Весна, которой нам не хватит (СИ) - Летова Ефимия - Страница 4

- Остановись! - выкрикнула я, а пламя вспыхнуло ярче и злее. - Я ничего не собиралась требовать, я просто хотела поговорить...

Ну почему с ним всегда всё становится таким сложным?

- Эймери...

- А вы не подумали, малье Флорис, что сюда в любой момент может кто-нибудь зайти?

- Так закрой дверь, - невольно я тоже начала злиться.

- А слухи вас не пугают? Репутация? Вы юная студентка, я преподаватель.

- Я пришла заниматься, мальёк преподаватель, никак не могу взять в толк, о чём вы. Только болтаете и отлыниваете от своих профессиональных обязанностей. А ведь я сегодня единственная ученица, надо полагать. Даже ваша любимица Делайн не пришла.

- Любимица? - он приподнял брови. - Никак не могу взять в толк, о чём вы... Что ж, давайте заниматься. Освоим базовое положение тела. Ноги чуть шире, чем у вас сейчас, ноги слегка согните в коленях, руки в локтях и буквально на десять градусов наклоните корпус вперёд... Ах, да, вы, наверное, не знакомы с градусной мерой исчисления углов. Это обычная ситуация для платных студентов.

- Издеваешься? - зашипела я на него, чувствуя, что у меня всё тело задеревенело от его близости, хотя, казалось бы, что такого - упрись ногами в пол и руки согни. Сама же напросилась - вот только всё как всегда идёт не по плану и вместо доверительной беседы выходит не пойми что.

- Да нет, констатирую факт. Десять градусов – это не прямой угол, малье Флорис, - он подошёл ко мне со спины и притянул за плечи к себе. Лопатками я почти уткнулась в его грудь.

- Не смей! - я попыталась вырваться, но замерла, когда его дыхание согрело щёку, а волосы защекотали ухо. - Не смей меня читать, я не хочу, ты не имеешь права!

- И не собирался, - он понизил голос. – Не кричи. За эти два года я не терял времени даром. Теперь я могу закрываться от голосов вещей. Совершенно не желаю знать, кто ещё тебя тискал по подворотням.

- Отпусти! - скорее это прозвучало жалко, нежели грозно.

- Итак, базовая поза, - продолжил он ровно, но рук не убирал. - Вы слишком напряжены, малье Флорис, расслабьте мышцы. Вы тратите слишком много энерг... - Эймери ойкнул и отступил, а я резко развернулась, гася стихийно вспыхнувшее пламя.

- Патлы твои длинные спалю до макушки, ещё раз попробуешь сказать мне какую-нибудь гадость. На себя бы посмотрел. Какое право ты имел тащить меня к себе тогда посреди ночи? Мне было всего семнадцать лет! Хотел всю жизнь мне испортить?

- Дурочка, - хмыкнул он. - Была и есть. Попрощаться я хотел, только и всего. Тебе напомнить, кто первый с поцелуями полез?

- Скажешь, у тебя не было никаких мыслей?

- Не скажу. Обвиняй меня и дальше в чём хочешь, тебе так проще, а мне уже без разницы.

Моя злость схлынула, и я вдруг вспомнила, что целители не лечат скверноодарённых. Схватила Эймери за руку, чтобы посмотреть. Кожа слегка покраснела, но ожога не было.

Эймери руку не вырывал, и я выдохнула. Рука у него была красивая, "музыкальная", как верно заметили наблюдательные студентки. Длинные сильные пальцы, чуть выступающие струны вен на коже – странно было думать о том, что там течёт какая-то иная особенная кровь, несущая в себе скверный дар, сломавший всю его жизнь. Я провела пальцами от кончиков коротко стриженых ногтей выше, к запястью, сравнивая цвет кожи, его и моей. Его казалась чуточку темнее, несмотря на бледность, и едва заметные волоски чуть выше запястья щекотали подушечки моих пальцев. Какой-то новый белёсый шрам у локтя – раньше его не было. И ещё...

- Хортенс.

Я вздрогнула, окутавший меня морок растаял, а сердце колотилось так, будто я бежала, а не стояла на одном месте минут пятнадцать или все двадцать, не меньше.

- Что?

- Занятие окончено. И, пожалуйста...

- Что?

Я как будто вынырнула из глубокого сна и плохо понимала смысл его слов.

- Не приходи сюда больше. Всего два с половиной месяца потерпеть осталось. Сделай это для меня.

