Весна, которой нам не хватит (СИ) - Летова Ефимия - Страница 2

Механически киваю, делаю шаг к двери. Оборачиваюсь к нему:

- Что-то изменилось? В вашем… состоянии? Раз вы здесь?

Эймери смотрит на меня, не задавая уточняющих вопросов. Конечно, он понимает, о чём я его спрашиваю. Просто думает, отвечать или промолчать. И всё-таки отвечает:

- Нет, малье Флорис. Ничего не изменилось, увы. Я по-прежнему я. Когда закончится весна, закончится... всё закончится. Надеюсь, вы не будете в дальнейшем смотреть на меня, как на покойника? Я вполне неплохо себя чувствую в данный момент. Просто сделайте вид, что вы меня не знаете. Думаю, это будет совсем не трудно… для вас.

- Нет. Да. Я ничего никому не расскажу. Не беспокойтесь.

...это самое малое, что я могу для него сделать.

***

Делайн поджидала меня неподалёку от дверей, вопросительно приподняла брови:

- Неужели ругал? Или назадавал отработок? Ты бледная, как покойница!

Я заставила себя улыбнуться, пусть и вышло криво. Но за последние дни я привыкла к фальшивым улыбкам:

- Не то что бы ругал... Ну, разве что самую чуточку.

После занятия по лайгону путь наш лежал в столовую.

В отличие от огромных и вне всяких приличий многоместных жилых комнат – да и много чего ещё, будем честны – столовая колледжа полностью оправдала наши ожидания. Там, как и в библиотеке, безраздельно королевствовала довольно эксцентричная пожилая малья по имени Глира, но это была леди совсем иных правил и внутренних устремлений, нежели грозная библиотекарша Сумия Фрагис. Малья Глира также обожала свою работу, но видела её без малого миссию и предназначение в том, чтобы радовать своих подопечных. И подходила к этому творчески и вдохновенно, изо дня в день создавая атмосферу лучших флоттершайнских кафе. До "Мелдиса", конечно, не дотягивала, но этого и не требовалось.

Здесь не было привычных нам по школе длинных скамеек и бесконечных прямоугольных столов, напротив, столики были маленькие и круглые, максимум на четырёх человек, скатерти чистые и светлые, с какой-то цветочной вышивкой, и непременно – свежий цветок в дутой стеклянной вазочке. Готовило, конечно, несколько поваров, но было вкусно, и что немаловажно – эстетически разложено. Каша никогда не была навалена кучей, а лежала аккуратной ароматной горкой в центре фарфоровой миски, с россыпью красной кисляники сверху или розочкой, свёрнутой из бархатных листиков мяты, а к ужину всегда полагалась маленькая ажурная пироженка с кремом, которой не было заявлено в меню.

За столиком вмещалось четверо, но иногда – вот так, как сегодня, например – девчонки сдвигали столы вместе, и мы садились ввосьмером, по комнатам - в нашем случае всемером. Я села рядом с Делайн, почти не понимая, что делаю, не чувствуя вкуса еды, которую нам раздала молчаливая служанка в традиционном скромном платье мягкого кремового оттенка.

Девчонки, напротив, хихикали и шептались более чем оживлённо.

- Какой милашка! – воскликнула Мардж – её звонкий, чуточку детский голосок трудно было не узнать. – Такой загадочный! И такой молодой!

- Но мужественный, - добавила Беренис с набитым ртом. – Я серьёзно подумываю записаться к нему на спецкурс по главтону. Родители, конечно, будут в ужасе, но если подумать… Представляете, там же надо будет постоянно поправлять руки, стойку… Если немного построить из себя дурочку, можно совершенно законно с ним пообниматься! Как там его фамилия?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Флотарис, - почти по слогам произнесла Мардж. – Что-то знакомое… Возможно, у сенатора Трошича был какой-то родственник Флотарис со стороны жены… Не помню, надо выяснить.

- Если бы он вёл у нас лайгон эти два года, мы бы уже говорили на нём в совершенстве! – вздохнула Олви. – Умный мужчина – это так… м-м-м… привлекательно! Хотя он действительно очень молод, но уверена, добьётся многого.

- Ой-ой! – хмыкнула Леа, кажется, единственная, кто сохранил трезвость взгляда. – Тоже мне, распушили перья! Может, он вообще женат.

- Нет! – возмущённый хор перебил попытку развить эту крамольную мысль. – У него на запястьях нет браслета! И вообще, он молодой и совершенно свободный, это же видно по лицу! Что ты болтаешь!

- Такие необычные черты…

- А какие глаза!

