Развод. Игра на выживание (СИ) - Коваль Лина - Страница 18

Теряюсь, озираюсь по сторонам, словно ищу выход.

- Ручка на столе, - отец кивает. – Подпиши.

- Папа…

- Яна… Я буду вынужден поговорить с Олегом Александровичем по поводу твоей стабильности. Тебя рано выписали, придется продолжить лечение. Дети пока поживут у нас.

- Ты что, хочешь сказать я ненормальная? – тихо произношу.

- Подпиши документы, Яна.

- Сделай так, чтобы квоту Ане вернули, - смотрю на него не отрываясь.

В моем детстве в отцовских карих глазах я видела сияющие золотистые песчинки, а сейчас они превратились в сжирающее все вокруг пламя.

- Подпиши, - тянет ручку отец. – Квоту вернут.

Поднимаю голову кверху, сжимаю ладони до боли и рычу от бешенства.

Не глядя ставлю подпись на документе и отшвыриваю его на стол.

Дороги назад нет.

Мы разводимся…

*

- Вера, ты занята? – тихо спрашиваю, поглядывая на дверь.

Мне надо срочно отсюда выбраться.

- Нет пока. Что случилось с самого утра?

- Забери нас, пожалуйста, от моих. Папу просить не хочу, а такси....

- Поняла, поняла. Буду в районе часа.

- Спасибо. Чтобы я без тебя делала.

Иду в детскую комнату и оперативно поднимаю детей. Пока они завтракают внизу, складываю их вещи так, чтобы рюкзаки не казались слишком объемными.

Я не знаю, собираются ли родители препятствовать нашему отъезду, но на всякий случай хочу уехать без огласки.

У себя в спальне натягиваю свободные джинсы и объемную толстовку. На голове делаю объемный пучок из волос. Кожа на лице горит и чешется.

В сумочку закидываю вещи первой необходимости: таблетки, карты, зарядку для телефона и ключи от дома.

Мама заходит с растерянным выражением лица:

- Яна, не злись на отца. Он действительно хотел как лучше.

Горько усмехаюсь.

- Это ужасно, мам. Ужасно. Наш с тобой близкий человек не осознает, что вред другим людям не может быть во благо.

- Он мужчина, Ян. Смотрит на это немного с другого ракурса.

- Это ужасно. Я... Просто в шоке.

- Не нужно теперь делать отца во всем виноватым. Твой Богдан тоже начал вставлять ему палки в колеса.

Мой Богдан.

- С одной только разницей - Даня защищается. Боже, мам, - слезы опять катятся по щекам. - Ты понимаешь, что обо мне сейчас думает муж? Вся семья?

Рыдания душат, но я продолжаю:

- Если был хоть какой-то шанс, что мы... Как-то сможем все ещё исправить... Теперь на это нет ни единой надежды. Я бы сама на месте Богдана ни за что больше не связалась с Шацкими.

Мама неопределенно качает головой и рассматривает узор на покрывале.

- Может это и к лучшему, Ян? - спрашивает тихо. - Ну, сколько можно вам мучать друг друга!? Ты знаешь, что я достаточно деликатно всегда отзываюсь о зяте. По-женски я даже могу понять твою дикую влюблённость, - мама грустно улыбается. - Богдан был красивым парнем. Сейчас превратился в статного, взрослого мужчину. Но... Моё мнение, что вы слишком разные за эти годы так и не поменялось.

- Но почему?

- Я не могу это объяснить, - качает головой мама. - Просто чувствую, что в итоге вам не по пути.

- А как же любовь?

- Каждый день на планете умирают тысячи людей. Каждый день на планете умирают чьи-то чувства, Яна. Это правда. Прими её и живи дальше. Ты ещё встретишь мужчину, который оценит тебя по достоинству.

В окне замечаю подъезжающий знакомый опель.

- Мы с Верой поедем, прогуляемся с детьми в парке.

- Поезжайте, конечно.

Подхватываю сумку и детские рюкзаки и спускаюсь на первый этаж.

- Маша, Ваня! Выходим, - зову детей из столовой.

Нервничаю пока они, как обычно, не спеша натягивают кеды.

Папа, слава богу, так и не появляется.

В машине у Веры вкусно пахнет кофе. Подруга, как всегда, сияет и излучает легкое веселье.

- Это тебе, - кивает она на стаканчик. – Куда едем?

- Домой, - говорю твердо.

