Октоберленд - Аттанасио Альфред Анджело - Страница 3

Чарм пояса амулетов смягчил остроту чувств — и ее, и Рииса. Когда они снова обнялись, свободные от невыносимой тяжести горя, бывший волхв унесся мыслями к Земле и поискам Бульдога, решительно настроенный вернуться к Джиоти, как только сможет.

Ее мысли остались с теми, кто не может убежать с Ирта, кому придется встретиться с гоблинами и их армией огров, троллей и диких зверей. Она с горечью подумала, сколько останется после этой войны уцелевших. И выживет ли она сама. Наконец Джиоти вернулась мыслями к тому единственному, ради кого она должна выжить, к тому, кому она всегда была нужнее всего, — к Почу.

Поч, безбородый, шести тысяч дней от роду, был одет в черно-зеленый плащ с вплетенной тонкой колдовской проволокой. Белые сапоги козлиной кожи, отделанные колдовским мехом и наговорными камнями, защищали от змей и ядовитых многоножек. Тюрбан на рыжей голове, усеянный крысиными звездами, напитывал мозг Чармом, взбадривая разум и придавая спокойствие широкому угловатому лицу. Защищенный таким образом от физического и психического вреда, осторожный Поч пробирался по Гнилому Болоту.

По одну сторону от него раскинулись цветные палатки из целебной ткани, где лечились пэры, которых пытал Властелин Тьмы. Все они уже разъехались, но призматические палатки остались экспонатами музея зверств, созданного на Гнилом Болоте. В небольшом выставочном зале черного камня, построенном совместными усилиями всех доминионов, экспонировались статуи змее демонов, чудовищ с жуткими мордами на брюхе, терзавших Ирт от имени Худр’Вра, так называемого Властелина Тьмы. Немногочисленные посетители с опаской разглядывали эту невероятную мерзость, против когтей и клыков которой был бесполезен Чарм. Люди хотели забыть ужас.

И Гнилое Болото было почти нежилым. Поч оставался здесь, поскольку его роль хранителя давала ему средства к жизни и положение в обществе более высокое, чем он мог бы найти себе в любом другом месте.

Он не станет более жить под властью сестры, подчиняясь ее капризам. Здесь, по крайней мере на этом болотистом бугре, окруженном мангровыми лесами для сдерживания болотных тварей, он сам себе хозяин.

С вершины крепостного вала, повернувшись спиной к музею, он окинул взглядом широкие пространства черной воды и топких возвышений, уходящие к туманному горизонту доминиона — Рифовым Островам Нхэта. Не так давно он страдал здесь под гнетом Худр’Вра, но счастье переменилось, и наводящая ужас топь превратилась в зеленую страну чудес, где мемориальный комитет назначил ему специальную помощницу по управлению Гнилым Болотом: ведьму-отступницу Шаи Малиа, принадлежащую к сословию пэров, племянницу регентши этого доминиона, заклинательницы Рики.

Выставка зверств вряд ли требовала двух заведующих, и Поч с самого начала понимал, что Рика пытается пристроить свою нескладеху-племянницу Шаи за бесполезного братца маркграфини Джиоти и надеется на лучшее. К своему удивлению, эти двое обнаружили, что они более чем совместимы. С самого начала Поч и Шаи отнеслись друг к другу неравнодушно, и даже проведя вместе двести дней, все еще дурели от страсти и редко расставались.

При виде миниатюрной женщины, спешащей вверх по лестнице, Поч ощутил теплый наплыв любовной нежности. Как ночная нимфа, застигнутая дневным светом, она шла к нему с грацией неукротимости. Черные и серые покрывала ведьмы, которые она продолжала носить, хоть и бросила сестричество более двух тысяч дней тому назад, дразнили манящими тенями смуглых рук и ног, а блестящие черные кудри обрамляли круглое, оливкового цвета лицо.

— От сестры что-нибудь слышно? — спросила она, когда он протянул руки, чтобы заключить ее в объятия. Достав складной извещатель из кармана Поча, она прочла сообщения.

— Поч, ты ей даже еще не сказал!

— И не хочу говорить, — шепнул он в легкий туман ее покрывал, тут же пьянея от коричного аромата ее волос. — Не нужна она нам. Как-нибудь сами в мире не пропадем.

— Не пропадем, хотя гоблины и тролли пошли войной на пэров? — Она отстранилась от него, ее голос звучал резко и тревожно. Последние несколько дней по извещателю потоком шли сообщения о жестоких нападениях троллей по всему доминиону. — Мы здесь без защиты. Надо искать убежища в Илвре, городе твоих предков.

