Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 26

— Саламандра, 323й выруливаю на 3ю стартовую, — запросил Олег.

— Разрешил, 323й, — ответил ему руководитель полётами.

Я повернул голову и встретился взглядами с Олегом. Он показал мне поднятый вверх большой палец, прибавил обороты и тронулся с места.

— Саламандра, добрый военно-воздушный вечер! 321й парой с 322 м запуск прошу, — сказал я в эфир.

— И вам добрый! Запускайтесь.

Пока наши топливозаправщики производили взлёт, я проверял системы самолёта. Обороты двигателей в норме, панель управления штангой дозаправки в работе. Посмотрел на Морозова, а он уже готов рулить.

— 2й готов. По твоей команде, — доложил он.

— 1й, на 2000 есть условия для работы. Встал в вираж и ожидаю, — передал информацию с воздуха Белевский.

— Принял. Саламандра, 321й парой на стартовую, — запросил я разрешение у руководителя полётами.

— Выруливайте. Вам на 1ю, напарник на 2ю.

С Николаем быстро заняли свои места на палубе. Осмотрел воздушное пространство, чтобы впереди не было посторонних. Только вертолёт барражировал рядом с кораблём, обеспечивая нам поиск и спасание.

Небо безоблачное, солнце ослепляет, а корабль аккуратно покачивается на волнах. Видно, как срез трамплина слегка наклонён на один бок.

— 2й готов, — сказал Коля.

— Понял. Сбор догоном, я первый. Взлёт по отрыву, — произнёс в эфир, чтобы руководитель полётами знал наш замысел.

Самолёт завибрировал, а на панели загорелось табло «Форсаж». Техник проконтролировал розжиг пламени из сопла и указал рукой в сторону трамплина.

— Взлёт! Включились оба! — доложил я, и самолёт рванул по палубе.

Отрыв и в эфире уже слышен голос Морозова, стартующего со своей позиции.

— 1000, прибор 400, — произнёс я в эфир, чтобы Николай подошёл ко мне ближе, и мы собрались в пару.

Морозов пристроился, и мы начали разворот в сторону зоны барражирования Олега и Сани.

— 1й, на локаторе наблюдаю посторонних в заливе, — доложил Морозов.

— Понял. Подтвердил.

Действительно, в самом заливе было несколько надводных кораблей. Локатор показывал, что дальность до них не более 70 километров.

Видимо, это ливийские сторожевые корабли. Подлетев ближе, наше предположение подтвердилось — небольшие морские суда, с ракетными установками средней дальности. Не потопят они весь 6й флот, но огрызнуться должны будут. Но это при самом оптимистичном варианте.

Однако, были ещё два незваных гостя.

— Внимание! Это воздушное пространство Ливийской Джамахирии. Приветствуем советских! — прозвучал в эфире голос с большим акцентом.

Со стороны залива постепенно приближалась пара МиГ-23х с ливийскими зелёными флагами на килях. Пристроились они к нам не с первого раза, но зато приветливо помахали.

— Приветствуем, — ответил я в эфир и показал коллегам «класс».

Пара МиГ-23 шла теперь над нами на 4500 метров. Мы же старались держаться в полосе шириной 20 километров от 32й параллели. Её здесь прозвали «Линией смерти». Она же с недавних пор являлась границей территориальных вод Ливии.

Так объявил Муаммар Каддафи, но с ним решили поспорить американцы.

— 3й, 4й наблюдаем вас. Готовы к работе, — доложил я, и мы с Николаем пристроились позади Су-27К.

— Принял. Готовы к работе. Интервал 2 километра, — ответил Олег, и они с Белевским разошлись в стороны.

— Понял. Паре роспуск. 2й самостоятельно.

— Выполняю, — ответил мне Николай и резко отвернул вправо, чтобы начать пристраиваться к Сане.

Начал подход к самолёту Олега, постепенно сокращая расстояние. Надо пару тренировочных подходов прицелиться, а то давно не выполнял дозаправку.

— 3й, выполняю подход тактически. Без выпуска, — дал я команду Печке.

— Понял. Прибор 500, — доложил Олег.

Постепенно снижаю обороты и медленно приближаюсь к Су-27К. В очередной раз зубодробительная потовыжималка! Движения органами управления миллиметровые, но напряжение похлеще снижения при посадке на палубу.

