то время.

— А ну цыц! Жми на педаль поживее, вот того обгоняй наглеца…

Добрались до Листвянки за полтора часа. Но на въезде через пост простояли ещё столько же. Полицейские на вид злые, как собаки. Но вежливости им не занимать.

Проехали по очереди, предъявив документы. И эти служивые докопались до моей старой паспортной книжки. Но когда Михаил, сказал, что я князь, быстро отстали, пропустив дальше.

Портовый городок несколькими улочками тянется вдоль побережья, одним боком упираясь в сопки, на которых оборудованы смотровые и военные посты. По богатой и современной архитектуре ничем не уступает столице. Гостиницы, рестораны и игровые дома составляют его основу. Похоже, обитают здесь только титулованные господа для развлечений, да обслуга. Много иностранцев. Простых людей вообще нет! Даже продавцы в лавках праздно одеты и выглядят сытыми и довольными.

Заметное количество людей в штатском. Офицеры императорского драгунского полка разъезжают в красных мундирах целыми стаями. Особенно в порту их много, как и полицейских с особыми знаками отличия.

Куда мы собственно и поехали вдоль берега до специальной стоянки.

Ещё до пирса не дошли, а уже встречают и требуют приглашения на бал. Моё у Михаила на руках. Провожает нас специально обученный слуга до нашего парохода, которые, видимо, для всяких гостей разные. С иностранцами не поедешь.

По спокойному светлому и сверкающему Байкалу курсируют корабли и вдоль, и поперёк и до Императорского острова.

Я остров как с пирса увидел, так рот и открыл, позабыв, куда шёл.

Первое впечатление сложилось, что тонкая тёмная плита, на которой остров стоит, зависла в воздухе метрах в двух над водой. Дух перехватывает, когда понимаю, что он стоит на некой кристаллической полупрозрачной прослойке, словно на гигантском айсберге. И ладно бы остров был небольшим. Исходя из величины корабликов, что пришвартованы рядом, он на пол Листвянки в длину и находится примерно в нескольких километрах от берега.

С ближайшей стороны возвышается величавый дворец, с другой — нечто, походящее на египетскую пирамиду, но со скосом снаружи.

Между этими строениями виден парк с деревьями, струятся обширные фонтаны, крыши множества беседок можно рассмотреть, и отметить в целом насколько велики площади для прогулок.

Я даже пропустил тот момент, как мы зашли на корабль, и он тронулся. С верхней палубы, раскрыв рот, наблюдаю. Рассматривая всё больше деталей по мере приближения. Впрочем, таких как я зевак, ещё трое на нашем полупустом борту.