Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ) - Моури Эрли - Страница 30

— Что ты сказал, Райс? — Григор с показной ловкостью выхватил два кинжала.

— Ох, ты мое имя вспомнил? — я настойчиво удерживал эльфийку за руку. — Я сказал, что сейчас намотаю твои длинные патлы на кулак и ты будешь извиняться перед госпожой Ионой. Остальные или уйдут опозоренные, или будут корчиться у наших ног с переломанными костями.

— Ты идиот⁈ — Хурдж хмыкнул и вытянул из ножен длинный тесак. — Мы тебя сейчас убивать не будем — ты нам денег должен. Но подрезать тебя придется, этак для понимания. И девку заберем — нас такая на ночь устроит.

В этот раз удержать Иону я не смог.

— Твои два слева! — прошипела она, с нетерпением ожидая от меня согласия.

— Ладно, — ответил я, хотя мне очень не хотелось, чтобы эльфийка ввязывалась в драку, раньше, чем я нанесу первый удар. Тем более я не совсем представлял, насколько она хороша с мечом.

— Наирлесс! Воля Крови твоя! — произнесла ритуальные слова эльфийка, раскачиваясь из стороны в сторону точно змея и готовясь к броску.

Двое других из банды медноруких, тоже выхватили клинки. Прохожие, появившиеся позади нас, остановились и поспешили назад — это я почувствовал по звуку шагов и по испуганным голосам. Заржал мул, заскрипели колеса телеги.

В последний момент Иону я немного обманул: едва Григор двинулся к ней, как я присел, выбрасывая вперед ладонь правой руки. Точным ударом кинетики в живот я сложил длинноволосого, хотя он по уговору был противником эльфики. Хурдж поначалу медлительный, вдруг проявил неожиданную прыть и оказался в двух шагах от меня. Теперь мне было не до помощи эльфийке. Уходя от взмаха его тесака, я отскочил влево и мой кинетический удар пришелся мимо — в изгородь, ломая пару штакетин. Магических сил у меня не так много, чтобы их тратить впустую. К тому же давала знать свежая рана, нанесенная оборотнем. Я собрался, ловя движение каждого из двух моих противников. Дружок Хурджа, тот, что с повернутым набок носом оказался слева от меня, и я едва не попал на его нож, вспоровший воздух в трех пальцах от моего уха.

Краем глаза я видел, как Иона замахом слева вверх достала Григора, рассекая его замшевый камзол и от груди до плеча. Хорошо так задела — брызнула первая кровь. Длинноволосый вскрикнул, роняя один из кинжалов, а Ионэль было бросилась ко второму лиходею. Он до сих пор проявлял робость и, едва клинок эльфийки сверкнул перед ним, как сразу пустился в бегство.

Острие ножа снова разминулось со мной, я сделал шаг в бок, пригнулся, позволяя Хурджу вспороть воздух на локоть выше моей головы, и провел резкий «Карн турун карет урун» кривоносому. «Карн турун карет урун» в переводе с лемурийского дословно означает: «встреча ребра ладони с чужим кадыком». Дружок Хурджа схватился за горло, захрипел, словно я ударил его не рукой, а полоснул ножом. Осел, вернее, шлепнулся прямо на задницу в дорожную пыль. Для Хурджа, прежде всегда уверенного в подобных стычках, такой поворот стал более чем неожиданным. Он попятился, недоумевая, как так вышло, что я дважды легко увернулся от его тесака и при этом голыми руками успел разобраться с его дружком. Беззубый Хурдж не мог понять, отчего сбежал их четвертый приятель, и как вышло, что эльфийка держит за волосы Григора, подставив к его горлу клинок.

— Что-то не так, а? — с усмешкой спросил я, держа во внимании его правую руку.

Едва уловил начало ее движения, пружинисто отскочил вправо и ударил ему в бок жесткой кинетикой. Наверное, у него треснули ребра. Хурдж вскрикнул, тараща глаза и пятясь. С этого момента стало ясно, что бой закончен с разгромным счетом в нашу пользу.

— Запомни, Хурдж, я никому ничего не должен! И если кто-то имеет другое мнение, то пусть попробует прийти и сказать мне это, и посмотрим, что с ним случится, — резко я выбросил вперед ладонь, целя акцентированной кинетикой в запястье его правой руки.

Кость, наверное, я ему не сломал, но тесак тут же вырвало из его пальцев. Оружие упало наземь, брякнув о камни, а в глазах моего беззубого противника кроме изумления появился еще и страх. Теперь он был в еще большем недоумении. Как это могло произойти: я стоял более чем в трех шагах от него, и вдруг каким-то чудом достал до его руки, ударив так жестко словно молотком?

