Крылья Агнессы (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 42

— Уже месяц мы не можем добиться решения с поставками руды и орудий для Испании, — начала гордо.

— Вы что ли добиваетесь, катаясь на кораблике? — Выдал я с иронией.

— Мой отец посол Испании, уважаемый человек во всей Европе. Он не вылезает из вашей канцелярии, и ему больно на меня смотреть в четырёх стенах. Я выполнила его просьбу, не корите меня, князь Сабуров.

— Вероятно вы не в курсе, что Российская империя — это не только Иркутск, — начал я уже серьёзно. — Протяжённость морской береговой линии у нас в разы выше, чем во всей Европе. Как думаете, спокойно нам живётся?

— Хам, — выпалила и закатила глаза. — Отвернитесь обратно.

— Как пожелаете, — ответил спокойно и выполнил её просьбу.

Вскоре мужчина в белоснежном мундире моряка действительно подошёл к ним. И не простой, а целый капитан. Призвал к порядку. Но разговора не вышло, именем лорда Бернабе он был послан обратно в рубку.

Борясь с порывами придушить эту испанку, я поднялся и двинулся на корму от греха подальше, где достоял весь рейс, облокотившись на тонкий бортик. Смотрел на бурлящую воду от гребного винта, наблюдал то за чайками, то за проходящими кораблями. Мне понравилось так стоять.

Подумал о словах леди Даниэлы. У нас здесь нет солёной воды. Она имела в виду морской? Никогда не задумывался, да и в училище об этом ничего не говорили. Неужели оргалиды нападают только близ солёной воды? Заблуждения испанцев, у которых со всех сторон практически берега? Или замысел батюшки императора скрыть истину, чтобы держать народ в страхе?

Мы не знаем, куда точно упал метеорит в США. Может в море у берега или в Большое солёное озеро. Зато мы знаем, что одна часть угодила в пресный Байкал, а третья в Сибирь. Ни там, ни там оргалидов не вылезало, насколько мне известно.

Тогда вполне объяснимо, почему столица живёт отрешённо спокойно, а в небе мехара не увидишь…

Двухчасовой рейс, и день уже близится к вечеру.

Прогулочный кораблик вернулся туда, откуда нас и забирал. Не исключая слежку, я двинулся вглубь построек и начал петлять по людным улицам, пытаясь вычислить, кто сел на хвост.

В итоге зайдя за очередной угол здания на перекрёстке, я заскочил в закрытую карету. Кучер возразил, что занят в ожидании господ. Но я сунул ему из салона рубль. Этого оказалось достаточно.

Пушкинскую площадь проехал насквозь, пользуясь тем, что народа к вечеру поубавилось. Убедившись, что Агнесса всё ещё выступает, обескураживая публику и играя на моих нервах, я попросил кучера высадить меня в нескольких улицах ниже, с противоположной стороны от мест, где мы выходили с Татищевым.

Одноэтажный трактир с внушительной открытой верандой привлёк моё внимание не только тем, что я решил поужинать среди кучи людей. На небольшом дворике расхаживают мальчишки, предлагая всем подряд краденные часы и прочие побрякушки. Судя по неопрятному виду беспризорные дети, мелкие воришки.

Подозвал всех четверых. Рубашонки грязные на шеях, потёртые и рваные штанишки, щёки впалые, губёшки пересохшие.

— Где родители? — Первое, что я спросил.

— Пьют, пропали, батька на войну уехал, мамку посадили… — стали отвечать без утайки.

А самый старший на вид отвечать не стал, выдал, щурясь:

— Тебе какое дело, барин? Посмеяться над отрепьем решил?

— А ты не суди по картинке, сопляк, — говорю также нагло. — Я с десяти лет без родных, ни матушки, ни батьки, ни братьев, ни сестёр, четыре детдома сменил. И никогда перед старшаками не пресмыкался. Мелких защищал, а больших, кто лез, ножками от табурета бил и зубами вцеплялся.

Старший, немного поглазев на меня с удивлением, кивнул в ответ. Во взгляде уважение теперь читаю.

Вижу, что двое обступают сзади, пользуясь моим отвлечением.

— А ну–ка в одну шеренгу, чтобы руки видел, — рычу на хитрецов.

— Отбой, свои, — усмехнулся старший и мне кивнул, мол, что хочу.

— Работёнка есть для всех, — излагаю с чем пришёл. — По рублю сейчас каждому и после выполнения ещё по два.