Два с половиной месяца, да. До моей свадьбы.

До его смерти.

Я разгребала пыльные папки из директорского архива КИЛ и заодно – отсылала всевозможных страждущих директорского внимания на все пять сторон света, ибо директриса изволила отбыть в неизвестном направлении уже два часа как, оставив меня за главную. Время неуклонно приближалась к ужину, а папки с различными документами не желали заканчиваться, хотя мне были выданы только документы за чёрный год бессекретарья, предшествующий нашему поступлению. При этом за какие три года они загадочным образом успели перепутаться, покрыться пылью, слипнуться, а местами даже намокнуть. Моей задачей было систематизировать их по месяцам и темам, отделяя невесть как попавшие туда документы из других годов, и я проклинала ужасающий почерк некоторых студенток, благодаря которому порой трудно было понять, просили ли они быть отчисленными или, наоборот, зачисленными в Колледж. Всё-таки Аннет достойна зависти и восхищения: я-то не смогла увернуться от этой обузы. А ведь могла бы сейчас...

Что бы я могла? Изучать каталог напольных свадебных ваз? Март перевалил за середину, мама и матушка Гийом становились всё более одержимыми грядущим великим событием, в эти выходные, например, намечался объединённый семейный совет во Флоттервиле, из-за которого мне придётся пропустить один учебный день. «Какие пустяки!» - написала мама, но она не знала, что по понедельникам у нас лайгон, всего две недели как неожиданно ставший если не самым моим любимым предметом, то, определённо, самым важным. Армаля последние дни я почти не видела, мы вообще – мелькнула неожиданная и не самая приятная мысль – стали гораздо реже видеться после помолвки. Интересно, мучают ли его чем-нибудь таким, например, фасонами свадебного галстука или вышивкой по краю торчащего из нагрудного кармана платка, или это исключительно печальный женский удел и не более того?

Так. Отдельная стопка заявлений о зачислении на первый и второй курсы, самая пухлая, как же – почти сто шестьдесят заявлений! Отдельная, не менее пухлая – об утверждении тем выпускных научных работ, а ещё о получении на руки диплома... Изредка попадались и нетипичные варианты. Имелась пара заявлений о просьбе отчислить досрочно в связи с "семейными обстоятельствами", надо полагать, некоторые не самые благородные мальи не дотерпели до свадьбы, несколько подробных протоколов драк изысканных леди с недопустимым внеаудиторным применение дара, целых три – о принудительном отчислении в связи с недопустимым поведением, прогулами и низкой успеваемостью... Я старалась не вчитываться, не представлять себе чужие судьбы, иначе не осилила бы и одну-единственную папочку, а их тут было не меньше двух десятков.

Очередной обнаруженный десяток пожелтевших листов-"дезертиров" был из аж тысяча четыреста восемьдесят второго года. Вот это да! Я стала аккуратно разделять склеившиеся листы, пахнущие пылью и неожиданно хвоей. Впрочем, надо отметить, что почерк студенток тридцатитрёхлетней давности был гораздо лучше почерка моих современниц. Интересно, с чем это связано? И связано ли? Реджесу лет сорок, но почерк у него ужасный, тогда как у Эймери... Старательно отгоняя от себя мысли об Эймери, я принялась бережно раскладывать доисторические письмена – заявление с просьбой о досрочной сдаче экзаменов, заявление об академическом отпуске, а вот это – о посещении закрытой секции библиотеки...

Я замерла. Вчиталась в ровные, словно по линейке выписанные буквы. Сухая официальная просьба от некой малье Сиры Лардос разрешить выдачу книги "Дефекты дара" Р. Карэйна. И две подписи: директрисы, не малье Лестор, конечно, а её далёкой предшественницы, и нашей леди Фрагис – её-то закорючки я ни с чем не спутаю. Впрочем, возможно, данная книга не имеет никакого отношения к скверным дарам. Мало ли что тут имелось в виду... В сущности, я знаю ещё так мало!

Я постояла пару минут, прожигая глазами ни в чём не повинный лист – пока мне действительно не показалось, что уголок начал дымиться. Схватила с директорского стола чернильницу из бронзы и зелёного мрамора – в её донышке было небольшое углубление-тайничок, куда малье Лестор обычно клала ключ от примыкающей к директорскому кабинету кладовой, выполняющей функцию склада-архива. Стальная космея, а если она меня застукает?