Леди любят артефакты (СИ) - Соловьева Алена - Страница 12

— Не нужно, мисс Лавлейс, я совсем забыла… — девочка захлопала в ладоши, точно аплодировала невидимым артистам. С каждым ее хлопком на стенах вспыхивали факелы, и спустя какое-то мгновение в башне стало ничуть не темнее, чем на улице.

Не дав мне опомниться, она скрылась за каменным поворотом винтовой лестницы.

— Бетти! — я окликнула ее, и, не особо надеясь, что это подействует, быстро пошла следом.

Лестница была крутой с высоченными ступеньками, от которых мгновенно начинают ныть икры. Без перил подниматься было нелегко, но я не думала об этом, хватаясь за каменные стены.

«Надеюсь, это не ее любимое место досуга. Судя по тому, как эта неугомонная девчонка тут носится, однажды она просто свернет себе шею!»

Запыхавшись, я, наконец, добралась до второго этажа. Вверх вела еще одна лестница, но девочка, судя по всему, не собиралась идти выше и остановилась посреди большого круглого зала.

Это действительно был настоящий зал трофеев, похожий на склад какого-нибудь провинциального археологического музея. Многочисленные «экспонаты» хранились в стенных шкафах и маленьких деревянных ящичках, другие же и вовсе лежали на полу, точно их так и позабыли упаковать. Старые доспехи, украшенные узорной вязью на ноттовее, стояли рядом с полукруглым стеллажом, где разместилась коллекция оружия какого-то давнего предка Блэквудов. Судя по всему, именно он был изображен на потертом гобелене, рассказывающем об укрощении мантикоры.

Здесь же, в окружении чучел кабанов, медведей, волков и лис, возвышалась и та самая мантикора. Яростно ощеренная пасть чудовища резко контрастировала с широким металлическим ошейником. Под потолком я заметила и огромную фигуру виверны, чьи огромные крылья были явно подрезаны, чтобы поместиться в башне.

— Это трофеи Карона Блэквуда, первого из рода, — пояснила Беатрис, проследив за моим взглядом. — Он был известным охотником на сумеречных чудовищ и воевал на стороне свободных магов в первой войне Орденов.

— Мои предки тоже, — с улыбкой согласилась я, — быть может, они даже были знакомы…

Бетти потрепала по голове чучело зубастого волка и прошла дальше, где начиналась более новая история семьи. Мы двигались по кругу, осматривая давно устаревшие артефакты из разных эпох. Здесь были резные крылья из костей птицы рух со спутанными ремешками для полетов, трость с набалдашником из серого камня, усиливающего чары, старинные светящиеся ящики для превращений металлов, какие-то поломанные бытовые артефакты, с потускневшими драгоценными кристаллами для зарядки и даже высоченная полка со ржавыми самопомешивающимися кастрюлями.

Многие из артефактов были мне знакомы, а о предназначении других приходилось только догадываться. Рассматривая все это «богатство», я на время выпала из реальности, пока мой взгляд не наткнулся на шипованные кандалы для магов. Во времена войны Орденов их использовали в жестоких пытках и даже жертвоприношениях.

— Ты уверена, что нам сюда можно? — нерешительно спросила я, стараясь не глядеть на жуткий артефакт.

Как здесь вообще оказался этот давно позабытый свидетель кровавой истории?

— Конечно, — отозвалась Бетти, подбежав к стенду, на котором стояла шкатулка из черного дерева. — Здесь много старья, которое уже не работает, но, как говорила мама, представляет ценность для истории семьи. Такого вы точно не видели!

Она достала что-то похожее на огарок свечи. Я испугалась, мало ли какие опасные древности здесь хранятся? Одни кандалы чего стоят!

— Не трогай! — крикнула я, подавшись вперед, чтобы выбить странный предмет из ее рук…

Бетти вздрогнула и уронила свечу. Она покатился по полу, и остановилась у моих ног. Девочка смотрела то на огарок, то на меня, а на лице ее застыло искренне удивление.

— Зачем так кричать? — Беатрис присела и подняла артефакт. — Ничего страшного не случится. Когда я была помладше, играла с ней постоянно. Смотрите, какая красивая куколка. Жаль только, что плачет.

