Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 10

– Буду ждать вашего звонка. До встречи.

Они попрощались, хозяйка проводила их до порога и после долго смотрела вслед отъезжающей машине.

Потом она вздохнула, дёрнула плечиком, повернулась, вошла в дом и решительно захлопнула за собой дверь.

Лимузин выехал с территории посёлка. Внезапно пошёл снег с дождём, мелкий, занудный. Капли поползли по ветровому стеклу. Тимофей включил дворники.

– И это называется зима… Новый год! – проворчал он.

Яна промолчала. Ей было грустно и уныло. Сырая непогода, разбитая дорога – всё это наводило на нее неприятное чувство одиночества и тоски. Она отвернулась к окошку и даже закрыла глаза, чтобы не видеть эту серую печальную муть.

Из задумчивости ее вывел Тимофей:

– Почему тебе понадобилась именно Третьякова? – спросил он, напряженно вглядываясь в дорогу, чтобы не попасть в ухаб.

Яна открыла глаза и повернулась к нему:

– По-моему ответ очевиден: Третьякова – специалистка высокого класса. Отлично налаженный бизнес во Франции, расширяет дело в Питере. Есть чему позавидовать.

– И поучиться?

– Да! И поучиться. И потом… Мартин бы не выбрал бог знает кого. У него хороший вкус.

Тимофей внимательно посмотрел на Яну.

– Вот как? Так бы сразу и сказала, что тебя интересует Третьякова как пассия Мартина. Ты хочешь понять, что он в ней нашёл? Разве не так?

– Вовсе нет, – фыркнула Яна. – Хотя… Ладно, буду честной – и это тоже. Я женщина, и меня можно понять.

– Ну и что же я должен понять?

– То, что в первую очередь я ставлю во главу угла дело, а уж потом всякие бабские нервные метания. И потом, я не знала что у них была связь.

– Это дело прошлое.

– Я понимаю, поэтому спокойна.

– И всё-таки хочешь держать ее под прицелом?

– Тимофей, не усложняй. Просто деловые отношения.

– А ты заметила странность этой дамочки? Третьякова любит только один цвет – карамельно-сливочный?

Яна хихикнула:

– Угу! Она сливается с оббивкой дивана и стенами, как хамелеон.

– Ты тоже заметила?

Цветкова засмеялась:

– Ещё бы! Странное предпочтение. Единственный цветовой акцент – весёлые валенки или сапожки для подарков над камином! У Варвары есть дети? Сколько? – спросила она.

Тимофей качнул головой:

– Насколько мне известно, у нее нет детей. Наверное, это просто так, для украшения интерьера или для настроения.

– Едем по второму адресу.

– Ты уверена?

– Вполне.

– Мне нужна Ольга Федосеенко. Это классный хореограф, она владеет популярным в Питере ночным клубом-варьете. Я наводила о ней справки, она не только мастерски ставит танцевальные постановки для сольных выступлений, но и для коллективных. А для нас это сейчас очень важно. Потом мне говорили, что она сама придумывает танцевальные номера по требованию заказчика, а это именно то, что мне нужно. Осталось ее только уговорить.

– Деньги решают всё.

– Нет, Тимофей. Ольга – дама не бедная. К ней подход нужно найти. Я еще и сама не очень понимаю, что мне точно нужно. Наверное, очень нужен ее профессиональный совет.

– Это очередная пассия Мартина?

– Да, у них была связь. Я даже с ней как-то виделась. Мы знакомы. Но, кажется, он бросил ее ради меня.

Тимофей вздохнул:

– Это усложняет дело. Я даже думаю, что делает нашу задумку невыполнимой. Брошенная женщина – это катастрофа! Зачем мы к ней едем? Она не пустит нас на порог.

– Ты не прав. Пустит. Ей ведь захочется узнать для чего я к ней прикатила! Женское любопытство еще никто не отменял. Так что не волнуйся на этот счет.

Тимофей припарковал лимузин около здания клуба-варьете, в котором правила бывшая балерина, а теперь директор самого атмосферного мужского клуба Питера Ольга Федосеенко. Она ждала их, и охранники пропустили Ягу и Тимофея в клуб без разговоров. Молодой человек в приличном костюме провел гостей в директорский кабинет.

Яна и Тимофей вошли и осмотрелись. Кабинет с камином был оформлен с большим вкусом. Мебель из карельской берёзы, красивая лампа под узорчатым абажуром на столе, тёмные от времени картины в тяжёлых рамах на стенах. На камине тикали солидные бронзовые часы. Бывшая балерина сидела в старинном кресле на львиных лапах за массивным столом и разбирала какие-то бумаги. Увидев посетителей, она приветливо им улыбнулась.

– Прошу вас, проходите. Присаживайтесь, – махнула она рукой в сторону двух мягких кресел. – Чай, кофе? А может, что-нибудь покрепче?

Яна улыбнулась.

– Спасибо, Ольга. Если можно, то чай. А то мы ехали из загорода, продрогли.

Ольга посмотрела в окно. Тяжёлые шторы под цвет стен были раздвинуты.

– Самая настоящая питерская погодка – снег с дождём. Да, у нас не Ямайка. – Она наклонилась к селектору: – Люда, чай.

– Хорошо, – послышалось в ответ.

Федосеенко посмотрела на Яну:

– Чем обязана вашему визиту?

Яна отметила, как прекрасно выглядит бывшая балерина. Чистое, гладкое лицо, лёгкий макияж, гладко причёсанные на пробор волосы, дорогие серьги. На ней было лёгкое, не по погоде, черное платье, напоминающее длинную кружевную комбинацию, с тонкими бретельками. Точёные руки украшали дорогие браслеты и кольца. Всем своим видом она напоминала Шамаханскую царицу.

Федосеенко заметила внимательный взгляд Яны и понимающе улыбнулась:

– У меня только что была примерка. Это сценический костюм.

– Потрясающе! – оценила Яна. – Вам очень идет.

Вошла секретарша с подносом, на котором стояли изящный фарфоровый чайник, чашечки, тарелочка с лимоном, сахарница и печенье. Она поставила поднос на стол и вышла.

– Угощайтесь, – пригласила хозяйка и сама разлила чай по чашкам гостям. – Берите печенье. Это мое любимое. Из Германии присылают. Так я вас слушаю.

Цветкова сразу решила взять быка за рога.

– Я пришла по делу. У меня деловое предложение, которое очень важно для меня, и я очень надеюсь, что могу вас, Ольга, заинтересовать.

– Я вся внимание, – улыбнулась бывшая балерина и длинные бриллиантовые серьги качнулись в ее ушах, брызнув яркими искорками.

– Мне очень нужен ваш художественный вкус, бесподобный артистизм, ваше умение налаживать контакты с людьми. Я хочу, чтобы вы поставили у меня в Чешско-русском центре шоу, на которое будет ломиться весь Питер. О гонораре договоримся.

– Шоу, говорите? – Ольга вытянула и скрестила длинные ноги в изящных черных туфельках. Надо подумать. – Она подпёрла щеку рукой и сказала нараспев:

– Как поживает наш приятель Вейкин? Я давно его не видела.

Яна что-то такое явно ожидала от Ольги, поэтому ответила честно:

– Я давно его не видела. Он в Питере, я в Москве. У всех свои дела. Вот приехала на несколько дней в Северную столицу, но Мартина пока не видела.

– Вот как? – подняла тонкие брови Ольга. – Так вы не вместе?

– Можно сказать и так, – ответила Яна.

– Значит, Лопе де Вега.

– Что? – поднял голову Тимофей.

– Я говорю: пьеса известного испанского драматурга «Собака на сене». В переводе на наш: сама не ем и другим не даю, – намекнула дама на то, что Мартин бросил ее ради Яны.

Тимофей понял, что назревает скандал и поторопился вмешаться:

– А давайте обсудим деловое предложение Яны, – поспешно предложил он. – Это предложение должно быть выгодно для вас обеих. Дело прошлое, уже быльём поросло, зачем ворошить старые обиды? Надо смотреть в будущее.

Яна почесала себе ногу, вспомнив, что она второй день ходит в одной и той же одежде.

– Что? Совсем плохо? – усмехнулась Ольга. – У вас в Центре исключительно «Репку» давали, не так ли? Слышала, слышала… Пьяные артисты то ли репку тянули, то ли друг друга со сцены уволакивали.

– Оставим тёмное прошлое «Репки», – буркнула Яна, краснея.

– А знаете что? Я, пожалуй, соглашусь! Я сделаю вам кассу. Но у меня два условия, – прищурила карие глаза Ольга.

Яна сразу поняла, что ничего хорошего ждать от Федосеенко не приходится.