- Интересно, какой у него дар?

- Представляете, какие у него будут очаровательные дети!

- Красавчик, - припечатала Делайн и вдруг повернулась ко мне, улыбнулась. – Хорти, ты ничего не хочешь положить в себе в тарелку? Кажется, приватная беседа с мальёком Флотарисом не прошла для тебя даром. Бедолага Армаль! Невеста – ещё не жена, а тут у него появился серьёзный соперник…

- Не говори глупости, - буркнула я, больше всего мечтая сползти под стол и выползти из столовой на четвереньках, прячась под скатертями и юбками.

- Да! Хортенс, о чём вы говорили?! – Марджери вцепилась в мой рукав, я с трудом сконцентрировалась на ней и вообще на всём, что происходит вокруг. Кажется, еда в моей тарелке давно и беспробудно кончилась, и последние минут пять я в полной рассеянности скребла вилкой по пустой тарелке. – Скажи, он чудесный, да?

Стыдоба.

- Он… ну…. Просто задал мне несколько вопросов по… лайгону. Вот и всё.

Я почувствовала, как румянец заливает щёки.

- Ой, надо в следующий раз тоже сделать вид, что я ничего не понимаю! – воодушевилась Мардж. – Вдруг он и меня оставит после занятия для личной беседы!

- Ты и так ничего не понимаешь, тебе надо просто перестать делать вид, будто это не так! – хмыкнула Леа. – Но вообще… да. Интересный мужчина.

- Стройный, но сильный. Это сразу видно.

- И пальцы такие длинные и тонкие. Наверное, он ещё и музыкален.

- И черты лица необычные, но изящные!

Я обнаружила, что сжимаю пальцами край скатерти так, словно падаю в пропасть, и это единственное, за что ещё можно держаться. «Интересный»! «Мужественный»! Вот, значит, как. Знала бы она… знали бы они все.

Не знают и узнать не должны ни в коем случае! Я обещала. А даже если бы и не обещала: Эймери имеет право провести последние три месяца так, как он хочет. Полноценно.

Но чего хочет именно он? Что он здесь делает и почему это было «не его решение»? А чьё? Как он попал сюда? Я была столь поражена его внезапным появлением, что эти вопросы в тот момент только слабо маячили где-то на периферии сознания. А теперь, слушая восторженный девичий гомон, я поняла, что должна буду это узнать. Попробовать. Эймери сам заговорил со мной, и хотя обращался весьма отстранённо и официально, надо признать – я это заслужила. Но он как будто оставил в прошлом ту нашу историю, наши детские бесконечные игры в догонялки, закончившиеся почти по-взрослому.

Какое право я имею лезть в его жизнь и в его душу, после того, как сбежала от него тогда, у Лурдовского ущелья?

- Ну, Хорти у нас дама почти замужняя, - Делайн осторожно коснулась браслета из белых камушков оникса на моём запястье. – Что ей до загадочных красавчиков, когда у неё такой мужчина в личном пользовании. А вот мне, пожалуй, можно попытать счастья на индивидуальной консультации. Что-то мне подсказывает, мальёк Эйр с удовольствием ответит на самые сложные вопросы…

Я закусила губу. Молчи, Хортенс! Не имеешь ты права вмешиваться. Помимо тебя и твоих соседок на первом и втором курсе ещё сто семьдесят три по-своему хорошеньких и привлекательных малье, каждая из которых может попытаться очаровать нового «преподавателя». И мне нечего возразить. Я сказала Армалю «да», и пусть пока это только слово, а браслет на руке – не более чем символ, но всё же… Нельзя быть такой легкомысленной, ветреной, нет, не то слово – подлой!

Но я… Но он же был мой! Мой, мой, мой, я его столько лет сама себе выдумывала, я… Стальная космея, никто не должен узнать ни о чём, а мне кажется, что на моём лице всё написано самыми огромными печатными буквами. Хотя, собственно, ничего не было и ничего уже точно никогда не будет.

После следующего занятия по лайгону «мальёка Флотариса» не менее двух десятков юных малье с энтузиазмом подняли руки, демонстрируя ярое желание продолжить увлекательную беседу о построении ряда зубодробительных грамматических конструкций этого мёртвого искусственного языка, на который никто не мог натравить какого-нибудь лингвистического некроманта, дабы упокоить его уже наконец с миром. Эймери, явно не ожидавший подобного тотального рвения к учёбе, несколько растерялся, но быстро совладал с собой, улыбнулся – и это была хорошая улыбка, его, та самая. Огляделся, словно был не на занятии, а на балу, выбирая партнёршу по танцу.