Выполнил пару подходов, и мы подошли к границе района полётов. Начинаем разворот на обратный курс. Олега из виду не теряю, но так и хочется посмотреть в сторону прекрасного залива.

Заметил, как сверху скользнула тень от самолёта. МиГ-23 снизились и ушли в сторону Ливии. Всю первую часть полёта сопровождали нас.

Пора начинать работу. Включил тумблер. Слева показался штырь штанги дозаправки. Сразу самолёт повёл себя немного неустойчиво. Всё же не МиГ-31, который значительно больше 29го.

— 3й, режим. Штанга выпущена, — дал я команду Олегу.

— Понял. Включаю, — ответил Печка.

УПАЗ начал работать. Показался тот самый волан, раскрывшийся от набегающего потока. В вечернем небе конус подсвечивали огни по краям юбки.

Загорелся красный. Следом замигал зелёный сигнал на табло агрегата заправки.

— 3й, шланг вышел. Норма.

— Понял. Готов к работе, 1й, — доложил Олег.

Начинаю подход к конусу. Обороты двигателей на 2% снизил. Штангой целюсь под нижний срез юбки.

На губах появилась сухость. Капля пота медленно скатывалась по виску, раздражая сильнее, чем непонятные разговоры моих товарищей. Саня с Морозовым что-то нервно друг другу рассказывали, но я сосредоточился на конусе.

Совсем уже близко. Осталось совсем немного и…

— Контакт, — доложил я, продолжая миллиметровыми движениями удерживать самолёт в нужном для дозаправки положении.

— Подтвердил, — ответил Олег.

По соседству, в паре километров аналогичную работу выполняли Белевский и Морозов с Тутониным. Их голоса наполняли эфир радиообменом. Вот только не тем, который обычно слышишь на дозаправке.

— Дальность 45. Мигает у меня на панели, а звука нет.

— Визуально не наблюдаю. Заканчивай работу.

Я повернул голову и увидел приближающуюся ко мне «белую змею». Столь близко находящуюся ракету мне не доводилось видеть уже давно.

— Расцеп! — громко произнёс я в эфир.

В первое же мгновение я сманеврировал вниз, отстыковавшись от конуса. Уже в процессе выполнения манёвра смог быстро убрать штангу. Совсем рядом прошла ракета. В левом блистере наблюдал вспышку и падающий сверху объект.

— Пожар агрегата. Сбросил, — в эфире прозвучал голос Олега.

Совершенно ничего не понятно. Неразбериха полная. Со всех сторон начал срабатывать сигнал об облучении.

— Вниз! Вниз! — продолжал говорить я в эфир.

Надо сразу уходить на предельно-малую высоту, чтобы не дать противнику спокойно выцеливать. На фоне воды это будет сделать сложнее.

Поверхность моря приближалась. Вывожу самолёт из отвесного пикирования. Про каплю пота уже и позабыл. Ровное дыхание сбилось.

Сейчас я мгновенно вспотел от напряжения.

— Всем доложить… — попробовал запросить я в эфир товарищей, но тут же вынужден был прерваться.

Рядом со мной произошёл взрыв. Успел только отклонить ручку на себя, чтобы пройти выше. В зеркале увидел, как на месте ракетного катера ливийцев, на море возник огненный шар.

Ещё две ракеты слева! Резко меняю курс на 90°. Разбираться, в кого летят ракеты, нет времени.

— 2й, по мне ракета. Отстрелял асошки. Ушёл на обратный, — доложил Морозов.

Надо как можно быстрее выходить из этой зоны. Видимо, американцы начали свою операцию по Ливии. Вскоре появятся истребители, которые начнут сбивать всё, что попадётся.

И снова навстречу ракеты! Рычаг управления двигателями до упора вперёд. Ручку резко на себя, и ухожу вверх. Пошёл набирать высоту.

К креслу слегка придавило, маска прилипла, а голова непроизвольно откинулась назад, что аж заболело в районе шеи.

— Курс на Саламандру! — произнёс я в эфир, когда перевёл двигатели на максимал, но тут же получил ещё одну проблему.

Две ракеты направлялись в мою сторону. Всё бы нечего, но они явно предназначались мне. Сирена заработала сразу.

Включить отстрел. Переворот, и ушёл вниз на предельно-малую высоту. Взрыв произошёл рядом. Самолёт изрядно тряхнуло. Моргнула лампа включения форсажа. Изображение на одном из индикаторов пропало, но никаких повреждений.