Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 25

Бурченко развернулся и направился к двери, оставив меня в недоумении.

— Что-то ещё, Родин? — спросил Седов.

— Да. Вы нас не хотите привлечь к решению вопроса противостояния американцам? У моих лётчиков и инженеров есть большой опыт, которым мы могли бы поделиться.

— Я уверен, что ваш опыт когда-нибудь пригодится. Но не сейчас. Спасибо за работу, Сергей Сергеевич, — ответил командующий.

Дальше смысла в разговоре я не видел. Выходит, что командование не доверяет нашей группе.

Да и не так уж и неправильно это. Мы лишь гражданские испытатели. Есть военные лётчики, которые подчиняются флотскому руководству.

Мы лишь гости на корабле. Почти как наёмные рабочие для испытаний новой техники.

Бурченко дальше обсуждать не стал со мной возможную атаку американцев на объекты Ливии. Шёл впереди меня и даже не оборачивался.

— Андрей Викторович…

— Что, Сергей Сергеевич? Есть ещё идеи? — спросил Бурченко.

В его голосе чувствовалось, что он недоволен.

— А вы не хотите своему начальству доложить? Дело серьёзное.

— Доложу. Вот только Седов сделает это первым. Нас с вами отзовут и скажут, что мы с вами своё отработали.

В нём начинает говорить некая зависть. Будто наш куратор надеялся на столь важную информацию и собирался первым доложить начальству. Ощущение такое, что между Комитетом и Министерством Обороны некая гонка. Неужели все чувствуют приближение смены власти?

Не зря же Бурченко читал зарубежные газеты, где уже рекламирует себя Горбачёв.

На следующий день намечен был вылет для отработки дозаправки. Су-27К определён в роли танкера с агрегатом заправки УПАЗ. Ему вполне по силам отдать не менее 6000 кг топлива, так что дозаправку можем провести сразу на несколько самолётов.

Авиагруппа на сегодня учебные полёты не планировала. Класс был в нашем распоряжении. После коротких предполётных указаний по кораблю прозвучала давно привычная команда.

— Внимание! Корабль к полётам приготовить! — послышался в динамиках голос командира.

Руководитель полётами ещё раз доложил порядок управления, а старший инженер особенности эксплуатации техники.

Поход длился уже почти полтора месяца, так что неисправностей было достаточно.

— У Як-44 сегодня день работ на авиационной технике, — объяснил мне инженер.

— Агрегатов заправки два. Один подвесили на полковой Су-27К. Можем сразу две дозаправки отработать, — предложил мне ведущий инженер по Су-27.

— Целесообразность? Мы никуда не торопимся, — ответил я.

Нас ведь никто с корабля не гонит. Да и без мониторинга пространства от Як-44 придётся почаще оглядываться.

— Согласен. Только вот погода может к ночи испортиться. Да и в залив могут потом не пустить. Пока нам пространство дали за параллелью 32°30', надо использовать.

Это хорошо, что с ПВО Ливии договорились об использовании залива. А нужно ли нам туда? Опять что-то Бурченко придумал и нам не сказал.

— Не вовремя наш «дозорный» в отказе, — проворчал Витя.

— Ничего! У нас локатор работает, погода хорошая. Тем более, ливийцы разрешили использовать пространство залива Сидра, — сказал Олег, записывая в планшет данные ветра по высотам.

— Витя, ну уж как-нибудь дозаправимся! — похлопал его по плечу Белевский.

— На флоте говорят: «Ничего» и «как-нибудь»… — ответил ему Тутонин, но Саня прервал его.

— Хорош, дружище. Давай сегодня без умных мыслей.

Витя, как всегда! Хоть записывай за ним, но фразу он так и недоговорил.

В классе появился Бурченко. Он пожелал всем удачных полётов и пошёл вместе с нами в сторону палубы.

— Одна из заключительных лётных смен? — спросил Бурченко.

— Да. Ваша идея работать в районе залива?

— Лишний раз посмотрите, как там дела у ливийцев.

— Сразу всем составом и без прикрытия? Ещё и Як-44 сегодня не летает.

— Нет оснований для паники, Сергей.

Конечно, нет! Только под боком две авианосных группы.

— Не решили, как будем добираться до Севастополя? — спросил я.

