Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль - Страница 9

Она поспешно сказала, не поворачивая головы, чтобы не закружилась и чтобы не испугать Алису и остальных ребят наверняка все еще диким взглядом:

— Да-да, секунду. Разоспалась, сейчас уже оке.

Иногда достаточно сказать — и всё правда становится нормальным.

Поезд замедлил ход. Карим и Марк расставляли в проходе, примериваясь, выдернутый с полки багаж. Алиса с Алиной выжидающе глядели на Алю. Так уже было.

Хватит, рявкнула на себя Аля, вскочила и замерла, вцепившись в спинку переднего сиденья. Голову повело, к горлу подступило.

— Аль, ты нормально? — спросил Марк, подхватывая ее под локоток.

Это было, было, поняла Аля с отчаянием, удивившим ее саму, решительно вернула себе локоть, покачнулась и пошла к тамбуру, куда уже устремился Марк с ее чемоданом — вслед за навьюченным Каримом.

Марк боднул Карима в рюкзак, когда электричка затормозила, еще раз — когда выпрыгивал на перрон, а потом увлекся и принялся бодаться специально и без повода. Карим, увешанный вещами, легко уклонялся да еще успевал подхватывать девчонок. А Марк раз за разом грохался на покрытые утоптанным снегом доски перрона, впадая в уже истерическое веселье. Не к добру, подумала Аля, но тут электричка свистнула, и Карим за шиворот эвакуировал Марка подальше от рельсов и сказал:

— Айда пошел к машине.

— Какой машине? — спросила Алина брюзгливо.

Аля зажмурилась, но успела увидеть и ее рюкзачок, так и не возвращенный Каримом — ярко-желтый, и одинокий джип — ярко-красный, и Тинатин с Володей, одна в серо-оранжевом, другой в скучно-синем, махнувших Кариму в ответ.

Может, в жизни их не как во сне зовут, подумала Аля со звенящей какой-то надеждой, аж челюсти свело, и скрип снега на миг затих. Но тут они дошли до джипа — и Тинатин оказалась Тинатин, а Володя Володей.

Или я просто колдунья, подумала Аля мрачно. Как уж это по-нашему — сихерче? Нет, лучше тылсымчы, волшебница. Тылсымчы Алия: карты Таро, приворот от ворот, сны искусственного интеллекта, в глаз порчу. А что, нормальная карьера, если лабы не примут — и если не сожгут потом. Надо только вовремя проснуться и не спать на ходу.

— Не спим, трупак зовет! — пропел Марк, всунувшись между Алей и Алисой, которая ей, оказывается, что-то говорила. — Мемас про девушку в джипе знаете?

Аля поежилась и уставилась на Алису, моля про себя: «Хоть бы не сказала, хоть бы не сказала». Но она сказала:

— Нескучной будет дорога-то.

— А что, нормальный сон, — заявила Алиса с откровенной завистью.

Аля разозлилась. Она с большим трудом заставила Марка отцепиться и уйти к Кариму, который плыл впереди атомным ледоколом. Она мучительно подбирала слова, способные убедить Алису, что все серьезно и пугающе. Она очень надеялась, что Алиса не испугается, конечно, но примет рассказ как задачу, требующую обдумывания и решения, — иногда это помогало: мыслила Алиса очень практично и здраво. Она побаивалась, что Алиса заподозрит попытку глупого розыгрыша или начнет высмеивать суеверность Али — бывало такое, и бесило здорово, особенно когда насмешки были обоснованными. Чего Аля не ожидала, так это спокойной одобрительной зависти, как если бы Алиса узнала, что подруга сдала все экзамены автоматом, выхватила инвайт на супервечеринку или получила камент инфлюэнсерки с миллионом подписчиков.

— Алиса, — сказала Аля, сдерживаясь, — он не нормальный. Он криповый, как, не знаю, влюбленный Марк с топором.

Марк, сеттером скакавший вокруг Карима, тут же оглянулся на девушек, махнул рукой и обозначил готовность дождаться и изо всех сил развлекать дальше.

Алиса пресекла эту готовность выразительными жестами и согласилась:

— Это достойно сочувствия.

— Блин, — сказала Аля, — Алис, мне не сочувствие нужно.

— А что?

— Блин! — повторила Аля отчаянно. — Я не знаю. Что делать-то?

— Идти. Прийти. Веселиться. В полном соответствии с планом.

— Да я уже шла, пришла и веселилась, это второй раз! — заорала Аля шепотом.

— Второй — фигня, — хладнокровно отрезала Алиса. — В «Дне сурка» Мюррей вон миллион раз одно и то же прожил и только лучше стал.