Поч напрягся:

— Я в Новый Арвар не вернусь.

— Почему? — Она вложила аппарат обратно ему в карман и просунула руки под его плащ, погладить плечи. — Ты — Одол. У тебя не меньше прав там быть, чем у твоей сестры. Даже больше, я бы сказала.

— Больше? — Он поддался ее опытным пальцам, мышцы его плеч расслабились. — Она маркграфиня.

— Которая бросила свой доминион ради авантюры на Темном Берегу. Ничего себе маркграфиня!

— Она должна была спасти волхва. — Он снова ткнулся носом в ее волосы, втянул их пряный запах. — Она любит Рииса Моргана, как я люблю тебя.

— Кстати, о Риисе! — Ее палец вдруг воткнулся в мышцу, и Поч выпрямился от внезапного укола боли. — И чего это она снюхалась с такой инородной тварью?

— Шаи! — Поч взял ее за сильные руки и отвел их от своих плеч. — Он — не тварь. Он — мужчина, человек, убивший Худр’Вра. Мы все у него в неоплатном долгу.

— Но он не из Светлых Миров, — возразила она и высвободила руки. — Он создание Темного Берега. Как иначе мог бы он сразить Властелина Тьмы? Согласна, что он достоин благодарности, но достоин ли он твоей сестры? Ты отдал свою сестру этому… чужаку?

— Я никому не отдавал свою сестру. Джиоти сама себе хозяйка. — Он вытаращил глаза, изображая тревогу: — И я не вернусь в Арвар Одол, потому что Джиоти будет обращаться со мной как с ребенком!

— Когда-то она управляла твоей жизнью, Поч, но больше этого не будет никогда. Не будет, пока я с тобой. — Она обняла его за талию. — Если она хочет рисковать жизнью на Темном Берегу и брать себе в консорты странных выходцев оттуда, то я скажу так: пусть она делает это как частное лицо. Она должна отречься, и ты, Поч Одолский, будешь служить маркграфом Илвра. Это теперь твой доминион.

— Моей сестры, Шаи. Моей сестры.

Она отстранилась в раздражении:

— Ты не слышал, что я сказала, глупый мальчишка?

— Я тебя слышу, Шаи, — ответил он с улыбкой и снова притянул ее к себе. — Но я бы лучше слушал, будь ты моей женой.

Даже сквозь вуали было видно, как она сжала губы.

— Я уже говорила, что не выйду за тебя, пока ты не станешь маркграфом.

Он ласково приподнял вуали и поглядел в темные, как чернила, глаза.

— Придется мне просить твою тетю Рику сделать меня маркграфом Гнилого Болота.

— Не шути со мной, Поч!

— Никогда, — обещал он, увлекая ее с собой на деревянный настил бастиона.

Когда Шаи Малиа поднялась, Поч глубоко спал. Чары еще несколько часов не дадут ему проснуться. Пока он был в облачении из колдовской проволоки и в тюрбане с крысиными звездами, чары ведьмы были бессильны против него, но когда они занялись любовью, он сбросил одежду и дал ей возможность использовать умение заклинать, освоенное ею у ведьм.

Оправляя покрывала, она глядела на черные воды болот, за стены болотной растительности, сплетенной из каких-то паразитических стеблей, гниющих лиан и щупальцев, за топкие глубины, полные упавших стволов и чудовищных черных корней, капающих гнилью среди клубящихся паров, смотрела в сторону Ткани Небес. Древние руины, самые старые на Ирте, и можно было только догадываться, кто построил их и для какой забытой цели.

Над просторами агатовой воды нависали разбитые коралловые колонны и стены незапамятных развалин, и это им шепнула ведьма Шаи Малиа: «Я иду. Я слышу ваш призыв, и я иду. Не торопите меня, Милые, мне надо сначала очистить себя. Ведь я же не нужна вам с дитятей этого дурака? Не это же обещание нашей надежды? Так что потерпите, Милые, я приду скоро».

Она бросила Поча валяться на настиле бастиона в тени парапета, заслоняющей его от пылающей Извечной Звезды, спустилась в палатку радужной целебной материи, промыла себя суслом и надела прочную одежду: сапоги до колен, коричневые парусиновые штаны, красную блузу, вышитую защитными символами, и куртку с амулетами. Поверх собольих прядей обернулся длинный шарф ведьмы, чтобы пауки не попали в волосы. И она отплыла от Гнилого Болота на легкой лодочке с выдвижным парусом Чарма.