Из глубин - Камша Вера Викторовна - Страница 31

– Нет, – оказывается, герцог Эпинэ научился говорить спокойно, как бы ни клокотало внутри, – я не стану ездить по собственной столице в доспехах. И солдатам не дам. Иначе нас окончательно в захватчики запишут, а от пули в спину кираса все равно не спасает.

– Тогда меняйся плащами со своими чесночниками. – Альдо был не на шутку встревожен, и Роберу стало стыдно за издыхающую дружбу. – Ты совсем себя загонял, так дело не пойдет.

– Фураж сам не придет, – Эпинэ с трудом удержался от того, чтоб прикрыть глаза ладонями. – Альдо, подданные не овцы, чтоб их стричь и резать. Подданных надо если не любить, так хотя бы делать вид, что любишь. И уж всяко не грабить сверх меры.

– И что дальше? – буркнул сюзерен. Он больше не злился, зато ему на глазах становилось скучно.

– У нас только один выход, – Лэйе Астрапэ, пусть балбес хоть что-нибудь поймет, хоть самую малость! – Перевешать самых ретивых мародеров и самых ретивых вешателей.

– Погоди, – наследник древних владык задумчиво потер переносицу и зевнул. – Закатные твари, опять не выспался! Если так и дальше пойдет, забуду, как женщина без рубашки выглядит.

– Ты и забудешь? – усомнился Робер, а в душу внезапно глянули зеленые глаза. Лауренсия… Кем она была, его последняя любовница? В каком огне сгорела?

– С самой Сакаци безгрешен, – будто в ответ пожаловался сюзерен. – С этим королевством столько мороки, один Совет чего стоит, а без него все к кошкам летит.

– Так уж и всё? – Эпинэ честно задал ожидаемый вопрос и стал сам себе противен. – Да и не выходит у нас Совета. Нужен двадцать один человек, при Эрнани осталось тринадцать, а сейчас ты, мы с Диконом, Придд, Рокслей и все.

– Ничего не все, – замотал головой Альдо. – Еще Удо, разыщи его, кстати. Берхайм, конечно, зануда, но он тоже эорий, так что живем! И вообще, Повелители, чтоб ты знал, заменяют своих вассалов, а я заменяю любого Повелителя, так что законную силу Высокий Совет имеет.

– Ты это новому кардиналу сказать не забудь.

– Не бойся, – лицо сюзерена стало плутоватым, – в еретики нас не запишут. Мы эсператистам нужны, да и против Эрнани Святого церковь не попрет, а он Высокий Совет собирал. Главное, чтобы твои распрекрасные талигойцы поняли – нет права выше права крови.

– Я бы предпочел другое, – проворчал Робер, растирая занывшую руку. – Неужели ты не хочешь, чтоб подданные тебя любили?

– Полюбят, – приосанился Альдо, – куда денутся, хотя в чем-то ты прав. Это пока секрет, но тебе, так и быть, скажу, чтоб не страдал. Будут у нас праздники, только не сразу. С чернью следует обходиться, как со строптивой женой. Сначала долго бить, потом долго любить.

– Ты женился? – дурацкая шутка, но хоть что-то. – А я и не знал.

– Жениться я успею, – хмыкнул сюзерен, – но пока ты по Сагранне разгуливал, я править готовился, вот и начитался. Про Мария Крионского слышал? Это он сказал, а у него и жена имелась, и королевство.

– У него еще и любовниц стая была, – огрызнулся Эпинэ, – и с подданными не сходится. Бил он алатов, а любил агаров.

– Все меняется, о друг мой! – Альдо вздернул подбородок, приняв позу древней статуи, не выдержал, махнул рукой и расхохотался: – Добра и зла нет, неизменны лишь ум и глупость. Пусть глупцы уразумеют, что военный комендант – одно, а цивильный – другое. И что ты у нас добрый и справедливый, а Айнсмеллер – не очень. Кстати, добрый и справедливый, почему ты не в придворном платье?

– Потому что у меня его нет, – с облегчением признался Робер, разглядывая фигурку на камине. Стройный крылатый юноша с невинным видом наигрывал на свирели, но отчего-то казалось: смазливый музыкант только что устроил какую-то каверзу. – Он такой же, как его Повелитель.

– Повелитель? – не понял Альдо. – Ты о ком?

– Об Анэме, – пожал плечами Робер. – Эвроты всегда смеются.

– Эвроты?

Закатные твари, не знает он никаких эвротов и знать не хочет! И еще он не хочет, чтоб Альдо это понял.

– Я что-то такое слышал… в Кагете. Адгемар ценил старье не меньше Енниоля, только это его не спасло. – С улицы донеслась перекличка труб, и Робер отдернул портьеру, радуясь возможности сменить разговор. – Ну и зрелище! Повелитель Волн при всех регалиях. Не то что я!

– Именно, – присоединившийся к вассалу сюзерен уставился на вливавшуюся в Триумфальные ворота процессию. – Смотри и учись. Знаменосец, музыканты, должным образом одетая свита, а ведь Придд – юнец, ни должности, ни заслуг.

– Потому и вырядился. – «Иноходцы» «спрутов» никогда не любили, и Робер не собирался становиться исключением. – Нет заслуг – нужны знаменосец и оркестр, есть заслуги – достаточно шпаги.

– Для Первого маршала Талигойи недостаточно, – отрезал Альдо. – Уважение других начинается с уважения к самому себе. Следующий раз изволь одеться как положено, а сейчас пригони-ка ко мне Борна.

Повелитель Волн явился раньше Повелителя Скал и теперь стоял у окна в окружении фиолетовых офицеров. Придд носил траур по убитым родичам и был в сером бархате с одинокой герцогской цепью на груди. Жизнь жестока, но справедлива. Когда «вепри» и «иноходцы» умирали, «спруты» выжидали и дождались. Палача! Семь лет назад мертвых оплакивал Надор, теперь настал черед Васспарда, но надорский траур был скорбным, а не вызывающим. Погибли многие, только побед без жертв не бывает, Валентин же своей каменной физиономией бросал вызов радости и надежде.

Ричард, как мог, избегал бывшего однокорытника, однако сейчас это было невозможно. При виде Повелителя Скал Повелитель Волн холодно поклонился. На вежливость следует отвечать вежливостью, Ричард поздоровался и быстро прошел мимо – говорить было не о чем. Дикон признавал заслуги Приддов, но они остались в далеком прошлом; Валентину придется постараться, чтобы занять достойное место среди Окделлов, Эпинэ, Борнов…

– Ты уже выразил сочувствие герцогу Придду? – внезапно зашептал Наль. – Это был такой ужас… Такая несправедливость, мы все были в ужасе…

– Герцог Придд в моем сочувствии не нуждается, – отчеканил Ричард, – и впредь прошу тебя воздержаться от подобных советов.

– Как скажешь, – сник кузен, – но вы же были вместе в Лаик, и потом…

– Наль!

Родич поджал губы и замолчал, он ничего не понимал, да и откуда бы? Гвардейцы в очередной раз развели в стороны алебарды, давая дорогу графу Рокслею и его свите. Джеймс благополучно переступил новенький бронзовый порог[12] и завертел головой, выискивая знакомых. Ричард невольно улыбнулся и, мимоходом кивнув графу Тристраму, пошел навстречу Рокслею. Новый командующий гвардией юноше нравился так же, как прежде нравились Савиньяки.

Было просто замечательно, что графский титул унаследовал именно Джеймс, который не станет нести всякую ерунду и лезть с советами. Пусть маршал Генри погиб достойно, отец к нему относился с прохладцей, а Эмиль как-то заметил, что маршал должен быть маршалом, а не придворным. Джеймс в чине полковника командовал всей кавалерией Южной армии, а в столицу вернулся по просьбе Ги Ариго. Альдо недолго думая произвел полковника Рокслея в генералы и вручил ему свою гвардию, пока, увы, немногочисленную. И все равно новоявленный командующий целыми днями пропадал в казармах и на плацу. Он никогда не превратится в салонного шаркуна!

О том, что по этикету вассал подходит к главе Дома, а не наоборот, Дикон вспомнил посреди зала. Уподобиться Придду и стать столбом было глупо, возвращаться к Налю – тем более. Ну и что, что положено наоборот? Титул титулом, а дружба дружбой. Ричард спокойно присоединился к Джеймсу, в конце концов, ругать Повелителя может только государь, а он еще не появлялся.

– Монсеньор, – граф Рокслей слегка наклонил голову, – счастлив видеть вас в добром здравии.

– Пустое, – юноша отнюдь не по-повелительски подхватил вассала под руку, – мы не на коронации, обойдемся без церемоний.

– Если мы не начнем тренировки прямо сейчас, – не согласился Рокслей, – мы неминуемо сядем в лужу. Кроме Валентина, разумеется. И еще Карлионов, если они появятся… Уж твои-то родичи в делах этикета не ошибутся.