Старое зеркало (СИ) - "Каин" - Страница 5

— Спасибо.

— Для того и нужны наставники, мастер Чехов, чтобы помогать молодым специалистам, — добродушно улыбнулся куратор.

Он замялся, а затем продолжил:

— Могу ли я попросить вас об одной услуге, Павел Филиппович?

Этот вопрос порядком меня удивил.

— Конечно, Руслан Константинович, слушаю…

Наставник замолчал, словно подбирая слова. А затем начал:

— В Петрограде про вас ходит слава не только как об адвокате, но и как о человеке, который может докопаться до истины в делах… скажем так, касающихся изнанки нашего мира. Способном призвать и допросить призрака или мертвеца…

Я кивнул, понимая, к чему начинает клонить собеседник.

— Так вот… С одним моим знакомым происходят очень странные вещи, — продолжил Руслан Константинович. — Что только он не делал! Вызвал жрецов-синодников, ведьм, и всяких колдунов, но ничего не помогает…

Я задумался. У меня была еще неделя свободного времени — почему бы не оказать любезность?

— А что именно за чертовщина происходит у этого вашего знакомца? — поинтересовался я.

— Это он уже сам вам поведает, — отмахнулся Машуков. — Я могу представить вас, и он все расскажет.

— Хорошо, — согласился я. — Когда ему будет удобно?

— В любое, комфортное для вас время, — тут же ответил Руслан Константинович.

— Тогда давайте назначим встречу сегодня на вечер, — произнёс я. — Сейчас у меня остались кое-какие дела, которые нужно решить, а вечером за чаем, я могу обсудить все с вашим знакомцем.

— Вечером за чаем, — повторил куратор. — Я заеду за вами в шесть.

— Буду ждать…

Я вышел из-за стола и протянул на прощание ладонь, Руслан Константинович ответил мне крепким рукопожатием. И я направился к дверям. На ходу позвонил Фоме.

— Подгоняй машину, — приказал я. — Пора ехать по делам.

— Сделаю, вашество, — ответил слуга.

— До свидания, Павел Филиппович, — с улыбкой попрощался со мной распорядитель. — Ждем вас снова в нашем заведении!

— До свидания, — ответил я и вышел из заведения.

Перед поездкой в банк мы заехали домой. Фома попросил меня немного обождать и оправился в дом, чтобы забрать из рук Любови Федоровны деньги. Я был уверен, что она упакует купюры предельно бережно, так как к наличным Виноградова относилась очень серьезно.

В ожидании Фомы я вышел из салона, чтобы размять ноги и пройтись вдоль дорожки. Из пристройки показался Евсеев и при виде меня принялся поправлять воротник куртки.

— Здравы будьте, ваша светлость! — поклонился он и подошел ближе. — Не довелось с вами свидеться.

— Заходи поутру выпить чаю на кухне, — предложил я. — Полагаю, никто не станет возражать, если ты будешь общаться с домашними.

— Я бы с радостью, — оживился Евсеев. — Да только не знал, что можно в хозяйский дом без спроса входить.

— Считай, что ты спросил и получил разрешение, — кивнул я, а затем окинул мужчину оценивающим взглядом.

Он был одет довольно прилично, хотя очевидно было, что костюм на нем был с чужого плеча. Рукава свисали, скрывая кисти почти до кончиков пальцев, а штаны держались на туго затянутом вокруг талии ремне.

Заметив мой интерес, он развел руки.

— Немного похудел после лекарни! Госпожа Виноградова выделила мне кое-что из старой одежи, что нашлась в кладовой. И Фома пообещал, что вскорости мне придется обзавестись обновками.

— Все правильно.

— Я все же думаю, что должен сам оплатить все с оклада, — продолжил он. И смущенно добавил: — Каким бы вы его ни назначили…

— Внешний вид сотрудников кабинета адвоката должен соответствовать статусу, — возразил я. — А потому я беру на себя обеспечение работника всем необходимым. В цирюльню, смотрю, ты уже сходил.

— Да это я сам себя побрил и остриг, — гордо сообщил Евсеев. — Грива у меня от природы вьется, и даже если криво выходит, то оно не видно. Ждать, пока попаду к цирюльнику, я не стал. А просто выменял себе бритву на блошином рынке.

— А на что выменял? — удивился я.

