Я тебя не отпущу (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/50
- Следующая
— Уволил? — хриплю, будто подхватила ангину.
— Давно нужно было с ней расстаться. Она совершенно не умеет ладить с маленькими детьми. Не представляю, как ее могли порекомендовать.
— Я заплатила за месяц вперед.
На самом деле сейчас плевать на няню и ее увольнение. От удивленного взгляда Николая левая щека горит огнем, а сердце бухает так громко, словно собирается проломить грудную клетку.
— По поводу денег не волнуйся. Я уволил, я и возмещу. И вообще... могу завтра сам посидеть с Вероникой. У меня выходной.
— Хорошо, решим...
Присев на корточки, я целую в сладкий нос свою маленькую блондинку. Только после этого решаюсь глянуть в сторону бывшего телохранителя.
— Если заяц не понравился, можно прямо сейчас заказать кого-нибудь другого. — Герман вопросительно хмурится.
Мой друг — один из умнейших людей в городе. Седьмой номер в списке лучших антикризисных управляющих. Но, когда дело касается чтения эмоций, он глух и слеп.
— Заяц замечательный. Все в порядке. — Встаю. — Мне просто нужно несколько минут. Можешь отвести Нику в квартиру?
— Ээ... — Герман оглядывается, словно выискивая здесь еще кого-то.
— Пожалуйста. — Складываю руки в молитвенном жесте.
— Да, конечно. — Он протягивает дочке ладонь.
— Солнышко, ступай с дядей Германом. Мама скоро придет. — Посылаю малышке воздушный поцелуй. — Я не задержусь. Обещаю. — На последнем слове голос становится совсем тихим.
Не знаю, услышала ли мое «обещаю» Ника, но Николай, кажется, видел и слышал все.
— Она копия Клима Александровича! — Он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и хрустит шеей.
— Да, характером тоже, — вырывается у меня с нервным смешком.
— Когда?.. Она такая большая! И ходит, и разговаривает...
С математикой у Николая точно полный порядок. Багаж знаний о развитии детей тоже отличный.
— Ника не моя дочь. Она приемная.
Чтобы не говорить на улице, я распахиваю переднюю пассажирскую дверь и сажусь в машину.
— Параллельно с вами Клим Александрович ни с кем не...
— До меня, — перебиваю. — Вероника — дочь Евы, жены Исаева. Они вращались с Климом в одних кругах.
— Той молодой девушки, что вечно следила за вами? — Николай не скрывает своего шока.
— Она не следила. Она присматривалась.
В прошлом мне тоже было трудно понять, зачем бывшая девушка Клима ходит за мной по пятам. Поначалу думала, что она сошла с ума, потом подозревала банальную женскую ревность. Лишь когда Ева принесла новорожденного ребенка, все стало на свои места.
Любящая мать могла отдать свое чадо только той, что тоже любит отца ребенка.
— Ева изменила мужу с Климом. Исаев обо всем догадался, но, вместо того чтобы развестись, заставил молодую жену родить ребенка и отдать в детдом.
— Пи... — Николай садится рядом.
— Исаев не хотел, чтобы кто-то узнал, что он рогоносец, для него это было позорнее развода. А Ева слишком сильно зависела от мужа. Подробности я так и не выяснила. Что-то связанное с ее семьей. Долги или судимость.
— И она отдала ребенка вам... — Даже звучит дико.
— Если кратко, то да. Принесла маленький розовый сверток ко мне домой, с документами и визиткой заведующей детским домом, которой уже заплатила за помощь.
— А отцу ребенка не сказала ни слова.
— Клим клялся, что Ева беременна не от него. Если я правильно поняла, у них даже романа не было.
— Да. В клубе пару раз... Кхм. Но все равно. Как можно было молчать?
— Боюсь, Исаев не самый простой человек.
— Клим Александрович мог бы защитить.
— Он тогда сам был под следствием. К тому же, возможно, Исаев шантажировал жену. — Так и хочется добавить: «Как и меня». К счастью, вовремя закрываю рот.
— И теперь вы с этим... Германом растите дочку Клима Александровича?
До этого Николай смотрел на меня с недоверием, а сейчас во взгляде отчетливо читается осуждение. Эффектное появление друга все же оставило свой отпечаток.
