Студент (СИ) - Советский Всеволод - Страница 15

Во дворе я сразу же наткнулся на Сашу.

— Ты уже здесь! А я хотел на помощь, думаю, бабка на пропустит без нас, такая язва!..

— Я к ней нашел подход.

— Ну, ты герой! Курево купил?.. «Стюардесса»? Пойдет. Зам здесь, ждет нас. Я уже выяснил.

Здание, как я догадался, было конторой технопарка, кабинеты начальства находились на втором этаже. Там в пустом коридоре уныло слонялся Витька, слегка оживившийся при виде нас. А вернее, при виде продуктов.

— Купил?.. — бессмысленно спросил он, кивая на авоську. — А когда обед-то будет?..

— Витек, ты еще и на горбушку не заработал, — полушутя заметил Саша. — Смени пластинку.

Витя только носом шмыгнул в ответ на это.

Саша неплохо ориентировался в здании, совершенно очевидно он тут был не впервые. Стукнул в одну из дверей:

— Разрешите?..

— Входи, — глуховатый голос.

Замначальника оказался человеком самой рядовой внешности, в дешевом сером костюме, несвежей голубоватой рубашке без галстука.

— Ага, первокурсники? — оживился он.

— Уже да, — скромно ответствовал наш старшой.

— Ага! Это хорошо, это хорошо… Ну, здорово тогда! — зам протянул руку.

Рукопожатие у него было крепкое, ладонь жесткая, заскорузлая — заметно, что человеку приходится не только в кабинете сидеть.

— Это насчет вас Доронин Петровичу звонил?.. Ага. Химфак, значит. Ладно. Ну тогда вас по профилю и направлю! На химсклад. Сейчас завскладу звякну.

На столе у него тоже стоял аппарат без диска, только древний, из черного эбонита. Шнур, соединявший корпус с трубкой, был не витой пружинный, как у «современных» телефонов 70-х годов, а просто черный провод.

— Дайте двадцать седьмой склад технопарка, — велел коммутатору зам. Подождал секунд десять, после чего в трубке зазвучал невнятный голос. — Николай Савельич, привет! Рудаков говорит. Сейчас тебе рабсилу подошлю. Да. Трое. Пока на сегодня, а там видно будет. Да… Да… Задачи сам объяснишь. Главная твоя задача — не споить их… — здесь он неожиданно озорно подмигнул нам. В трубке недовольно забухтело, и Рудаков повысил голос, шуточные нотки из него как сдуло: — Я знаю, что говорю. Не знал бы — не говорил. На себя сердись, Савельич. Все, отправляю их, встречай.

Он положил трубку и сказал:

— Завскладом Николай Савельевич Козлов. Отличный работник, ветеран войны. Начал рядовым под Вязьмой, закончил в Праге старшим лейтенантом, командиром роты связи. И это, считай, без образования. Имеет «Красную Звезду» и «Отечку» первой степени. Медалей не счесть. Ну и… вот одна слабость, наша народная: на стакане верхом частенько ездит. Может к вам подкатить на этот счет. Вы смотрите там, ни-ни! Доронин второй раз не простит. Это точно.

— Да мы знаем, — откликнулся Саша.

Замнач прищурился на него:

— Тебя я вроде видел раньше? Рабфак?..

— Ну да, — улыбнулся Саня.

— Ага. Куда идти, знаешь?

— По номеру склада нет. Если объясните, соображу.

Рудаков стал объяснять, замелькали названия типа: радиовышка, ЭВМ, литейка, гидротех… Саня понятливо кивал, наконец твердо заявил:

— Ну ясно, не ошибусь.

— Тогда вперед, — сказал замначальника и только тут углядел авоську в моей руке. — Ах ты, черт! — он звонко хлопнул себя по лбу. — Погодите, я же вам талоны должен дать!

Он полез в огроменный несгораемый шкаф, загремел замком.

Я с некоторой натугой вспомнил, о чем речь.

