Гимн Непокорности (СИ) - Злобин Михаил - Страница 10

Сделав неуверенный шаг в его направлении, я тут же замер, потому что охраняющий меня асшатари прыгнул кузнечиком, перекрывая путь.

— Ладно-ладно, понял! — примирительно выставил я руки. — Туда не ходи, сюда ходи. Кстати, а куда именно мне надо сворачивать, не подскажешь?

Тварь только заторможено моргнула своими мутными глазами, в которых не осталось ни капли человеческого. И никакой иной реакции я от нее не дождался.

— Вот же хвостик бесполезный! — сплюнул я. — Ну если я вдруг забреду в спальню вашего верховного папаши, сам отвечать будешь!

Немного поколебавшись, я выбрал левый ход. В дальнейшем он еще трижды разветвлялся на несколько тоннелей, и я уж стал подозревать, что окончательно заблудился. Карты у меня не было. Дорогу спросить не у кого. Да я бы и не рискнул приближаться к другим подземным обитателям. Плутал я так, пожалуй, не меньше часа, прежде чем мои ноздри пощекотал давно позабытый аромат гари. Огонь! Совсем рядом! Кьерры пламя боятся и ненавидят, так что это наверняка признак близости людей!

Едва сдерживаясь, чтобы не переходить на бег, я добрался до поворота. А прямо за ним чуть ли не нос к носу столкнулся с группой иштассов. Слоноподобные чудища мирно посапывали, разлёгшись вдоль бесформенного завала из камней и бревен. С моим появлением они синхронно подняли шишковатые головы, но увидав со мной горбатого сопровождающего, потеряли к нам всякий интерес.

Чертыхаясь и поскальзываясь, я кое-как перелез через импровизированную ограду и перевалился на другую сторону. Тут меня встретила парочка почти таких же асшатари, как и мой спутник. Но и они не проявили ко мне никакой агрессии. Надеюсь, что и на обратном пути, проблем с ними не возникнет.

Дальше пол тоннеля пошел отчетливо вниз. Но зато был прямой, как стрела. И с каждым пройденным метром запах дыма становился все более явным. В какой-то момент со стен пропали колонии люминесцирующих мхов, и я оказался в практически полной темноте. Отыскивая дорогу на ощупь, я уже подумывал о том, чтобы вернуться. Но тут где-то вдали забрезжило неверное сияние…

Обрадованно ринувшись вперед, я вылетел из-за поворота и остолбенел, ослепленный светом близкого костра.

— Туши огонь! — прокричал кто-то над самым моим ухом. — Хозяева идут!

— Подожди, не торопись! — остановил я невидимого собеседника. — Я тут один.

— А? Один? Новенький что ли?

— Да погоди ты, дай хоть проморгаться! Я ж ничего ярче настенной плесени тут еще не видел…

Пока я растирал слезящиеся глаза, прошло минуты три, не меньше. И только после этого зрение постепенно начало адаптироваться к уже позабытым ощущениям. Теперь я смог рассмотреть морщинистую физиономию незнакомца, неприкрыто на меня пялящегося.

— Чьих будешь, паря? — спросил он, едва не выпрыгивая из штанов от нетерпения. — Давно с поверхности? Что там нонче происходит-то? Расскажешь?

— Ничего хорошего, — буркнул я. — Ты извини, я тут по делу. Долго не могу задерживаться. Кузнец мне нужен и столяр. Где их искать?

— А-а… дык это… вот тудысь тебе, — указал мужик. — Прямо, опосля дважды левее. Выйдешь к старосте, с ним и переговоришь обо всем.

— Ага, понял, спасибо.

Не став задерживаться на самом пороге, так сказать, я зашагал, вглубь людского гетто. Как я и предполагал, трущобы под ульем кьерров представляли из себя удручающее зрелище. Вонючие кучи тряпья, шалаши из подручных средств, редкие огоньки запалённых жердей. Да и сами жители выглядели ничуть не лучше. Исхудавшие и истощенные. Цветом кожи они уже не сильно отличались от подземного народа, став бледно-серыми. Их жалкие одеяния представляли из себя ворох лохмотьев, которыми и распоследний бродяга побрезговал бы. Даже мой поистаскавшийся за месяцы плена наряд на их фоне был поистине королевским облачением.

Но несмотря на невыносимые условия, здешние обитатели не бездельничали. Все что-то тащили, мастерили, стучали, строгали, ковыряли и прочее. Узники кьерров практически не обращали на меня внимания, лишь изредка косясь на ковыляющего позади асшатари. А тот, надо заметить, чувствовал себя тут явно неуютно. Каждый маленький огонек, свечку или лучину он обходил по широкой дуге, вжимаясь в стены тоннелей. И меня его реакция сильно порадовала. Что ж ты сделаешь, Хвостик, если я под твои костлявые клапалки «Объятия ифрита» кину, а? Надеюсь, все остальные отродья точно так же сторонятся пламени.

Немного поблуждав, я вышел к полноценной постройке из потемневших досок. Она перекрывала практически весь широкий проход и терялась где-то в его глубине. Похоже, это было нечто вроде жилого барака. Кривого, кособокого, но всё же созданного руками человека, а не лапами жутких монстров. И сейчас я готов был восхищаться им, как жемчужиной деревянного зодчества.

Неподалеку от входа при сиянии слабо тлеющих самодельных светильников, сидело несколько слафов. Они, подслеповато щурясь, шили какие-то уродливые кожаные жилетки, сляпанные из множества кривых лоскутов.

— Во, гля, какая добрая одёжка вышла из Годули! — объявил один из рабов, оценивая результат своих трудов. — Будет терь мя от сквозняков ентих оберегать. Жаль, конечно, её. Справная была девка.

— Угу… и не говори, Шуст, — вторил ему другой мужчина. — Я её когда освежёвывал, чуть не плакал, веришь?

— Верю, друже, как не верить. Кабы я мог…

— Тихо! — строго оборвал говорунов третий. — У нас гости.

Слафы вздрогнули, и обратили в мою сторону испуганные лица. Но увидав, что я стою в компании всего одного воина улья, заметно успокоились.

— О, ты хто? — выдал мужик, которого, кажется, звали Шуст.

— Свеженький пожаловал, небось, — хмыкнул его собеседник. — Чаво умеешь, приблуда? Имей в виду, у нас тут каждому занятие найдется. Дурака валять никому не позволено.

— Староста мне нужен, — ответил я, не особо горя желанием вдаваться в подробности.

Что-то не понравилась мне эта троица. Какие-то они… оскотинившиеся, что ли. Кажутся карикатурными версиями тех ублюдков, которые меня пытались прирезать на мосту, когда я в Сарьен ехал. Видимо, долгое житие в плену кьерров сильно меняет людей, обнажая их самые паскудные стороны. Но может я и ошибаюсь. В любом случае, не мне их судить. Ведь я понятия не имею, какие тяготы выпали на их долю.

— Ну я староста, — хмуро буркнул мужик, осадивший болтунов. — Чего хочешь?

— Меня к кузнецу отправили. И еще понадобится тот, кто с деревом управляться умеет, — поделился я.

— Ходи за мной…

Он с кряхтением встал, подхватил один светильник и захромал к бараку. Я отправился следом, а приставленный пленительницей асшатари не отставал. На входе произошла небольшая заминка, поскольку широкобокая тварь ненароком сорвала хлипкую дверцу, висящую на гнилых веревочных плетях. Староста неодобрительно покосился на него, цыкнул, но ничего не сказал.

В перекошенном домишке, как и во всем гетто, пахло дымом. А еще мочеными шкурами. Слышались негромкие разговоры, далекий плач и… детские голоса? Вот только были они совсем не звонкими и радостными. А приглушенными и испуганными. Неужели кто-то в таких условиях еще и рожать умудряется⁈

Мужчина провел меня до какой-то комнатушки, зашел в нее и быстро запалил от светильника чадящий факел. Стало ярко, будто в полдень. Хотя, скорее всего, так казалось моим привыкшим к мраку глазам.

— Это чтоб твой конвоир сюда не совался, — пояснил слаф. — Не люблю я их, уж не обессудь.

— Полностью разделяю твои чувства, — искренне признался я.

— Ну, давай знакомиться. Я Луф, если что.

— Риз, — представился я.

— Я так понимаю, ты с верхних уровней ненадолго к нам зашел?

— Вроде того.

— Из любимчиков? — сочувственно спросил раб.

— В каком смысле? — не понял я.

— Да в самом прямом. Больно ладный ты, весь из себя благообразный. Кьерры обожают таких себе в качестве игрушек брать.

— Ну, если так, то, пожалуй, ты прав, — не стал я отрицать.

— Если не секрет, кому из них приглянулся?

— Насшафе, — честно ответил я.