Рожденный для войны (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 35

— Честно. Тоже от кисточек и карандашей уже тошнит?

— Честно — да, я не так изначально планировала лето провести. Жалко, мы вас раньше не встретили, кучу времени бы сэкономили, — Оля вздохнула: — Вот когда видишь по-настоящему большой талант как у Маши, тогда и понимаешь свою ничтожность в попытках угнаться.

— Так. Мне твоё настроение категорически не нравится. Во-первых, заниматься самоуничижением глупо. И вообще, ты мне сейчас Аню напоминаешь, когда мы её отговаривали заниматься домашним хозяйством. Она к этому вообще не приспособлена, но пыталась всё делить по-честному на всех, при этом переживала, что у неё намного хуже Маши получается. Зато в итоге, как оказалось, из неё мой секретарь получился на зависть всем. А отсюда — во-вторых. Как насчёт оставить их рисовать, а самим сбежать в город к моим сёстрам на пляж?

— Уф… Если ты уговоришь Илью Ефимовича, то я исключительно за. Всё лето в Крыму и ни разу нормально и спокойно не купалась.

— Уговорю. Но сначала вопрос. Тебе твоя охрана разрешит?

Олин взгляд мгновенно тревожно насторожился:

— Откуда ты знаешь про охрану? Про неё даже Илья Ефимович не в курсе.

— Ну насчёт не в курсе, — последовал короткий смешок, — это ты выдаёшь желаемое за действительное. Я их срисовал ещё в первый день. Да не переживай, просто у меня есть… некоторый опыт, я готовился не занимать место главы рода, а кое-что другое делать. Но если уж я их заметил, то Илья Ефимович про них знает тем более. Оля, ну у него же профессиональная память гения, он же на дерево посмотрит, а потом через пять минут посмотрит снова — и укажет, какие ветви сдвинулись. Неужели ты думаешь, что он не заметил, как некоторые кусты подозрительно бегают за вами? Просто Илья Ефимович — очень деликатный человек, и если ты не хочешь ему говорить, то он сделает вид, что тоже не замечает.

— М-да, не подумала. Да нет, проблем не будет. Они меня не ограничивают.

— Ну и отлично. Сейчас отпрашиваемся у Ильи Ефимовича, и ты предупредишь охрану, чтобы она пообщалась с моим водителем.

— Зачем? — растерялась Оля. — С водителем-то твоим зачем? Они же специально издали присматривают, их как бы нет. Вот и я делаю вид, что их нет.

Михаил тяжело вздохнул, он не ожидал, что придётся объяснять девушке настолько очевидные вещи.

— Оля, задача твоей охраны — обеспечивать твою безопасность, по возможности не создавая тебе неудобств. Давай не будем усложнять им жизнь. Едем мы туда и обратно на моей машине с моим водителем. Так вот, не дай бог случится неприятность — мой водитель и твоя охрана не должны мешать друг другу просто потому, что не знают друг про друга. В идеале — работать синхронно. Мой водитель до перехода ко мне служил в Русском экспедиционном корпусе, где состоял в команде, выполняющей задачи по защите разных персон и объектов. Методы работы твоих телохранителей знает и в их схему встроится легко.

— П-поняла. Извини, сглупила.

— Да ничего страшного. Тогда давай ты спрашивай, а я пока пойду отпрашивать нас.

Сразу, как Оля их покинула, Михаил подошёл к Брасикову и спросил:

— Илья Ефимович, можно вас на минуту отвлечь?

— Да, конечно.

— А можно, если вам Оля на сегодня не нужна, я у вас её заберу? Съездим в город, развеемся, там хоть пляж нормальный, а не санаторное затхлое кислое болото под присмотром занудно-моральных кикимор, которые так и ищут себе жертву?

— Эк как вы их, — рассмеялся старый художник. — Впрочем, именно так про этих старых грымз и надо. И не смотрите осуждающе, я тоже старый и мне про них можно говорить честно. Да забирайте, — и он хитро посмотрел на Михаила. — А вообще, я ждал от вас этого вопроса ещё вчера, но давал вам время самому решиться до завтра. Забирайте Олю с концами. Что нужно, она наконец освоила, пусть хотя бы остаток лета отдохнёт.

По распоряжению Михаила, их машина специально выбрала дорогу со стороны въезда через старый город. И тем забавнее было смотреть на выражение лица Оли. Едешь — и внезапно вот он, город, а в километре проедешь — и не заметишь.