— Слушаем, барин.

Задачи раздал, и мальчишки живенько помчали на площадь.

Я же в трактир зашёл, потому что проголодался, как дикий зверь. А Агнесса интересно кушала с обеда? Что они вообще там едят? Небось, по булке быстро перехватывают в перерывах. Зачем же она выбрала себе такую жизнь?

Может, стала презирать всех тех, кто её предал.

Ради кого она бросалась в бой всю свою жизнь.

И теперь она не хочет иметь с ними ничего общего…

Столик я выбрал из трёх свободных у бортика, поближе к выходу. Заказал блинов с мясным фаршем, простенький салат и чая.

Задорного вида официантка предложила фирменного мороженого. Тогда и подумал, что стоит угостить мальчишек, когда вернутся.

Трапезничаю и ни на кого не смотрю. Хотя чувствую на себя взгляды посетителей. Слишком богато одет для здешнего трактира, где всё за копейки.

За чашкой чая поразмыслил о Медвежьей пещере о том, сколько странных вещей оставил дед и отец.

Вспомнился перевод языка оргалидов отцом.

«Мы идём к цели. Мы отомстим тому, кто украл наши души»

Вряд ли перевод точный. Но сама идея… они нам мстят? Или кому–то конкретному? Да и вообще за что?

Если Фёдор не тот, за кого себя выдаёт, он может быть с этим связан. Ведь так ловко он умеет сердца оргалидов превращать в эрениевые частицы. А ещё он слишком много знает. Мне сразу показалось это странным. Списал поначалу на то, что он общался с дедом и с отцом. Был с ними заодно. А что если нет?

Оргалидов притягивает эрений, они его пьют. Может, император украл его у них? Из их сердец же и получается эрений. И монстры стремятся вернуть «свои души»? И те, что у меха–гвардейцев в кольцах, и те, что у императора в казне.

И те, что выплавил Фёдор из добытых мною сердец.

Столько размышлений, терзающих меня. А всё из–за разговоров с Анной Третьяковой. Тварью предавшей нас или всё же сумасшедшей девкой, которая попросту переигрывает.

Почему вновь сомневаюсь?

А что если я ничем не лучше её?

Мальчишки возвращаются. Сразу трое. Запыхались, у двоих мелких губы разбиты, у третьего проклёвывается синяк под глазом.

Выскакиваю к ним, отвожу подальше от ушей с таверны.

— Что случилось?

— Там банда пушкинских беспризорников всё перекрыла, — ответил старший, ещё не отдышавшись. — Мы их отвлекли, а Цыпа проскочил. Он всё сделает, барин. Но должен предупредить.

— О чём?

— Высокий, крепкий мужчина, золотые короткие лохмы, карие глаза, носит серебристый костюм без шляпы, — описал он меня, шмыгая. — Следить пушкинским сказали за тобой, барин. Авось и не только им. Там ещё тётку какую–то со снежными волосами при тебе ждут, за неё вообще сто рублей обещано.

Твою дивизию. Растираю лицо, пытаясь погасить порывы гнева… Вот собаки, обложили. А мальчишки хорошо сработали. Только бы их товарищ выполнил задание и целым вылез.

— Мороженое будете? — Спрашиваю.

— Ясное дело, барин!

Дождались Цыпу. Самый мелкий, самый юркий примчал, как угорелый. Глаза навыкате, будто от оргалида убегал.

— Ну чего? — Выскочил к нему старший с набитым ртом. Я им ещё пирожных купил, пока ждали.

— Ночуют твои циркачи на третьей огородной улице, где пустырь, — докладывает мелкий. — С девяти утра до двадцати двух вечера выступают на Пушкинской двумя командами по сменам. Хотят у Николаевской башни завтра попробовать. Говорят, там народ иностранный ходит.

— Так, ясно. Куда поедут потом из столицы, выяснил⁈

— Ага. В Красноярск.

— Это точно? — Нависаю над ним.

— Точно, барин. Но это ещё не всё. Зазывала похвалился, что их на императорский бал выбрали выступать, потому что они самые лучшие. Перед батюшкой императором будут на канатах танцевать.

В груди похолодело. Только этого мне не хватало!!

— А когда⁈

— Не знаю, барин, — взвыл мальчишка и, посмотрев на недоеденное пирожное у товарища, слюнку сглотнул.

Дал старшему сто рублей, ни на секунду не пожалев. Он по уму на пацанов разделит.