Студент советского вуза имел право бесплатно питаться в ведомственной столовой. На это выдавали специальные талоны: такие билетики, напечатанные на грубоватой синевато-серой бумаге, по количеству будних дней в месяце. На них можно было приобрести так называемый комплексный обед, то есть без выбора, что дадут, то и дадут: салат, первое, второе, кисель или компот. Горчица, соль, перец — без ограничений, хоть ужрись. Первое и второе блюда обязательно были мясные, и только почему-то по четвергам готовили и уху, и жареную рыбу, как правило хек, минтай, нототению. Либо рыбные котлеты. Весь СССР знал, что четверг — рыбный день. С хлебом было как-то запутанно, он делался то дармовой, то платный, хотя и баснословно дешевый: одна копейка кусок. Поэтому с комплексным обедом могли подаваться, скажем, три куска хлеба… Все это сверх стипендии, и для небогатых студентов, разумеется, служило гигантским подспорьем. Правда, приводило к не менее гигантским очередям в столовых, в результате которых приходилось выбирать: либо возвращаться в аудиторию несолоно хлебавши, либо опоздать на послеобеденное занятие. Ладно, если это лекция, там можно худо-бедно пропетлять. А если семинар или коллоквиум?.. Вот то-то и оно. Ну, или ступай в городской общепит за свой счет. А это далеко не все могли себе позволить.

Замнач зашуршал бумагами, копаясь в шкафу:

— Где же они у меня, заразы?.. А, вот!

Он вручил нам каждому по три талона, объяснив, что на них мы можем пообедать в столовой технопарка с тринадцати до пятнадцати часов, практически без очереди.

— Потом еще выдам, а пока вам хватит. Среда сегодня?.. Ага. Ну, вот как раз до выходных. А в понедельник еще получите.

— Зря потратились, — застрадал Витек, как будто на его деньги продукты покупали.

— Ничего не зря, — стремительно утешил зам. — Пошли в бухгалтерию!

В бухгалтерии, как выяснилось, стоял общий холодильник ЗИЛ: огромный гудящий шкаф с никелированным пояском и горизонтальной дверной ручкой, похожей на автомобильную. Туда мы погрузили кефир, а хлебобулочные изделия сердобольные тетушки-счетоводы приютили в огромной деревянной хлебнице со сдвижной крышкой. И мы пошли в двадцать седьмой склад.

Я, конечно, теоретически догадывался, что технопарк — большая территория, но не подозревал, что настолько. Огромная! Город в городе. Мы шли, шли и шли, миновали стоящие под навесом тяжелые грузовики — МАЗы, КрАЗы, КамАЗы с установленным на них разнообразным причудливым оборудованием, затем обогнули стеклобетонное здание ультрасовременного вида, про которое Саня объяснил, что центр разработки ЭВМ, электронно-вычислительных машин. Ну, а насчет радиовышки объяснять ничего не надо было: красно-белая ажурная конструкция возносилась к небу метров на сорок. Как говорят военные, господствовала над местностью… Ну и бесчисленные склады, ангары, заборы, гул множества работающих моторов, компрессоров, насосов, запахи горячего машинного масла, топлива, всякой химии. Людей почти не встречали, хотя грузовики, автопогрузчики, электрокары деловито колесили по территории. От утренней прохлады не осталось и следа, прокаленное Солнцем индустриальное пространство дышало жаром. И все же, несмотря на это, ощущалось, что уже закат лета, осень на пороге, не успеешь оглянуться, время мелькнет — и вот она осень, встречайте холодные зори, иней на траве, листья под ногами…

— Ну вот, — с подъемом воскликнул Саша. — Вон он, этот двадцать седьмой! Видите?

Не увидеть было сложно. На приземистом длиннющем здании из красного кирпича значились большие белые цифры: 27. Рядом с ними имелась открытая дверца, за ней угадывалось неясное копошение. Когда мы подошли, это смутное движение воплотилось в небольшую квадратную особу лет под пятьдесят, облаченную в синий рабочий халат и косынку, туго охватывающую голову и стянутую на затылке узлом. В какой-то момент она увидела нас, выпрямилась, воззрилась с любопытством. Саша четко доложил: такие-то, мол, прибыли по распоряжению начальства.

— А, студенты, — миролюбиво, но без эмоций отозвалась тетя. — А я — Раиса Павловна, кладовщик. Ступайте к Савельичу, вон там его каморка, — она указала пальцем.

Каморка оказалась некапитальным дощатым сооружением, огораживающим пространство квадратов в десять. Это и был рабочий кабинет завсклада Николая Савельевича.

Он оказался необыкновенно подвижным, шустрым для своего возраста и полноты стариканом, при этом страшным матершинником.

— Ну, здорово, ребята! Значит, временно вливаетесь в наш коллектив, ежова мать? Ладно, б…, поработаем. Как раз вовремя, б…! А то мне начальство с самого утра мозги е…т. Ну, будем знакомы!