Темные Пути (СИ) - Удалин Сергей Борисович - Страница 25

В общем, компания подобралась забавная. Все друг за другом приглядывают, между собой перешёптываются. Тляк смотрит, чтобы меня никто не обижал, хотя у самого забот хватает. Очень быстро выяснилось, что отрядом командует сын старосты Кут, а Тляк – просто проводник. Причём, не вызывающий особого доверия. И за ним наблюдают в восемь глаз – четыре глыбарьих и по два карлючих и урдовских. Зато смазль больше приглядывает за Кутом. Но и на Олтея все тоже периодически косят взгляд. Шая, похоже, не в счёт. Что бы Тляк ни болтал о том, что у фраев самки во всём равны им самим, никто смазлицу за реальную силу не принимает. И было бы неплохо (так, на всякий случай) переманить её на свою сторону, а заодно и папашу. Но куда там! Она скорее в болото провалится, чем у меня помощи попросит. Один раз, между прочим, чуть так и не случилось. Хорошо Олтей вовремя обернулся, успел вытащить из трясины. И на меня так не по-доброму посмотрел. А я-то тут причём? Она ж сама руку отдёргивала, когда я помочь пытался.

Жаль, что Олтей меня невзлюбил. Единственный нормальный мужик в отряде. И из лютобоя он, в отличие от Кута, не палит во что попало. Сын старосты, как только что-нибудь зашевелится, сразу же на спуск нажимает. А смазль сначала приглядится, опасная зверюга или нет, и только потом стреляет. Но уж так, чтобы одного выстрела хватило. Перебраться к нему поближе, что ли? Спокойней будет.

Сказать-то легко, а попробуй догони этого смазля. Грунт хоть и потвёрже стал, но зато опустился глубже под воду. Теперь приходилось идти по колено в жиже. И тростник, невесть откуда появившийся, мешает идти - острый, колючий. Сквозь сапоги не достаёт, а штаны и ноги под ними уже изрезал. Обойти его невозможно – со всех сторон одно и то же. А Олтей знай себе шагает, аки по суху. Нужно окликнуть смазля, спросить какую-нибудь глупость. Да хоть бы и про нахтов, лишь бы остановился и подождал меня.

- Послушай, Олтей, а ты раньше у нахтов бывал?

Тот оглядел меня, как бы прикидывая, достоин ли я разговора с ним. Снизошёл, ответил.

- Приходилось, – произнес ровным спокойным голосом, словно и не устал вовсе. – Наши, дремухинские, одно время тоже с ними торговали. По два раза в год хаживали, пока однажды никто из похода не возвратился. А я как раз тогда дома остался, дочка сильно захворала. Так и не знаю, что там у них стряслось, но с тех пор староста запретил на болотах показываться. Глупость сделал, к слову сказать. У Бо порошок перекупать – вдвое дороже выходит.

- А какие они, нахты?

- А ты, выходит, не видал их никогда? – удивился было смазль, но потом вспомнил, с кем говорит. – Ну да, откуда. Знаешь, Луфф, разные они. Иногда не в жизнь не догадаешься, что эта тварь разумная. Только когда залопочет что-нибудь по-своему, тогда и поймёшь.

- А ты, значит, их язык понимаешь? – удивился я, хотя до этого момента и не знал, что у нахтов есть свой особый язык.

- Так, помаленьку, - не стал набивать себе цену смазль. – Да и какой у них язык? По большей части, наши слова исковерканные. Есть, правда, и свои, но тех я вообще не понимаю, даже когда они пытались объяснить. Нет у нас таких понятий, чтобы по-фрайски то же самое сказать. Они ж другие совсем, нахты эти.

М-да, не сказал бы, что многое понял из объяснений Олтея. Но Тляк о нахтах вовсе не любил вспоминать, а остальных и спрашивать бесполезно – знают не больше моего. Но всё же хорошо бы выяснить, как нахты выглядят.

- Так всё-таки, Олтей…

Договорить мне не дали.

- Сто-о-ой! – крикнул откуда-то из-за тростника Тляк. – Дальше идти некуда, река впереди.

Луфф

- Переправляться будем так, - с уверенностью, вошедшей за время похода в привычку, распорядился Кут, - сначала пустим свинов. Если доберутся без происшествий, быстренько переплываем сами. Оружие положим в один из мешков, чтобы не намокло.