И действительно, в свече угадывались контуры женщины. Волосы ее были  распущены, а на красивом лице застыли слезы и гримаса скорби. Удивительно тонкая работа, только непонятно, для чего она использовалась. Хотя, судя по виду, вряд ли эта вещица приносила удачу или служила в быту.

— Позволишь взглянуть поближе?

— Если желаете, — она положила свечу-куколку в мою ладонь.

И в следующее мгновение произошло нечто странное: фитилек задымился, вспыхнули искорки, и на макушке женщины заплясал огонек. Я вопросительно глянула на Бетти, а та с интересом посмотрела на меня.

— Раньше она никогда так не загоралась, — произнесла девочка, но в ее голосе почему-то не было удивления.

— Погоди, а как называется этот артефакт?

Бетти закрыла шкатулку и прочла на крышке:

— Скорбящая дева.

Я попыталась припомнить, слышала ли о таком. Кажется, да, но, что точно — не помню.

«Ничего хорошего от предмета с таким названием ждать не следует», — успела подумать я, прежде чем свет вокруг померк. Затем исчезли все звуки, точно на мою голову опустили толстенное пуховое одеяло. Оказавшись в полной изоляции от внешнего мира, я подумала, что самое время избавиться от свечи, но не смогла разжать пальцы.

«Бетти!» — позвала я, но не услышала собственного голоса.

Происходило нечто странное. Я попробовала пошевелиться, но не тут-то было: руки и ноги налились свинцовой тяжестью и словно онемели. Сложно было сказать, что творилось вокруг. Полное отсутствие звуков давило на нервы, даже больше чем непроглядный мрак. В какое-то мгновение мне стало казаться, что я слышу бешеный стук собственного сердца, как двигаются легкие и даже ток крови, бегущей по венам. В абсолютной тишине я точно сама стала звуком, и это было невыносимо. Все мои чувства разом исчезли, оставляя только пустоту.

Время застыло, пока я кричала, не слыша собственного голоса. Мрак и тишина постепенно лишали меня ощущения реальности.

С каждым мгновением дышать становилось все тяжелее, будто кто-то невидимый лишал меня последней надежды. Теперь я уже не могла бороться с паникой. В голове то и дело всплывали страшные видения. Казалось, я слышу голоса родителей, чувствую жар огня и смрадный дым лезет мне в ноздри. Я задыхалась в нем, и с каждой новой попыткой сделать хоть вдох, голова кружилась, а глаза болели от слез. Еще немного и беспамятство полностью накроет меня…

И тут я почувствовала жгучий удар по руке, в которой держала свечу. Пальцы дернулись, и, кажется, я расслышала стук, с которым фигурка упала на каменный пол.

И точно, слух вернулся первым. Сначала я поразилась звукам собственного хнычущего дыхания, а затем совсем рядом раздался мальчишеский голос:

— Мисс Лавлейс, мисс Лавлейс, ответь же.

Кто-то тряс меня за плечо. В следующий момент тьма расступилась. Надо мной было лицо Кристофера.

Я поняла, что сижу на ледяном полу, задыхающаяся и зареванная. Свеча лежала тут же, а рядом валялась трость с серым навершием. Видимо, именно ей он хлестнул меня по рукам.

— Что случилось? — я не узнавала свой голос, осипший от крика.

— Не знаю, — пожал плечами Кристофер.

— Где Беатрис? — я вцепилась в его руку.

— Пустите, мисс Лавлейс, вы делаете мне больно.

— Отвечай, что произошло?! — я сжала его руку еще сильнее.

— Да не знаю я! — крикнул Кристофер, пытаясь вырваться. — Я был в парке, лазил по деревьям. Потом увидел, как вы идете в сторону Славной башни. Хотел пойти за вами, но побоялся, что вы заметите...

— А потом?..

— А потом увидел, как маленькая леди Блэквуд бежит обратно.

— Давно это было?

— Нет! Минут десять-пятнадцать назад. Я сидел на дереве, ждал, пока вы пройдете, а вас все не было и не было. И тогда я пошел проверить, не заблудились ли вы…

Он шумно всхлипнул, готовый вот-вот разрыдаться.

— А потом! Ну же, не тяни, — я тряхнула его еще раз, и откуда только силы взялись.

— Поднялся сюда, а здесь вы сидите на полу. Я позвал, а вы не отвечаете, только дышите…