Кодекс Крови. Книга Х (СИ) - Борзых М. - Страница 23

— На этом есть следы проклятия, но металл мне не знаком.

Зато Альб отлично знал, что за легендарный металл мог пробить защиту второго ранга.

— Адамантий, в некоторых мирах божественный металл, накопление в организме которого способствует возвышению и обожествлению, — будто бы строку из словаря процитировал он. — По местным легендам, аспиды имели в империи месторождение адамантия, но проиграли кому-то войну, в результате уничтожив всё живое на своей территории. А я, дурак, не верил в сказки.

Глава фракции Рассвета без зазрения совести отправился ковыряться в других кучках пыли, оставшихся от разбежавшихся переходников. Тимос последовал его примеру.

— Забираем металл и уходим? — выдал Тимос вполне рациональное, на его взгляд, предложение, периодически посматривая в сторону Обители Крови. Должен же был Кровавый явиться их добивать. Но поисковое заклинание Заката молчало, как и змеи-соглядатаи.

Именно поэтому Тимос вздрогнул, как услышал за спиной незнакомый голос:

— Нет, вы останетесь и примете бой, чтобы мне не пришлось вас, как крыс, вытравливать из ваших нор поодиночке.

Я отслеживал работу своих «подарков». Один за одним они достигли адресатов, отравляя тела аватаров и притягиваясь через кровь к их владельцам. По сути, я умудрился воткнуть в один конструкт двойную верификацию: по образцам крови и по уже существующим посмертным проклятиям. Эта часть привязки была наиболее сложная, но она же и гарантировала уникальную точность и доставку к создателям аватаров через привязку.

В долине остались лежать двенадцать горок пыли, и, как подсказывала привязка, десять посмертных проклятий развеялись в связи со смертью владельцев. Но двое всё ещё оставались живы.

Было сложно не узнать в выживших Альба Ирликийского, главу фракции Ордена Рассвета, и Тимоса Каролийского, главу фракции Ордена Заката. Эти были живучей всех известных мне тварей. Даже сейчас они успели оборвать связь с аватарами до того, как проклятие перекинулось на них.

'Возьмёшь на себя защиту? — поинтересовался я у ковчега, прекрасно осознавая, что просто не смогу эффективно использовать имеющуюся в арсенале магию. В то время как воевать приходилось сразу против двух противников, тысячелетиями практиковавших Рассвет и Закат.

«Хорошо».

И я открыл прокол к своим двум злейшим врагам.

Я догадывался, что будет тяжело, но не настолько же. Действовали они слаженно, нападая и тесня меня попеременно. Причём большинство летящих в меня заклинаний я даже не мог идентифицировать, во-первых, потому что не был знаком с такими, а, во-вторых, потому что многие из них были такими же самодельными изобретениями, включающими несколько видов магии или сплав проклятий, как я использовал до этого.

К чести ковчега, он успевал отреагировать почти на все удары, какие-то полностью нивелируя и даже всасывая для подпитки, а какие-то лишь ослабляя. Моё решение отправиться на бой в ипостаси эрга сыграло мне на руку, ведь многие ослабленные магические конструкты для шкуры змея были неопасны.

Агафья дёрнулась было мне помочь, но я жёстко остановил вампиршу. У неё не было защиты ковчега, и магия Рассвета для неё оставалась губительной, как и для остальных женщин.

Тимос в очередной раз перенял инициативу, давая возможность Альбу подготовить что-то убойное. Они не раз уже так делали, но пока мы успешно отбивались.

«Наш главный союзник — время!» — обронил ковчег, переключая всё своё внимание на Тимоса, и, кажется, вместо защиты применил атакующий конструкт. Вокруг мага сперва возник алый кокон, верхушку которого закрыла золотистая длань, не давая магу выбраться из западни. Послышались сдавленный вскрик и ругань. А затем сквозь длань прошёл ослепительный луч света.

Когда кокон опал, я увидел сидящего на зелёной травке Тимоса. На нём живого места не было. А маска, ранее скрывавшая половину его лица, и вовсе оплавилась и растеклась одной кляксой по лицу.

«Что это было?»

«Благословление регенерации, Длань Рассвета и Аура Святого», — отчитался ковчег.

