Дочь пирата - Фоули Гэлен - Страница 39

• Предыдущая
• 39/70
• Следующая

— Вскоре после того, как я покинула тебя той ночью, я поняла, кто был тогда с тобой в комнате.

Взгляд его впился в нее.

— Я узнала ее голос.

Дариус хмуро и настороженно посмотрел на Джулию.

— Я поняла, что реагировала слишком бурно. Совершенно очевидно, что ты никогда не затеешь такие игры с королевской дочерью. Я знаю, что Серафина всю жизнь безумно увлечена тобой. К тому же она потрясающая красавица, но как ты повторял мне сто раз: принцесса для тебя всего лишь младшая сестренка.

— Не перейдешь ли наконец к сути дела?

— Я пытаюсь попросить у тебя прощения. Понимаю, что со всеми этими разоблачениями шпионов и приездом русских тебе не до того… ты слишком занят…

— Джулия, чего ты хочешь? — Она потупилась.

— Ты сердишься.

— Нет, просто устал от игр.

— Я тоже. Это я и пытаюсь объяснить тебе, Сантьяго… Дариус, — поправилась она. — Я хочу, чтобы ты подумал о будущем… и обо мне.

— Ты овдовела меньше чем полгода назад.

— Полагаешь, моя репутация пострадает, если я не выдержу положенный период траура?

— Джулия, ничего хорошего из этого не выйдет. Выбрось эту мысль из головы.

— Я знаю, что для тебя эта идея неожиданна, — возразила она. — Тебе нужно время, чтобы ее обдумать…

— Нет, не нужно, — мягко возразил Дариус. — Мне очень жаль.

— Нам было хорошо вместе. Думаю, Сантьяго, мы с тобой могли бы полюбить друг друга.

— Джулия, Джулия, — вздохнул он, взял ее за плечи и нежно поцеловал в лоб.

— Женись на мне, — прошептала она. — Мне кажется, я смогу сделать тебя счастливым.

— Посмотри правде в глаза, — отрезал Дариус. — Ты использовала меня, а я — тебя. Большего между нами не было. И на большее мы с тобой не способны. По отношению друг к другу. Посмотри на нас, ожесточенных, потрепанных душой и сердцем. Ты найдешь себе кого-нибудь. Джулия.

— Уже нашла, — отозвалась она. Дариус вздохнул:

— Думаю, теперь тебе лучше уйти.

Он двинулся к двери, чтобы выпроводить графиню, но она не последовала за ним. Увидев его озадаченное лицо, Джулия расхохоталась:

— Ты — надменный глупец. Полагаешь, я не вижу, что происходит?

Дариус поднял брови:

— Прошу прощения? Глаза ее были полны слез.

— Скажи, ты занимался этим с ней томно и медленно… когда вы там в деревне… укрылись?!

Дариус шагнул к Джулии.

— Как ты смеешь?

Слезы Джулии мгновенно высохли. Она задумчиво постучала указательным пальцем по губам.

— Хм, интересно, что сказал бы король, если бы узнал об этом?

— Узнал о чем?

Джулия на минуту задумалась, как бы размышляя — в глазах светился холодный расчет, — и вкрадчиво проговорила:

— Я слышала, что произошло вчера ночью с Терезой.

— Ничего не произошло.

— Вот именно. Когда я узнала, что ты не позволил Терезе остаться с тобой прошлой ночью, мои давние подозрения укрепились. Ты просто несчастный, жалкий дурак. И не пытайся это отрицать. Я знаю, что ты начал страдать по этой девчонке, едва ей исполнилось шестнадцать.

— Если ты станешь распускать о принцессе сплетни, Джулия, я покончу с тобой. Это не шутка.

— Тебе никогда не получить ее. Ты это знаешь. Серафина не поймет тебя так, как я. Ей не укротить ненависть, которая кипит в тебе!

Он промолчал.

— Что ты собираешься делать? Джулия злорадно рассмеялась:

— Прости, но все это так забавно. Я, наконец, обнаружила твою слабость. Я всегда знала, что у тебя есть что-то сокровенное, какая-то тайна… Но дочь короля?! Что ж, ты вечно мечтал о запретном плоде. Кажется, я загнала тебя туда, куда хотела. Не так ли?

Дариус задрожал от гнева.

— Чего ты хочешь?

— Дорогой, я хочу тебя. Ты говоришь, будто я не знаю, что такое любовь? Знаю. Долгие годы я хотела тебя. Теперь наконец я свободна, и если не смогу тебя заполучить, — глаза Джулии блеснули холодным блеском, — то уничтожу!

— Каким образом?

