Мироздание по Петрову - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая

– Алиночки?

– Ну да.

– Еще бы!

– Ну позвоните ей.

– Она дома? Она сейчас дома?

– Она в ночном клубе, – назвал Роальд номер телефона. – Только не спрашивайте, что это за клуб. Вы там не бывали, а вашей помощнице понравилось. Пьет мартини и ждет звонка.

– Ее там силой держат?

– Да как сказать. Наверное, нет. Но при ней два крепких человека.

Алиса, как зачарованная, набрала названный номер. „Алиночка, миленькая!“ Голос ее прямо звенел. Академик слушал бывшую актрису с любопытством. Роальд тоже. „Алиночка, миленькая! – причитала Алиса. Видимо, они понимали друг друга на каком-то особенном, недоступном для обычных людей уровне. – Алинчик, сладкая! Тебя мучают? Убей их всех! – приказ прозвучал совершенно невероятно, но Мерцанова так и крикнула в трубку: – Убей их всех! Я сейчас прикажу Кручинину и мы приедем“.

И повернулась к Роальду:

– Пусть ее привезут сюда!

– Верните фальшивки и пластинку академика.

– Кручинин! Почему ты ничего не делаешь? Ты же слышал?

– Вы хотите сказать, – не поверил я, – что должен заплатить миллион долларов за кукую-то розовую дуру?

Роальд кивнул.

– За какую-то парикмахершу?

– Кручинин! – злобно завизжала Алиса.

Но я ее не слушал. Смутная догадка мелькнула в голове.

– Иван Ильич, вы что, заодно с этими людьми? Вы с ними в одной команде?

– Перестаньте, – холодно ответил академик. – Просто я пекусь о чести великого человека.

Он так и сказал – пекусь.

– Как-то странно получается, – не поверил я. – Ася под следствием. Парикмахерша в ночном клубе. С меня требуют миллион.

– И платиновую пластинку.

– Она тоже фальшивая?

Академик странно посмотрел на меня:

– Отдайте деньги господину Салинкасу.

– А если я этого не сделаю?

– Не сделаешь? – удивился Роальд. – Тогда я сам заберу. Ася сядет в тюрьму за убийство мужа. А вашу подружку изнасилуют. – Он холодно посмотрел на Алису. – Ее изнасилуют грязные несимпатичные люди. Она потом всю жизнь будет лечиться.

– А с ней что будет? – указал я на Алису.

– Госпожу Мерцанову приказано не трогать.

Под настороженными взглядами я поднялся и поставил на плитку джезву с водой.

Когда втягиваешь запах рассыпанного, попавшего на плитку кофе, лучше думается. Я ни на йоту не верил ни академику, ни Роальду. Какая платиновая пластинка? Что за чепуха? Почему доллары фальшивые? Если банкир, Роальд и академик в сговоре – у них не помалу получится. По морде Тараканыча никак не скажешь, что такой человек будет гоняться за фальшивками. „Деньги на бочку!“ Чего-то здесь не хватало. Какого-то важного звена. Три года назад в газетах писали про какие-то фальшивые доллары, это так, но кто сейчас помнит? Никогда не догадаешься, почему веревка перекинута через перекладину, а труп в канаве.

– Это все тот фильм?

Академик вздохнул. Предпочел бы другую тему.

Можно оглупить сценарий, жизнь оглупить сложнее.

Солнце всходит, птички поют, что с этим сделаешь? Бороться надо не с жизнью, а с ее проявлениями. С наводнениями, пожарами, саранчой, преступностью. Роальд в этом смысле выглядел выигрышнее всех. Если они с академиком сговорились, и банкир Кузин с ними в доле, то получалось по триста тридцать три штуки на каждого. И одна оставалась на товарищеский ужин. С вычетом двадцатки. Вот так живешь-живешь, подумал я, бегаешь за Алисой, злишься на Архиповну, пишешь очередной роман, а что толку?

– Вот вы печетесь о чести Режиссера, – поймал я академика. – А кто вообще-то знает об этом миллионе? Даже если он фальшивый. И зачем теперь покойнику деньги? За гробом и так пойдет весь город.

– Не ломай голову!

Но я не верил. Я упорно распутывал нить.

Алиса пряталась под простынкой, хотя давно могла встать. Академик наливал кофе в чашку. Роальд сидел у окна верхом на стуле. Снаружи его никто не мог увидеть, но он видел весь двор. Прыгнуть к дверям? Вряд ли Роальд успеет меня остановить. Впрочем, он псих. Он просто меня застрелит.