«Это его так благословениями приложило⁈» — не поверил я.

«Любой защитный конструкт в умелых руках может превратиться в оружие, — менторским тоном поделились со мной мудростью, — но в данном случае, не имея врождённых способностей Заката, он слишком много благодати пропустил через своё тело. Магия всегда берёт плату за её использование».

Тимос уже даже не пытался сопротивляться. На теле его проявились язвы, разъедающие плоть не хуже чумы и тлена. Маг кашлял кровью, но не отводил от меня взгляда. В этом взгляде не было ненависти, лишь боль и сожаление.

Не такие взгляды я ожидал увидеть у одного из тех, кого привык считать своими злейшими врагами.

— Ты очень похож на Райану. Мне жаль, что так вышло.

Спустя несколько секунд на траве остался сидеть скелет в лохмотьях с вплавленной в череп маской. А ещё через секунду и кости превратились в труху.

Имя, произнесённое Тимосом, показалось мне знакомым, но я не стал заострять на нём внимание, полностью переключившись на поиски Альба.

Ирликийский Ангел нашёлся неподалеку, самозабвенно режущим глотки своим собственным воинам и стаскивающим их тела в жертвенную пентаграмму. Судя по трём кругам и чавкающей от крови земле, Альб замыслил конструкт минимум седьмого уровня Башни.

— Мы с тобой похожи, — вещал глава Ордена Рассвета, когда-то давно оставивший меня подыхать на руинах сиротского приюта. — Оба целеустремлённые, любознательные, любим экспериментировать и достигаем намеченных целей любыми способами. Заметил? Мы даже имеем способности к одинаковым видам магии и не боимся создавать что-то новое, комбинируя техники и конструкты. Если бы я тогда знал правду, то мы могли бы избежать всех недопониманий и вражды и стать самыми сильными существами этого мира.

— Какую правду? — я понимал, что Альб пытался заговорить мне зубы, попутно доделывая пентаграмму. Вот только я уже насчитал, минимум, три ошибки в его плетении, поэтому особо не переживал, ожидая его фиаско.

Но, видимо, кто-то из богов всё же решил меня удивить.

— Правду, что он — твой отец, Трай.

— Правду, что он — твой отец, Трай.

Я невольно обернулся на голос и застыл. К нам приближалась ослепительно красивая женщина. Чёрные, как смоль, волосы, алые глаза с вертикальными зрачками, похожими на веретено, точёная фигура и то исчезающая, то появляющаяся чешуя не просто намекали, а прямо-таки кричали о том, кого я видел.

В памяти всплыли воспоминания прохождения испытаний у алтаря Виноградовых в замке Абрау. Одним из воспоминаний были роды, которые настоятель приюта принимал у этой девушки. Вот только я абсолютно был уверен, что её убили. Перерезали горло.

— Ты мертва.

— Не правда, — улыбнулась по-доброму наполовину эрга. — Твой отец успел спасти меня. Магия Рассвета, знаешь ли, и мёртвого вернуть может, не только горло с животом заживить.

— Я точно видел твою смерть.

— Не упорствуй, сын, — девушка, которая выглядела максимум лет на семнадцать, рассмеялась и приложила руку с проступившей чешуёй к моему змеиному хвосту. — Надо же, рисунок совершенно индивидуальный.

— Я не твой сын, — отказался я от возможного родства, но фраза про рисунок чешуи почему-то напомнила высказывание Райо в тюрьме богов. Он утверждал, что по рисунку смог бы узнать свою дочь.

— Наш, — погладила меня по хвосту Райана. Теперь в памяти всплыло и имя. Так звали дочь Райо и его возлюбленной Тары. — Магия Рассвета в тебе от отца, а способность к обороту и чешуя — от меня. Ты вобрал в себя всё лучшее из нас.

Невозможно. Просто потому, что невозможно.

— Дай кровь.

— Пожалуйста, — девушка вспорола себе удлинившимся когтем запястье и протянула ладошку лодочкой, полную крови. — Пей скорей, а то регенерация, сам знаешь, у нас какая.

Пить я не стал. Мне достаточно было впитать пару капель чешуёй, чтобы точно определить, передо мной стояла близкая родственница Райо. Вероятнее всего, дочь. Но как?