— Странная застройка, — удивилась девушка. — Обычно дома строят высоко и ровно, а эти как кучей навалили, и дома вдобавок такие низенькие, словно к земле прилипли, а крыши будто сплющены.

— Здесь нет снега, а ровного места мало, потому крыши все и плоские, — пояснил Михаил. — И эта часть города строилась ещё во времена Суворова. По Крыму тогда нередко ходили ватаги степняков-грабителей, эти и в Россию ездили, и своих могли запросто ограбить. Все аулы по балкам и по ущельям ставили, чтобы случайному чужаку не было видно издали.

— Ага, поняла. Первый раз такое встречаю. Два месяца в Крыму и ничего не видела, оказывается. Мы всё по районам новостроек жили, а оттуда на машине на побережье сразу рисовать.

Автомобиль специально не стал углубляться далеко, а высадил их почти на окраине старого города. Радовало, что хотя техника в Российской империи застряла ближе к середине двадцатого века, нравы и отношения в некоторых вещах были намного ближе к двадцать первому веку той же Российской Федерации. Потому не рискуя поставить девушку в неловкое положение, Михаил взял Олю под руку и не торопясь повёл вдоль улицы вперёд. Та состояла почти сплошь из магазинов и лавок, и сама при этом своею теснотою и сплошными поворотами больше была похожа не на улицу, а скорее на проулочки между нормальными московскими улицами. У девушки же глаза в разные стороны разбегались. Старые дома, с балконами и даже целыми пристройками, висящими бог знает на чём в воздушном пространстве, с галерейками, поддерживаемыми только тем, что их ещё никто не толкнул порядком, домики в два этажа и между тем в одно окно, дворики, в которых не разойдутся хозяин с хозяйкою, если вдруг встретятся. И везде лавки, но всё без окон и без дверей, просто куски двора или улицы, отделённые решёткой, увитой виноградом и всякими зелёными растениями.

Вон какая-то уличная харчевня с полкою тарелок, огромными кастрюлями белого железа и бородатым поваром, проворно повёртывающим вертел. Хотите — смотрите как готовят, хотите — заходите и обедайте. А дальше сидят и греют старые кости на солнце уважаемые аксакалы. Расселись важно и неподвижно, подобрав под себя ноги в просторных шароварах, голова в бараньей шапке, на груди стёганая куртка, сверху другая без рукавов. Чуть дальше торговец продавал сладости, на земле расположены низенькие прилавки, а над ними возвышалась бритая до синевы голова и длинные усы торчали врозь, как у сибирских котов. Его чёрные брови были неподвижно нахмурены, и ни один мускул не дрогнул, когда Михаил с ним долго торговался за чурчхелы.

Получив несколько таких палочек разного цвета, Оля надкусила одну:

— Вкусно. Что это?

— Это десерт из орехов, собранных на нитку и покрытых густым, застывшим виноградным соком.

— А зачем ты с ним так торговался? Недорого же.

Михаил улыбнулся:

— А вдруг мы чего-то по дороге ещё захотим купить? Здесь информация о покупателях летит быстрее, чем мы идём. Я не из-за жадности, просто здесь надо уметь торговаться. Это считай национальная черта и традиция. А парень, который идёт с девушкой и не может ей показать, что он, когда станет мужем, не умеет экономить каждый семейный грош… Такого будут считать транжирой и пустозвоном, в том числе и сама девушка. На спутнице своей экономить нельзя и за ней надо ухаживать, но при этом когда покупаешь ей чего-то, старайся на её глазах умело сбивать цену. На самом деле торговец сладостями, если ты присмотрелась бы, хоть и изображал сурового дядьку, всё время улыбался.

— Ага, то есть мы сейчас поступили правильно, — хихикнула Оля.

— Ага, и ему тоже понравилось, тем более я всё равно в итоге взял у него за полторы обычных цены.

— На мне экономить нельзя, я поняла, — снова хихикнула Оля.

— Точно.

Граница старого города очерчена не была, но от этого оставалась не менее заметной. Внезапно запутанные улочки с древними мечетями и непривычными домами исчезали, мгновенно уступив место ровно стоявшим как на параде постройкам девятнадцатого века в классическом русском стиле. При этом как ни удивительно, две мечети, тоже современные, не казались в этих стройных рядах чужаками. Они были детьми иной эпохи и скорее роднёй стоявшей чуть дальше церкви, чем пёстрым кварталам старого города.