— Я ращу Нику одна, — обрубаю гнусные догадки. — Герман помогает нам, но он мне не муж. И уж точно никогда не станет отцом Нике. У нее уже есть папа. И пусть Клим оборвал со мной все связи, когда-нибудь он все равно узнает.
После своего признания облегченно выдыхаю. По сути, на этом можно и закончить. На мне нет никакой вины. Не я лгала Климу, утверждая, что беременна от мужа. Не я просила Еву отдать ребенка. Перед удочерением и после него я, как одержимая, искала контакты Хаванского, чтобы сказать о дочке.
Я такая же жертва, как моя маленькая девочка, ее мать, Клим и даже Николай. В нашей ситуации вся ответственность целиком и полностью на одном человеке — на Исаеве. Но этот вершитель судеб слишком хорошо позаботился о том, чтобы его марионетки, что я, что жена, молчали как рыбы.
— Твою мать! Узнай Клим Александрович тогда обо всем этом... — Николай кладет руки на руль и опускает на них голову.
— В то время он был слишком занят своей обидой на меня.
В памяти тут же всплывает свежий рассказ Вольского о долгом спарринге с племянником.
— Если бы... — Николай выпрямляется. — Если бы только обидой.
Глава 6
Глава 6
Не только мне сложно рассказывать о прошлом. Николай тоже говорит будто через силу. Хоть и не прошу, он не скрывает ничего о тех жутких днях. И я, словно собственными глазами, вижу все, что происходило с Климом.
— Клима Александровича освободили утром. Даже адвокат не знал, что с него сняли обвинения. Все случилось так внезапно, что домой пришлось ехать на такси.
Наверное, глупо надеяться, что Климу намекнули на мою помощь, но все же спрашиваю:
— Ему сказали, почему отпустили?
— Тогда, в отделении, нет. Просто вернули вещи и сказали: «Свободен». Уже потом он сам выяснял, как все вышло.
— И?
Николай отрицательно качает головой:
— К тому моменту я уже не работал на Клима Александровича. Просиживал штаны дома перед телевизором. Не знаю, чем там закончилось.
— Ясно. — Я прикусываю губу, пытаясь скрыть разочарование.
— Ну а буквально через час после того, как он приехал домой, явился курьер с посылкой, — продолжает свой рассказ Николай. — Коробка примерно двадцать на двадцать. В ней были какие-то фотографии и флешка. Сестра Клима Александровича сунула нос, попыталась узнать, что на них, но босс все собрал и, не сказав никому ни слова, ушел в свой кабинет.
— Это потом у него был спарринг с дядей? — Отвожу взгляд в сторону.
В отличие от Николая я точно знаю, что было на фотографиях и флешке. Эти кадры снились мне по ночам долгие месяцы, до появления Ники.
Красивая эротика. Без пошлости и грязи, чувственно и натурально. Объятия. Поцелуи. Загорелые тела. Шелковые простыни. Даже не секс — настоящие чувства.
Тот, кто не знал, какие отношения связывают меня с мужчиной на фото, сказал бы, что это любовь. А знающие... их никогда не было. Для всех посетителей небольшого частного клуба мы с Германом всегда были любовниками. Сторонниками свободной любви, как и остальные.
Исаев мечтал отомстить. Он хотел, чтобы Климу было так же больно, как и ему. Для этого он нашел у Хаванского единственное слабое место — меня. И втоптал в грязь. Сделал это изысканно, с особым цинизмом, и преподнес так, что я возненавидела собственное тело и усохла от слез.
— Да, спарринг был сразу после возвращения из кабинета. Клим Александрович, видимо, заранее позвонил Ярославу Борисовичу.
— Вольский сегодня рассказывал мне о бое.
— Он крепкий мужик. По молодости бывало всякое. Так просто его на лопатки не уложишь, но бывший босс... — Николай трет лоб. — Он тогда и меня бы, наверное, уложил.
— Злился?
— Нет. С виду спокойный был, будто вообще ничего не произошло. А бил настолько четко и мощно, словно внутри резерв какой-то открылся. — Николай замолкает и минуту смотрит вперед. Как раз в сторону моего подъезда.
- Предыдущая
- 4/50
- Следующая