— Я не собираюсь миллион раз… — начала Аля и оборвала себя, чтобы свирепо напомнить: — Тут не «День сурка» и вообще не кино, а жизнь.

— Вот и живи. У тебя же конкурентное преимущество. Ты знаешь, что дальше будет.

— Ничего я не знаю.

— Ну как — ты же сама говорила: придем, потом горка и шашлык. Хотя я это тоже знаю, и все знают, программу хором согласовывали же. Зато ты в подробностях все изучила. Вот что сейчас будет?

— Не помню.

Аля помнила, что они просто шли по этой вот дороге и пришли к базе — поворот к ней вон за тем хвойным мыском, самая заметная сосна в котором как будто расколота. Но как это скажешь, чтобы звучало не предельно глупо?

— Ясно, — сказала Алиса.

— Что тебе ясно? — спросила Аля, мгновенно обозлившись.

Алиса посмотрела на нее и ускорила шаг, чтобы нагнать парней.

Аля остановилась. Вокруг был лес, холодный и мрачный даже под слепящим солнцем — особенно под слепящим солнцем. За спиной была дорога к вокзалу. Дорога была пустой и заснеженной, цепочки следов это только подчеркивали. Вокзал тоже был пустым и заснеженным. А чемодан был в джипе Тинатин. На это-то плевать, Алиса потом привезет, ну а не привезет — фиг с ним, будем считать, что потерялся. Мама смирится, папа с Амиром не заметят. И это уж точно не так тупо, как идти навстречу дурному предчувствию.

Марк и Карим оглянулись, прежде чем исчезнуть за поворотом. Марк, конечно, замахал и заорал. Слова заметались между деревьев и рассыпались, не донеся смысла, которого, скорее всего, и не было. Алиса прошагала мимо парней, не оглядываясь.

Ну и ладно. Ясно ей, понимаете ли.

А сбега́ть не тупо, да? — подумала Аля. Подумала еще и решила, что тупо. Подумала совсем основательно, уже ежась и переступая от холода, скользнувшего в сапоги и под шарф, обругала себя и поскрипела вперед по опустевшей дороге, к повороту на базу и к дурному предчувствию, которое умный взрослый человек должен не подтверждать и не оправдывать, а опровергать.

Хотя бы попытаться.

Аля сделала шаг и тут же остановилась. Звук был как в качественном сериале про Средневековье: глубоким и бесконечно раскатистым. Явно не от шерстяного носка и не от зимнего ботинка. И явно не по куцему коридору, обитому вагонкой, катился этот звук, а по гулкой темной галерее, намекающей на залы размером с бальные впереди, на башенки вверху, снаружи гладенько заточенные, как карандаши, к длинным шпилям, а внутри заросшие паутиной и гнездами летучих мышей, и на подземелья, а то и пещеры внизу. И о том, что терпеливо ждет там, лучше не задумываться. И не проверять.

Зря, получается, Карим морочился с панорамой. Ну или Аля не все знает о домике, в котором остановилась.

Она осмотрела себя. Выпростать обувь из-под тяжелого подола не удалось — но, судя по острым носкам и высоким каблукам, сапожки имели фэнтезийный фасон: слишком брутальные для дворца, слишком гламурные для похода. Платье было соответствующим. Аля провела рукой по рукаву, потом от шеи к животу. Мультик Frozen, а то и сериал «Игра престолов». Декольте, обшитое жемчугами, а дальше, видимо, парча или что-то в этом духе, плотное, тяжелое и сплошь расшитое золотыми нитями, почти царапающими на складках. Кевлар дамский средневековый, кружавчики в ассортименте. В детстве Аля за такое отдала бы душу и коллекцию кукол в придачу.

Да и сейчас уцелевших кукол не пожалела бы — ну, кроме Муськи, пожалуй. Очень красивое платье, необходимо признать, вот только…

Аля прищурилась, и странный зеленый блик на предплечье исчез. Не было на рукаве ничего зеленого — золотые стебли и синие цветы на красном фоне. Красивые, молодец художник. А все равно жаль: Аля ведь усмотрела в зеленом пятне аллюзию на «Зеленые рукава», древнюю английскую песню, написанную якобы Генрихом Восьмым. С другой стороны, на фиг такие аллюзии: песенка-то про половые страдания, и зеленый цвет в ней трактуется как символ соответствующей вольности. Ну да ладно, не стоит требовать многослойности от пафосной, но, будем честны, одноразовой игрушки, которую все должны быстренько пройти и забыть.