Студент (СИ) - Советский Всеволод - Страница 16

Мы представились. Он сказал:

— Ну, а я Николай Савельевич. Можете звать Савельич, можете дядя Коля. Можете на «ты». Не протестую. Лишь бы дело делали… Значит, так! Сейчас все расскажу. Сперва инструктаж по технике безопасности, е…сь она-перевернись, вот тут распишитесь.

Он вынул из фанерного бюро потертую амбарную книгу, хотел приступить к инструктажу, но в этот миг зазвонил телефон.

Завсклад взял трубку, разулыбался, сказал «Привет!», но чем дальше, тем больше лицо менялось в худшую сторону. Савельич сдвинул брови, побагровел, на скулах заиграли желваки… и вдруг он рявкнул так, что Витька рядом со мной вздрогнул:

— Нет! Так и скажи. Да, да, да! Вот так дословно и передай: Козлов сказал, что он с тобой рядом и срать не сядет! Точно так. Еще чего сказать? А что его, старую гниду, надо в жопу вы…ть! Да, слово в слово. Старая сволочь, б…! Так и скажи.

И шлепнул трубку на рычаг. Подышал глубоко, отходя от вспышки гнева.

Наверное, физиономии у нас были, мягко говоря, ошеломленные. Савельич как-то виновато улыбнулся:

— Прошу простить, ребята, не сдержался. Это я про одного засранца… Вообще-то не люблю о людях плохо! Но этот…

Он резко махнул рукой.

Мы с Сашей как-то синхронно переглянулись, и мне почудилось, что я угадал его мысль. А он мою. И так мгновенно моргнул, что не понять, то ли подмигнул мне, то ли так просто вышло.

— Э-э, Николай Савельич… — вкрадчиво начал он, но Савельич оборвал:

— Короче говори! Я как на фронте привык, что слово — пуля, так и не отвыкну.

— Ладно. Ни…

— Дядя Коля!

— Дядя Коля, про кого вы так э-э… энергично?

Савельич сделал паузу.

— Про кого, значит?.. Да есть у нас один такой. Э, да что там, все равно узнаете! Профессор Беззубцев такой. С кафедры медхимии.

Меня как будто слегка током дернуло. Уже второй раз слышу о профессоре Беззубцеве, и оба раза в негативе! Ладно, первый-то раз еще смутно, а тут… прямо хуже некуда.

И вновь я уловил взгляд Саши. Поднял глаза — он подмигнул мне совершенно очевидно, но так быстро, что двое других ничего не заметили.

— … наверное, столкнетесь с ним по ходу учебы. А может, Бог милует… Ну да х… с ним, с говном! Значит, техника безопасности!..

Он зачитал нам инструкцию. Ничего особенного: тяжести, токсичные вещества, соблюдать осторожность… Каски, респираторы обязательны… Заставил расписаться в книге.

— Теперь — спецодежда. Размер обуви какой носите?.. Значит, два сорок вторых, один сорок третий. Ладно. Погодите тут малость.

Он удалился и минут через пять вернулся с кучей барахла: синие робы, оранжевые каски, зеленые респираторы. Черные кирзовые ботинки, простроченные грубой белой ниткой. Все, похоже, не новое, но чистое, прошедшее санобработку.

— Ну, вот экипировка, — заявил дядя Коля, — а ваши камзолы давайте сюда, в шкап.

Он так и сказал: шкап, а не шкаф.

Мы быстро переоделись. В грубых башмаках после «Ботасов», понятно, было не ахти, я мельком подумал, что без потертостей не обойдется… Но мысли мои активничали совсем в другом направлении.

— Пошли! — махнул рукой Савельич. — Фронт работ покажу.

Мы пошли, и по пути он объяснял. Склад огромный, здесь хранились как реагенты в жидком, порошкообразном, сыпучем и твердом видах, так и всякие приборы: противогазы, ОЗК, дозиметры и тому подобное. И еще много чего! А в особо укрепленном отсеке под сигнализацией — взрывчатые и боевые отравляющие вещества.

— Ну, эту х…ню мы трогать не будем, — пояснил дядя Коля. — А вот гондоны всякие…

Так он называл резинотехнические изделия: ОЗК, противогазы, рабочие перчатки. Этому добру как-то резко в большом количестве вышел срок хранения, оно отправлялось в эксплуатацию. В воинские части, на объекты ядерной энергетики. Наша функция: перетащить списанное имущество в входным воротам. Должна подъехать машина и забрать. Очень несложно.

— Задача ясна? — заключил Савелич.