- Ты вот что, парень, остынь маленько! – чуть ли не в первый раз за четыре дня перебил его Тляк. – На том берегу снова начнёшь командовать, а пока послушай, что старшие скажут. Отсюда из-за тростников река не просматривается. В любой момент может напасть какая-нибудь зараза. Если свинов потеряем, ты на себе мешки потащишь? Да и будет ли что тащить? А ведь в них, в мешках, вся наша надежда на победу. И оставлять переправу без охраны никак нельзя. Я уж не говорю о том, что мешок с оружием тоже утонуть может. Тогда мы и вовсе до места не доберёмся.

- А как же тогда? – растерялся Кут.

- Сперва надо разведчика послать, а лучше – двоих, и с лютобоем. Они там осмотрятся и махнут остальным. Значит, можно свинов переправлять. И только потом поплывут оставшиеся, а тот, что при оружии – последним.

Сын старосты оглядел односельчан. Никто не решился возразить. Тляку виднее, он не в первый раз к нахтам идёт. И старый смазль Олтей согласно кивнул головой. Делай, мол, как он велит, если хочешь переправиться живым на тот берег.

- Ну, считай, что убедил, - попытался снисходительно усмехнуться Кут. - Только ты сам первым и поплывёшь.

- Как прикажешь, - согласился карлюк, и в его ухмылке было куда больше иронии. – Давай сюда лютобой.

- Это ещё зачем? – всполошился Кут.

- А как я, по-твоему, зверьё от переправы отпугивать буду? – вскипел Тляк. – Пердежом своим, что ли?

- Возьми у Олтея, - нашёл выход молодой глыбарь, явно боявшийся, что вместе с оружием окончательно утратит влияние в отряде.

Смазль недовольно поморщился, но лютобой всё же отдал.

Кут снова оглядел отряд, выбирая не особенно ценного, но верного сторонника:

- С Тляком поплывёт Шадох.

Урд вообще говорил мало и неохотно, а уж приказы командования и вовсе не имел привычки обсуждать. Зато плавал превосходно. С тихим плеском ушёл в глубину и вынырнул далеко впереди Тляка, неуклюже загребающего воду одной рукой. Другую, понятное дело, карлюк держал высоко над водой, чтобы не замочить лютобой.

Минута или две прошли в напряжённой тишине, нарушаемой лишь сопением Кута. Потом с того берега донёсся свист карлюка. Сын старосты для порядка помедлил, чтобы никто не подумал, будто он выполняет чужие команды, и махнул лапищей:

- Пускайте свинов.

Животные плавали хоть и похуже урда, но уж точно лучше меня. Воды они не боялись и уверенно замолотили лапами по поверхности. Только двое самых молодых упёрлись, пришлось их подпихнуть. Для этого кутов приятель, глыбарь Троб, забрался в воду по пояс. Смотрел за свинами – и не заметил, как запузырилась вода в метре от него самого.

Почти бесшумно из реки выпрыгнуло что-то прозрачное, бесформенное – и прилипло к подбородку отвлёкшегося глыбаря. Тот даже вскрикнуть не успел, только сделал пару неуверенных шагов к берегу - и медленно завалился набок. Упал на пучок тростника, так что присосавшаяся тварь оставалась на поверхности. Было видно, как под студнистой плотью трещит и скукоживается массивная глыбарьская голова.

- Все назад, это высосаль! – крикнул Олтей. – На берег!

Кут вскинул лютобой, но выстрелить не решился. Куда стрелять? В лицо лучшему другу? Только Шая не растерялась, выхватила из-за пояса нож – и провела лезвием вдоль подбородка Троба. Покрасневшая и раздувшаяся от крови тварь с глухим шлепком упала в воду.

- Назад, я кому сказал!

Смазль рывком выдернул дочку ближе к берегу. А затем повернулся ко мне.

- А ты чего ждёшь?

Оказалось, что только я один всё ещё стою на прежнем месте. Остальные отодвинулись на добрый десяток шагов. Признаться, я растерялся от неожиданности, но пусть думают, что собирался погеройствовать.

Смазль подтолкнул меня в спину, так что я чуть не шлёпнулся лицом в воду. Но ускорение, нужно признать, он придал мне хорошее. И тут закричала Шая.

Я обернулся. С ней ничего страшного не происходило. Зато к запястью её отца присосалась ещё одна тварюга. Олтей чётко повторил операцию, которую недавно проделала Шая с лицом Троба. Высосаль отлетел в сторону, но даже мне было видно, что левая рука смазля тоже начала ссыхаться.