— Ты очень пожалеешь! Подзабыл кто такой Барон? Он напомнит! — пообещал он, пятясь. — Мне жалко тебя, Кремень-Кремешок. Впрочем, ты теперь не Кремень, ты просто Райс.

— Дружка забери, — я кивнул на кривоносого, так и сидевшего посреди дороги на заднице, и повернулся на оклик Ионэль.

— Магистр Райс, у меня интересный вопрос: перерезать ему горло? — эльфийка, стоя позади Григора, сильнее прижала сверкающий Эрок ниже его вздрагивающего подбородка, — С одной стороны, как я понимаю, он твой друг. Да? А с другой, если одним негодяем из Медной Руки станет меньше, городская стража мне скажет только спасибо.

— Вопрос не ко мне. Спроси совета у богини Наирлесс. С ее именем ты начинала свой кровавый танец, значит она ведает твоими поступками, — сказал я. И не без удовольствия отпустил комплимент: — Вижу с клинком ты так же хороша, как и с луком. Приятно было на тебя посмотреть, прекраснейшая трех королевств, — я поднял трофейный тесак, подошел к эльфийке и стоявшему на коленях Гигору, упер острие тесака в его плечо и спросил: — Ты извинился перед госпожой Ионой?

— Да. Я был не прав, — простонал он, видимо страдая от раны — грудь и плечо его были рассечены.

— Тогда не будем кровожадны. Смерть ничтожного негодяя не добавит нам ни славы, ни удовольствия, — решил я.

— Пусть будет так, — согласилась эльфийка, убрала клинок от его горла и отсекла им длинные волосы Григора, которые держала в левой руке. С правой стороны его головы образовалась заметная проплешина.

На том самом месте мы простояли еще несколько минут, дожидаясь, пока посрамленные меднорукие исчезнут за поворотом к лесному складу. Они уходили медленно, оглядывались и громко говорили о чем-то, похоже винили в неудаче друг друга.

— Ну, рассказывай, магистр Райс, что тебя связывает с этим отребьем? — усмехнулась Ионэль, давая понять, что теперь она знает обо мне несколько больше.

Жизнь прошлого Райсмара мне самому была не слишком по душе, но, если я скажу остроухой, мол он это вовсе не я и начну рассказывать об переселенце-Астерии, она снова назовет меня сказочником и обвинит в трусости признать правду. Хотя, если честно и между нами, у самого Астерия немало темных страниц, особенно в опыте первых перерождений, когда магия моя была слаба, и я зарабатывал на жизнь совсем неблагородными методами.

— Зачем тебе знать о скверном времени моего прошлого? Эта история давно отрезана от меня, и я не хочу больше иметь ничего общего с меднорукими. Но если кратко, то да, я числился в банде Барона. Знаешь, кто такой Барон? — спросил я, сворачивая к проходу между лачуг, где пахло дымом и дешевой похлебкой.

— Наслышана, но не знакома. Итак, ты великий магистр Райсмар Ирринд, еще не так давно зарабатывал на жизнь в банде Медной Руки! Как это мелко и жалко! Я же не ошиблась, назвав тебя волчонком, — похоже эльфийке доставляло удовольствие пристыдить меня.

— Наверное, у каждого в прошлом есть нечто этакое, не несущее ему доброй славы, — сказал я, поглядывая на грязных, греющихся на солнце псов. — Может быть есть и у тебя. Я не пытаюсь скрыть своих прошлых грехов, но в то же время мне не нравится вспоминать их.

— Ладно, прости. В моем прошлом тоже немало темных пятен. Я не имею права осуждать тебя. Но мне кое-что кажется странным… — она замолчала, повернувшись к ручью, у которого две девушки с корзинами стирали белье. — Идем, надо помыть меч. На Эроке не должно быть грязной крови.

— Что тебе кажется странным, — я поспешил за ней, спускаясь в неглубокий овражек.

— То, что ты при своих талантах, ходил под каким-то Бароном и дружил с этим отребьем. Мне непонятно как такое вообще может быть. В таких бандах не бывает магов. Ну разве что новички, еще никак не проявившие себя. Не бывает, потому что для мага этот крысиный промысел слишком мелок. Но, с другой стороны, я знаю, что в банду очень легко войти, и потом очень трудно из нее выйти — это еще то болото, похуже топей Малвута, — рассуждала эльфийка, спускаясь по ручью в поисках удобного места.