— На рыбу, которую словил в канале, — просто ответил Евсеев.

— А где снасти взял?

— Один из рыбаков отдал старое удило, взамен на то, что покажу ему издали некроманта, — бесхитростно сообщил Евсеев.

— О как! — удивился я. — И показал?

— Как не показать, ежели вас любой в Петрограде увидеть может? — хмыкнул мужчина. — Я поначалу хотел тому мужику дать газету с вашей фотокарточкой. А потом подумал, что меня за такую хитрость поколотить могут. И ежели раньше меня это не особенно пугало, то теперь мне лицо портить нежелательно. Ведь я все ж на важного господина работаю.

— Верно, — усмехнулся я. — И как ты решил этот вопрос?

— Решаю еще, — вздохнул Евсеев. — В нашем договоре не было и слова про сроки. Так что, когда смогу, тогда и покажу ему некроманта…

— Помощь нужна? — улыбнулся я.

— Не, — мужик почесал затылок. — Справлюсь.

— К слову, про это… — я понизил голос. — Как ты справляешься?

— Работы тут немного. Я узнал, когда открываются лавки, и где Фома берет мясо и специи всяческие. Еще съезжу с ним в торговые ряды и выясню, у кого он что покупает. И потом сам за всем буду мотаться.

— Да не об этом речь…

— Ежели вы спрашиваете о моей хворобе, то не извольте беспокоиться.

— Как скажешь, — не стал спорить я. — Но если тебе понадобится помощь, то ты обязательно дай знать.

— Вы мне и так помогли, ваша светлость! Как никто до вас не помогал, — он потупился и мне показалось, что в уголках его глаз мелькнула слеза. — Жалко, что мамка не застала этого времени, когда я начал жить как человек. Сколько лет прожег зазря. А ведь мог…

Он махнул рукой и улыбнулся.

— У меня теперь вся жизнь по-другому пойдет. И я этого шанса ни за что не упущу, ваша светлость. Я может еще и женюсь!

— Почему нет? — поддержал я слугу.

— Я тут побрился, в баню сходил. Когда нос перестал быть красным да отекшим, оказалось, что морда лица еще не такая уж и плохая. У меня нрав незлобливый, и руки растут из нужного места. Может и смогу встретить такую даму, которой по сердцу придусь.

— Буду только рад, если твоя судьба устроится.

— Спасибо, Павел Филиппович, — поклонился мне собеседник.

— Все готово, вашество! — подал голос Фома, выходя из дома. — Можем ехать.

Я кивнул Евсееву и вернулся в машину. Питерский занял водительское сиденье.

— Хороший мужик, — сообщил он, указав на уходящего в пристройку слугу. — Я все же думаю, что толк с него будет. Работы не боится, и аппетит у него отменный…

— Это хороший знак. Надо будет Лаврентию Лавовичу передать, чтобы он его осмотрел на предмет качества здоровья. Все же теперь он тоже часть нашего штата.

— А ведь совсем недавно у вас был только я, — напомнил Фома, улыбнувшись мне в зеркало заднего вида.

— Кота первого в дом пускают! — заметил я, и мы оба засмеялись.

— Вы мне только дайте знать, какую форму надо прикупить для Евсеева. В том же магазине, что и для меня брали?

— Там можно взять только пару костюмов для особых случаев и несколько сорочек. А для работы надо прикупить что-то крепкое и немаркое. Думаю, что ему пригодится шинель для холодов, куртка для работ во дворе. Надо еще набрать носков, белья. Ничего роскошного ему точно не нужно. Он и так смущается оттого, что пришел к нам голым и босым.

— Знаю я место, где такого добра можно прикупить. Там отовариваются работяги из тех, кто неплохо устроился.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Главное, добудь ему фуражку. Думаю, Евсеев будет доволен.

Вскоре мы подкатили к банку. Питерский вышел и быстро обогнул машину, чтобы распахнуть передо мной дверь. Я выбрался наружу и только тогда заметил в руках помощника кожаный саквояж.

— Что это? — удивился я.

— Деньги, вашество. Я иногда вожу их в банк, чтобы пополнить счета.

— В сумке? — глупо переспросил я.

— В саквояже! — поправил меня Фома. — Любовь Федоровна настаивает, чтобы ценности переносили только таким образом.