— Я сообщу королю, что ты совратил его бесценную дочурку.

— Но она чиста и невинна! У тебя нет никаких доказательств.

— И не нужно. Я знаю тебя, Сантьяго. Ты не сможешь лгать королю в лицо. Тебя выдадут глаза.

— Чего ты добиваешься? Денег? — воскликнул он в порыве свирепого отчаяния. — Титула?

— Они прибавляют тебе обаяния… Но прежде всего мне нужен ты. Я хочу тебя.

— Почему? Я же не хочу тебя! Я никогда не полюблю тебя!

— Скажем так: меня утешает мысль о том, что ты такая же тварь, как и я.

Его уязвили ее слова.

— Я даю тебе три дня. Затем или ты на коленях попросишь моей руки, или готовься к разоблачению.

Поднявшись на цыпочки, Джулия попыталась поцеловать его в щеку. Дариус отшатнулся. Усмехнувшись, она направилась к двери.

— Хорошенько все обдумай, — обернувшись, посоветовала она. — Ты нуждаешься во мне гораздо больше, чем тебе кажется.

Осыпая ее проклятиями, Дариус отчаянно пытался успокоиться.

Он уверял себя, что угрозы Джулии не осуществятся: через несколько дней его ждет смерть. Впрочем, мысль эта не утешала его. Внезапно Дариуса охватило безумное желание увидеть Серафину, ее искреннюю улыбку, невинные фиалковые глаза. Все его тело ныло от мучительной тоски по принцессе. Ему казалось, что душа его кровоточит…

Подавляя эту муку, Дариус подошел к постели, вытащил из-под нее длинный черный футляр, собрал остальное оружие и уложил все это в кожаный саквояж.

После маски из лечебной глины на лицо, ванны из пяти галлонов молока, омовения теплой ароматной водой Серафина улеглась на диване в своей гостиной. Одна горничная начала полировать ногти на пальцах ее ног, а другая — подрезать кончики ее волос.

Принцессе казалось, что она — изысканное блюдо, которое старательно готовят к столу голодного великана.

Служанка покончила с ногтями. Вторая, занимавшаяся прической, принесла бриллиантовую тиару и осторожно возложила ей на голову. Велев другой служанке поднести зеркало, куаферша объяснила принцессе, какие варианты прически можно создать по ее выбору. Она то собирала локоны, то приглаживала их, то заплетала, то зачесывала наверх.

— Распустите мне волосы, — сказала Серафина.

— Распустить? Но ведь вам предстоит быть на балу! Все сочтут вас дикаркой!

Серафина бросила ей в зеркало презрительный взгляд.

— Пожалуйста, расчешите, и только.

Дариус любил, когда ее волосы были распущены.

— Но вырез вашего платья… требует зачесанных наверх локонов!

— Значит, я надену другое платье.

— Но тогда никто не увидит вашей шеи! У вас лебединая шея!

Принцесса тяжело вздохнула. В этот момент в дверь постучали. Серафина подала знак горничной. Девушка открыла дверь.

— Для ее высочества, — объявил с поклоном ливрейный лакей.

— Спасибо, — отозвалась горничная. Она вернулась к Серафине и подала ей маленькую бархатную коробочку.

Принцесса с интересом открыла ее, но едва заглянула внутрь, как сердце ее упало. В мягком гнездышке сверкало ее кольцо с огромным бриллиантом… знак помолвки с князем Туриновым. Оно было безупречно починено. Серафина невозмутимо взяла перстень и надела его.

— Еще вина, ваше высочество? — спросила горничная, поднося ей бокал на подносе.

— Да, пожалуйста. — Серафина осушила бокал почти до дна.

Ровно в восемь часов она в последний раз окинула взглядом свое отражение в зеркале.

«Неужели эта куколка в розовом платье действительно я?» Серафина задумалась. Она чувствовала себя растерянной и душевно усталой, а вот девушка в зеркале выглядела королевной из сказки, свежей и невинной Смоляные локоны, приподнятые бриллиантовой тиарой над бледным нежным личиком, водопадом спадали на спину. Шелковое платье было перетянуто темно-розовым кушаком. Ткань его была почти белой, с перламутрово-розоватым отливом морской раковины. Длинные белые перчатки закрывали руки и предплечья, доходя до крохотных, буфами, рукавчиков.

«Смех да и только! — подумала Серафина с тоской. — Но именно за эту куклу готов платить Анатоль».

Осушив еще один бокал вина, принцесса вышла из комнаты в сопровождении Эль и еще нескольких своих фрейлин. Они следовали за ней, отставая на шаг.

• Предыдущая
• 39/70
• Следующая