– …началось с покупки фальшивок, а закончилось катастрофой на шоссе, так? – не мог я остановиться. – Ты сама говорила, – кивнул я Алисе, – что Спонсор и Режиссер вели себя в последний вечер необычно. Будто ждали чего-то. И дождались. Наверное, в каком-то заранее условленном месте в машину дяди Коли, Тараканыча, сунули кейс. Машину Тараканыч бросил у крыльца и поднялся наверх. Спонсор пришел в восторг, узнав об удачной операции. Миллион фальшивок можно продать за полмиллиона настоящих долларов. Черный рынок работает всегда. Можно закрыть глаза на некоторые вещи. Полмиллиона хватило бы. Спонсор уже видел свое имя в титрах будущего фильма. Он знал, что искусство спасают только богатые люди. Нет гениальных художников, есть гениальные заказчики. Это известно с давних времен. Вот и погнал в „Муму“. В машине Тараканыча. О том, что кейс с валютой находился в багажнике, Спонсор узнал только на другой день. Но машина уже сгорела… Иван Ильич…

– Да? – откликнулся Петров-Беккер.

– Прошло три года. Целых три года. Почему вдруг Спонсор начал искать эти деньги?

– Слухи. На слухах мир стоит. Он был уверен, что фальшивки сгорели в машине. Но вдруг нет? Вдруг какая-то случайность? Что если они всплывут на рынке? О фальшивках знали только сам Спонсор, его помощник и Режиссер. Больше никто. Помощника Спонсор упрятал на некоторое время в тюрьму, для надежности, и подать знак теперь мог только Режиссер. Не дай Бог, если бы он очнулся…

Никто со мной не спорил. Может потому, что Петров-Беккер и Роальд знали что-то еще такое, о чем я даже не догадывался. Поглядывая в окно, Роальд прижимал локоть к боку. Под мышкой у него висел пистолет. Встав, прижимаясь к стене, Роальд осторожно шагнул к двери, ведущей из гостиной прямо в сад. Наверное, этим путем приходил к Алисе Режиссер, ревниво представил я. Приезжал к Спонсору, пил у него, потом задами шел через колючий малинник. „О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся, – это путь к изменам…“

Не хлопнув дверью, даже не скрипнув, Роальд исчез.

– Кручинин!

Я не обернулся.

Алиса сделала выбор, я не хотел ей мешать.

У Алисы чудесная кожа. У нее невероятные глаза. И еще она деловая женщина. С Алиной они наживут не один миллион. В этом я был уверен. Я желал им удачи, но своим миллионом делиться не собирался. Три часа назад мы с Алисой весело считали доллары и прыгали от восторга, пытаясь понять, как их лучше потратить, но сейчас общего будущего у нас не было.

– Кручинин!

– Не останавливайте его, Алиса Тихоновна.

Голос академика прозвучал виновато, будто это он сам все затеял.

Ухватив рюкзак, а заодно тяжелую металлическую клюку, стоявшую у камина, я осторожно приоткрыл дверь. На крылечке никого не было. В небе висела Луна и тысячи звезд. Много тысяч звезд. Или раньше я не обращал внимания на их количество? Куда мы все деваемся после смерти? Полковник заразил меня своим вопросом. Даже не припомню, когда в последний раз я видел столько сияющих огней. В этом было что-то ужасное. Пока Роальд рыщет по задам участка, решил я, спущусь к речке…

Но холодный ствол прижался к моему затылку. Будто из морозильника.

– Осторожненько осторожненько рюкзак на землю…

– Уже кладу…

У меня был приятель в институте теплофизики. Робкое домашнее животное. Боялся мышей. Не пил водку. Осторожничал в спортивном бассейне. А утонул посреди Атлантики, стряслась какая-то беда с плавающей лабораторией. Я это к чему? В трех метрах от меня стояла машина Алисы с приоткрытой дверцей, прыгай и мчись! – но холодный ствол был гораздо ближе.

Я осторожно опустил рюкзак на траву.

– Уважаю обязательных людей, – ободрил меня Тараканыч.

Странно, подумал я. До появления Алисы в Городке все шло прекрасно. Ну немного горячего кофе на колени, это в пределах. Света испекла пирог. У Юля предки укатили куда-то. Маринка собиралась выбраться с дачи. А с появлением Алисы все пошло к черту. Как в нехорошем сне я увидел на крылечке академика Петрова-Беккера. Он не закрыл за собой дверь и стоял в освещенном изнутри прямоугольнике. Увидев Тараканыча, зябко спрятал руки в карманы плаща. Думаю, он знал все, что должно случиться. И когда Тараканыч охнул и повалился на траву, моя догадка перешла в уверенность.

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая