Чисто убойное дело - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 20

– Я-то извиню, мне что… Какая муха тебя укусила?

– Стыд-то какой! – закрыла лицо руками Цветкова. – А вдруг Мартин меня заметил? Что он подумает? Я, словно бомжиха, от ревности способна на что угодно! А вдруг я его ранила? Как я могла так сорваться?

– Ты, прежде чем окна бить хоть бы крикнула «караул!». Напала без предупреждения, как фашистская Германия…

Яна злобно зашипела:

– Какой же он гад! Убить его мало! Гадина! Скотина! Врёт и не краснеет! В командировке он! Видела я его командировку – сидит, французским вином заправляется и глазки Мартину строит, коза педальная!

– Слушай, не веди себя как ребенок! Определись уже! То ты рада, что не убила Мартина, то не рада. В конце концов, ты его не в постели с другой застала!

– Он врёт мне!

– Понимаю, это всегда неприятно, – вздохнул Витольд Леонидович.

– Да что ты понимаешь! – истерила Цветкова.

– У меня была не очень бурная личная жизнь, но я тоже кое-что понимаю, – осадил ее Витольд Леонидович. – Да, врать не хорошо. Но ты же узнала, кто завтракал с Мартином? Это же Ольга Федосеенко! Легенда нашего города. Талантливейшая балерина и красавица. Да с распить бокал вина каждый за честь почёл бы.

– Ага, красавица она! Молчал бы лучше! У этой тётки всё в прошлом! Вцепилась в моего Мартина как челюскинец в льдину. Небось от пластического хирурга не вылезает. Фасад штукатурит, а канализация всё равно старая! Ну, я ей покажу. Мой мужчина должен принадлежать мне.

– Послушай, они давние знакомые. Он ее знал еще до того, как с тобой познакомился. Что ты с ума сходишь? Может быть, у них деловая встреча.

– Ты это к чему разговор поворачиваешь? Что можно меня обманывать, как лохушку, а с этой стервой винцо в ресторане попивать, так? Я приехала к нему, а он Новый год решил встретить с бывшей пассией? А может она и не бывшая? Так, расстались на время и поняли, что не могут друг без друга? А про детей он забыл? Или вообще их в расчет не брал?

– Фантазия твоя впереди тебя родилась! – покачал головой Витольд Леонидович. – Я хорошо знаю твоего Мартина, он настоящий мужик! Он порядочный человек! Пусть он сам расскажет тебе, что происходит.

– Все мужики трусы, когда дело доходит до «сладенького»! Но я не из тех, кто будет терпеть измену и обман. Будь уверен, я всё выясню!

В этот момент где-то сверху стукнула дверь, и противный женский голос с истерическими нотками проорал:

– Долго вы тут нарушать покой жильцов будете?! Дома нужно отношения выяснять, а не в чужих подъездах! Пошли вон, а то в полицию позвоню! – И дверь с грохотом захлопнулась.

Яна с приятелем постояли пару минут, притихнув, а потом, не сговариваясь, рванули вон из подъезда.

На улице опускался мокрый снежок, двор-колодец смотрел на чужаков тёмными окнами, разбитый фонарь, покачиваясь, скрипел на ветру.

– Мрачное место, – сказала Яна, поеживаясь. – Сейчас утро, а представляю как тут весело ночью.

– Нас, наверное, ищут, – вздохнул патологоанатом.

– Вряд ли нас объявили в международный розыск из-за разбитого стекла, – жизнерадостно ответила Цветкова. – Для большого города это мелочь, ерунда.

– Всё равно нарушителей должны искать. Может, тебя хорошо разглядели и уже составили словесный портрет.

– Слушай, не нагоняй тоску. Нарушителей было двое, так?

– Да, так.

– А мы с тобой сейчас пойдём в разные стороны, и никто никогда не докажет, что я совершила правонарушение.

Витольд Леонидович покачал головой:

– Не хочется тебя оставлять одну. Как практика показала – это небезопасно для окружающих.

– А мы расстанемся ненадолго. Я заеду домой, затем в Центр. Как же мне не хватает Тимофея! Мы же недавно были в гостях у этой балерины! Вела она себя очень уверенно. Как она, наверное, смеялась надо мной, зная, что крутит шуры-муры с Мартином… – задумалась Яна, зябко кутаясь в пуховик, который вдобавок теперь был еще и грязный. В подъезде Яна спиной собрала всю грязь, побелку и паутину.

– У тебя, мой дорогой, тоже будет задание, – строго посмотрела на приятеля Яна.

– Задание? То есть ты отправляешься домой отдыхать, а потом в Центр развлекаться, а я на задание? Я тоже хочу принять душ, и я до сих пор не завтракал! – воскликнул он.

– Хорошо-хорошо! Ты тоже отдохнёшь, а потом сделаешь для меня кое-что, – согласилась Яна.

– Буду следить за твоим Мартином? – предположил Витольд Леонидович.

– С Мартином я разберусь сама. Такой десерт я никому не отдам. Вот тебе ключи от лимузина Тимофея. Он припаркован недалеко от твоей больницы. Будь добр, пошарь в баре. Наверняка там есть бутылка с интересным содержимым, которым нас Тимофеем траванули.

– Как я на глазок определю, что это именно та бутылка? И вообще там же работали криминалисты.

– Ой, Витольд, не будь занудой. Ну я тебя прошу…

– Хорошо, я найду какую-нибудь подозрительную бутылку. Хотя вряд ли… И куда я с ней пойду? Бутылкой должен специалист заниматься, это не мой профиль.

– