Гимн Непокорности (СИ) - Злобин Михаил - Страница 11

— Ох, Многоокий создатель, сочувствую, — покачал косматой головой мужик. — Слыхал я о ней. Та еще бестия.

— Ты что, со всеми обитателями знаком? — не сумел скрыть я изумления.

— Да уж за такой срок почитай о каждом слышать доводилось.

— А сколько их тут? — понизил я голос до шепота.

— Гораздо меньше, чем их отродий, но гораздо больше числа, до которого я считать обучен.

— Понятно… — вздохнул я, огорченный фактом, что не удалось добыть полезной информации. — Ну а что насчет кузнеца и столяра?

Отчего-то мне было неприятно видеть, до какого состояния здесь деградировали мои соплеменники. Сломленные, запуганные, увядающие от недостатка солнечного света и витаминов, больные и страждущие. Боюсь, что даже если их освободить, то на поверхности они уже не выживут. Не знаю, откуда во мне поселилось это убеждение.

— Ага, сейчас…

Луф выдвинул из-под грубо сколоченной лавки какой-то ящик и начал в нем что-то выискивать.

— Давно с поверхности? — спросил он, не поднимая лица.

— Сказал бы, что давно, да по сравнению с вами, похоже, я тут новосёл.

— Эт верно. Я здесь уже дюжину раз по дюжине лун гнию…

— Двенадцать лет, что ли⁈ — присвистнул я, в уме переводя в годы.

— Наверное. Говорю ж, считаю я неважно.

— Ну дела… А откуда знаешь? Вы тут календарь какой-то ведете?

— По грибницам определять наловчились, — грустно усмехнулся староста. — У нас здесь плантации. Как урожай собираем, зарубку ставим. Каждая метка аккурат две седмицы означает. Так и считаем. Правда, сами не понимаем, на кой черт…

— Луф, а за все годы, что ты здесь находишься, кто-нибудь сбегал? — понизил я на всякий случай голос.

— Ты, Риз, выкинь-ка такие мысли из головы, понял⁈ — сурово припечатал мужчина.

— Да я ж просто ради интереса спросил, — сразу включил я дурака.

— Угу, как же… — не поверил мне узник кьерров. — Ты сюда на своих двоих пришел?

— Да уж не верхом, это точно… — криво ухмыльнулся я.

— Ну а попытаешься сбежать, тебе красноглазые ноги подрежут, как крылья пташке. И даже до сортира придется на чаране кататься. Уловил мой намёк?

— Вполне, — односложно бросил я, воздерживаясь от дальнейших расспросов.

Ну да, чего я ожидал? Слафы на каждый шорох головы в плечи втягивают. И само слово «побег» в них пробуждает неподдельный ужас. Да и вряд ли они будут откровенны с чужаком, вроде меня.

— Вот, передай это Гардану, он поймет, что ты у меня был, — староста разогнулся и вручил мне небольшой засаленный сверток. И только сейчас я заметил, что пальцы у моего собеседника сплошь покрыты гнойными нарывами от игольных проколов. Да так сильно, что вообще стало удивительно, как он умудряется ими что-либо делать.

Уже и не зная, какую гадость можно встретить в этих подземельях, у меня не возникло и мысли заглянуть под тряпки. Мало ли, что я там обнаружу? Поэтому я коротко кивнул и принял невеликую ношу.

Дав мне подробные инструкции о том, куда идти дальше, Луф отпустил меня с богом. Кузница в гетто располагалась на самом отшибе. В далеком отнорке, куда кьерры по своей воле никогда не заходили. Оно и понятно. Пламя их пугает, но в этом ремесле без него никак не обойтись.

Скоро до моего слуха донесся отдаленный звонкий стук, и по нему я быстро нашел нужный тоннель. Вход в кузню был наглухо завешен шкурами и заколочен, чтоб ни единого отблеска не прорывалось наружу. И по тому, какой сквозняк тут гулял, я догадался, что белокожие хозяева расщедрились для ценного специалиста на полноценный дымоход!

Обитель ремесленника встретила меня нестерпимой духотой, как в настоящей бане. Сам воздух казался плотным, словно желе. Но зато здесь было так светло, что аж сердце запело. Даже асшатари не рискнул сюда соваться. Боги, как же я скучаю по обжигающим солнечным лучам! Никогда не любил загорать, но сейчас бы хоть целый день на пляже провел…

Сам кузнец моего прихода, казалось, и не заметил. Он мерно колотил по заготовке, удерживая её клещами. И всё его внимание было поглощено исключительно работой.

— Гардан! — позвал я в перерывах между ударами молота.

— Ась? — встрепенулся мужчина, носящий только плотный фартук и перчатки прямо на голое тело.

— Доброго… э-э-э, здравия, — поприветствовал я его. — Меня Насшафа к тебе отправила.

— А, так ты сверху, чтоль? — понятливо протянул кузнец, утирая пот со лба. — Не завидую тебе.

— Ага, я себе тоже, — отмахнулся я от очередного выражения сочувствия. — Тут Луф тебе передал кое-что. Ну и вот сюда взгляни. Мне нужны будут полая трубка с отверстиями, пара болтов, чтоб её затянуть, тонкие загнутые скобы и много-много металлических пластинок одинаковой толщины. Чем раньше, тем лучше.

— Эй, полегче, незнакомец! — фыркнул Гардан, принимая у меня передачку старосты и выведенный моей рукой чертёж. — Я тут, вообще-то, занят. Своих забот хватает.

— А, ну я тогда Насшафе передам, что ты велел ей подождать, — беззаботно пожал я плечами и сделал вид, будто собираюсь уйти.

— Э-э-э, стой, ты чего⁈ — забеспокоился ремесленник. — Ужель подставить меня хочешь перед хозяевами? Мы ж с тобой одного рода людского! Нам своих поддерживать надобно, иначе совсем паршиво здесь будет!

— Угу, вот и я о том. Но ты ж не подумал, что со мной сделают, если я вернусь с пустыми руками.

— Ну звиняй, приятель, я не со зла. Сам зришь, хлопот невпроворот! — указал широким жестом мужчина на сваленную позади него гору металлолома. — Ладно уж, кажи, с чем пожаловал…

Кузнец взял у меня сложенный в четыре раза лист низкокачественной бумаги и поднес его поближе к горну, чтобы рассмотреть. Я не мог не отметить, что в отличие от остальных узников, Гардан выглядит куда лучше. Пусть худой, но рельефный, как пособие по анатомии. Под его кожей каждую жилку можно было разглядеть. Видать, о таком ценном специалисте красноглазые мясники заботились особенно тщательно. Он совсем не походил на ожившего призрака. Не то что другие слафы.

— Хм… и это всё? — поднял на меня взгляд ремесленник.

— А что, мало? Ты смотри, пластинки должны быть строго вымеренными, а не как Многоокий на душу положит. Это очень важно. Иначе нас обоих с тобой в кожаный мешок зашьют.

— Ну меня-то, допустим, точно не зашьют, — осклабился Гардан, четко давая мне понять, что свою исключительность в улье осознаёт.

— Готов проверить? — предложил я, склонив голову набок.

— Не, катились бы эти белые дьяволы в задницу иштассу, — бесстрашно фыркнул мужчина. — Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Особенно от твоей Насшафы. Памятую, как она на меня облизывалась. Ух, до сей поры волосы дыбом встают. Но верховный отец ей не позволил со мной развлечься. Спасибо ему на том. Ну да Многоокий с ними. Давай поглядим, что тут у меня имеется. Ежели чего приметишь, что под твою нужду подходит, ты мне говори. Первую заготовку с тобой вместе сделаю, а дальше я уж сам сдюжу.

— Идет! — легко согласился я и на пару с кузнецом стал разгребать гору металлического хлама.

Чего в ней только не было. Пробитые латы, пряжки, шлемы, сломанные мечи, медные кувшины, расколотые котлы, лопаты, косы, да и многое другое. Некоторые находки подлежали починке с минимальными усилиями. Но по большей части, всё же, это был хлам. Странно, что кьерры сами не умеют железо добывать при своей любви к копошению в недрах земли, а продолжают таскать его у людей.

Несколько раз мне попались относительно одинаковые гвозди. И я сначала решил, что их достаточно просто расплющить, чтобы получились нужные мне пластинки. Но нет. С сожалением отмёл эту идею. Из слишком уж паршивого железа они были выкованы. Пришлось сосредоточиться на стальных изделиях, вроде нагрудников или клинков.

Внезапно мне под руку подвернулась какая-то безделица, которую я привычным движением собирался отшвырнуть. Но взгляд отчего-то намертво за нее зацепился. Присмотревшись повнимательней, я ощутил, как грудь сдавила тугая петля тоски, а из горла вырвалось тихое рычание.