— Так точно, — отчеканил Саня.

— Тогда тащите. Вот с этих стеллажей все подчистую! Вон тележка, видите? А я пошел ворота открывать, машина вот-вот должна быть.

Он ушел, а мы в несколько рейсов перевезли упаковки с «гондонами» к входу. За это время Савельич с Раисой Павловной успели слегка поругаться на какую-то производственную тему, во что я вникать не стал. Огромные ворота распахнули настежь, отчего в складе стало почти светло.

И как-то так случилось, что Савельич ненадолго уволок всех троих: Раису и парней — в соседний склад, а мне велел ждать машину, и если прибудет, то начать погрузку.

Машина явилась через несколько минут: не очень новый бортовой ЗИЛ-130 с бело-голубой кабиной, самый обычный грузовик тех лет. Он развернулся, задним ходом стал заезжать в склад. Я, находясь прямо по курсу его движения и слегка отступая, стал жестами показывать шоферу: давай, давай, еще можно ехать!

Водитель сдавал назад аккуратно, по всем правилам, я все махал руками на себя: давай, давай… И вдруг мотор взревел, автомобиль рванул, его задний борт с привернутой снизу запаской точно прыгнул на меня, как огромный зверь.

Это было так внезапно, так резко, что я отпрянул. Чисто инстинкт.

Спиной и левым бедром я налетел на тележку с резино-техническим грузом, больно ударясь об ее рукоять.

Борт ЗИЛа был в полуметре, не больше, но именно в этом полуметре он встал намертво с резким тормозным визгом. Хищно вспыхнули багрянцем два круглых стоп-сигнала.

Шофер сделал все так ювелирно, что я шарахнулся, оставшись абсолютно невредим (удар о тачку не считаем). А не шарахнись, черт знает, может, схватил бы в лоб задним бортом. Весело, ага.

Впрочем, долбанулся я ощутимо. Поясница нехорошо заныла.

Мотор грузовика финально фыркнул и затих. С шипением стравила лишний воздух тормозная пневмосистема. Щелкнул замок дверцы.

В этот миг я вдруг все понял. За секунду до того, как левая дверь машины открылась, и с подножки спрыгнул ухмыляющийся Алексей Заливкин.

— Что-то случилось? — с нагло-невинным видом осведомился он.

Заметно было, как он торжествует, взяв реванш за унижение в четыреста пятой комнате. Но и я не собирался оставаться в долгу.

— Шнурок, — сказал я, указав на его левый ботинок.

— А? — он глянул вниз, наклонив голову, и я мгновенно схватил его двумя пальцами за нос.

Прием простой, болезненный и эффектный. С силой сжав нос рабфаковца средним и указательным пальцами, я резко дернул его вниз и тут же отскочил назад. На тележке лежала монтировка, и я схватил ее. Не думал, что понадобится. Но для вразумления пригодится.

Все это происходило под нарастающий глухой рокот с улицы. Там явно что-то тащили или катили.

— Т-ы, с-сука!.. — взвыл Алексей, невольно схватившись за нос.

— Спокойно, — я слегка выставил монтировку. — Хотите отчислиться, еще не попав на первый курс?

Он замер.

И в этот миг Саня с Витькой вкатили навстречу мне двухсотлитровую железную бочку, издававшую глухой рокот, завсклад руководил процессом. То есть шагал рядом, утирая раскрасневшееся лицо грязноватым носовым платком и сквернословил. Вовсе не в адрес подчиненных, а так, для бодрости духа.

Тут я внезапно и безошибочно понял одну вещь.

Дядя Коля на самом деле хороший мужик, просто отличный. Но своей «слабостью» он довел себя до того, что «хочу выпить» стало его естественным состоянием. То есть, либо поддатый, либо хочу выпить. А поддатость балансирует на грани: либо угомонился, либо сорвался в запой. Тем не менее руководство его ценит: на складе царит идеальный порядок, в чем я уже убедился. Вероятно, то же самое и в отчетности.

Эти силлогизмы складывались у меня не ради умственной тренировки. Я выстраивал дальнейший план. И выстроил. В этом плане, правда, лишним был Витек, парень склизкий… Но я продумал и способ его нейтрализации. Разумеется, совершенно безобидный.

— Кати сюда! — скомандовал Савельич. — Тоже погрузим!

И когда бочка была на месте, он разразился нецензурными объяснениями. Выходило так, что сей сосуд с так называемым веретенным маслом по чьей-то конторской ошибке оказался у него складе, тогда как место ему в хранилище горюче-смазочных материалов…