— Всё что секретное — кораблём. Личный состав — самолётом из Триполи. Для этого Ил-76 организуем в Союз.

— Хорошо, — сказал я и достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги.

Бурченко развернул его и принялся читать написанное. Это был список группы «Куб» с указанием наград в качестве поощрения.

— Угу. Тут много всего. Лётчиков вы решили не обижать. Всем Героев Советского Союза. Инженеры у вас все с орденами. Техники по большей части. Никого не забыли?

— Нет.

— Врать не умеете. Себя и Морозова почему не записали? Хотя, можете не отвечать. Звезду Героя в этот раз вы заслужили однозначно, — сказал Бурченко.

— Это уж на ваше усмотрение, когда выполните мою просьбу.

Андрей Викторович удивился такому ответу. Свернув листок и положив его в карман рубашки, он приготовился меня слушать.

— В чём дело? У вас проблемы? Могу помочь решить.

— В 1981 году в районе Кокари-Шаршари погиб лётчик Печка. У Николая Морозова просьба посмертно представить парня к государственной награде.

— Странная просьба. Вы уверены, что Морозов этого сам захотел и отказался от награды в пользу погибшего несколько лет назад лётчика?

— Уверен.

Когда мы закончили с Морозовым вчера общение в ангаре, он попросил меня сделать именно так.

Бурченко пообещал помочь с награждением брата Олега и ушёл. Как только я вошёл в комнату с высотным снаряжением и начал экипироваться, ко мне подсел Николай.

— Ты сделал, как я просил?

— Да.

Морозов больше ничего не сказал и пошёл одеваться. Когда-то мне говорили, что люди не меняются. По крайней мере, к Николаю это не относится.

На палубе сегодня работа кипела как никогда. Тот самый провинившийся водитель тягача «прав» не лишился и виртуозно закатывал наши самолёты на площадки.

Тросы аэрофинишёров уже были готовы, чтобы обеспечить посадку заходящего самолёта на палубу. Пока Су-27К авиагруппы снижался по глиссаде, техсостав осуществлял подвеску корректируемых бомб на МиГ-29К.

Можно вечно смотреть на то, как вооруженцы завешивают самолёт средствами поражения!

— Я тебе сейчас обломаю граблю! Подними! — кричал один из техников.

— Куда⁈ Качай давай изделие! — отвечал ему товарищ.

— Безделье ты номер 2 в очках!

Их ничего не могло отвлечь от перепалки. Даже когда на палубу приземлились поочерёдно МиГ-29К и Су-27К, взревев двигателями после зацепа гаком.

— Чего качай⁈ Соедини с этим, — продолжал эту дискуссию старший среди техников.

— С чем? С тем?

— Нет, с той!

— Да с рояля! С другой!

И только наши советские техники могли понять, что речь шла о контровочной проволоке. Я взглянул на часы и понял, что парни опаздывают с подвеской бомб.

— Пошли, — позвал я Морозова и Белевского.

Олег и Витя направились к другому МиГу. Тут работа пошла! На второй минуте этого балета с бомбой я стал уважать техников ещё больше.

— Да подтащи! Попадай, попадай, вот так!

— Чего так⁈ Закручивай давай, — продолжали припираться техники.

— Куда тебе уйти? Чуть что, так поссать и разуваться приспичило! — возмущался на кого-то из молодых коллег Дядя Вася.

Мой самый уважаемый техник отлично мог рулить всем процессом на расстоянии.

При этом он успевал покурить во время подвески, послать кого-то и обсудить, что делать вечером.

Железные люди наши техники! Я, Морозов и Белевский чуть на палубу не упали после такой «качалки»!

— Качай, качай! — продолжал командовать один из инженеров у соседнего 312го борта.

Потом ещё пришёл ведущий инженер и сказал, что надо подвеску поменять. Не те подвесили бомбы. Надо было другие взять из ангара. Мужикам пришлось всё снимать. Перед этим в инженера чуть не полетел гаечный ключ и отвёртка. Весёлая работа на стоянке!

После окончания подготовки и осмотра бортов, мы начали занимать места в кабинах. Олег и Витя уже начали запускаться на своих Су-27К, чтобы взлететь первыми. У каждого подвешен агрегат заправки.