Дети практически сразу засыпают на заднем сидении, а я со слезами на глазах делюсь с Верой своими бедами.

Рассказываю всё.

Как после разговора с ней пошла к Дане и увидела помаду на бокале.

Как поругались.

Как папа решил отомстить за меня, а мой муж меня уничтожить.

Периодически запиваю свои слезы сладким кофе и стараюсь сама проанализировать всё, что со мной произошло.

- Ян, может, ты переволновалась? Ну помада на бокале с учетом того, что помимо него была еще посуда и они были не вдвоем?! А?

- Не знаю, Вер, - качаю головой. – У меня тогда не было вообще других вариантов. Словно шоры с глаз спали и все.

- Ясно. Ты достроила реальность.

- Это как?

- Я недавно брала интервью у довольно известного нейропсихолога. Как раз обсуждали, что человеческий мозг не может отличить действительность и наше воображение. Если ты что-то ясно представишь, то он с легкостью достроит картинку, как тетрис. Помнишь такую игру в детстве?

- Конечно, помню. Серый с желтыми кнопками.

- Да, - улыбается Вера. – Ты увидела бокал и дальше тебя не остановить. Сложила сюда фотографию от засранца Роба. Богдан добавил тем, что защищал перед тобой эту блондинку и не спешил оправдываться. Твой мозг достроил все картинки сам. И ты закатила скандал Соболеву.

- Пфф… получается зря?

- Я не знаю, Ян. Зря или нет.

- А как сделать так, чтобы мозг не достраивал картинки? – заинтересованно спрашиваю.

- Это сложно. Но, к примеру, можно пытаться возвращать себя в реальность и быть, как говорят, по модному "здесь и сейчас". Хотя бы первые минуты не размышлять о происхождении фактов. Ты ведь могла дать Дане объясниться?!

Обнимаю себя за плечи.

- Сейчас все равно поздно об этом думать. После этого столько всего случилось, - слезы снова подступают. – Ты понимаешь, Вер. Мне двадцать восемь лет. Моя жизнь не удалась по всем фронтам. Я не вышла как жена, как дочь, личность, - оглядываюсь на мирно спящих детей. – Пытаюсь выкарабкаться как мать, но с учетом того, что мои дети рыдают по ночам, я и мать никакая.

- Да брось, - хмурится Вера.

Останавливается возле нашего дома и глушит двигатель.

- Пойдем, я тебя тоже кофе угощу? – предлагаю озираясь.

- Пошли.

Потихоньку выбираемся из машины и заходим в дом. Наш дом.

Здесь пусто, но бесконечно уютно. Воспоминания снова закручиваются в плотный комок чуть ниже груди, но я пытаюсь его побороть.

Даже ветер слабый, а я сильная!

- Мне надо как-то определиться, как быть дальше, Вер, - выговариваю, когда мы сидим друг напротив друга на моей просторной кухне. – Найти работу.

- Работу? - округляет Вера глаза. – На мой взгляд, тебе надо сейчас успокоиться и пережить это всё. Слишком много потрясений. Ты себя в зеркале видела? Как привидение бледная.

Пожимаю плечами.

- Я чувствую себя бесполезной.

- Здорово. Значит, растешь.

- Это каким образом? – усмехаюсь.

- Привычка быть полезной – двоякая история. Как правило, связана с детством. Ну, знаешь, это как - меня любят, только потому, что я полезный и пятерки получаю. Мне кажется, это как раз твой случай. Ты всегда пыталась угодить родителям, дальше Богдану. Старалась быть для всех идеальной.

Хм.. Кажется, это то, о чем говорил тогда в машине Даня. "Я не просил тебя быть идеальной".

- И что делать? – интересуюсь. - Послать всех лесом?

- Ну не буквально. Ты уже и так всех подраскидала, - смеется Вера. – Просто я думаю, что и работа возникнет, когда это будет исходить от души, а не от желания кому-то бесконечно быть полезной. У самой-то в жизни п*здец.

- Вера, - пшикаю.

- Да ладно, детей здесь нет.

После того как подруга уезжает, пытаюсь привести в порядок дом. Дети, слава богу, успокаиваются и расходятся по своим комнатам.

Пишу сообщение маме о том, что мы не приедем. Она тут же начинает бесконечно трезвонить и предупреждать, что папа расстроится и будет против. Я же стою на своем.

Как там Вера говорила – надо искоренять привычку быть для всех хорошей!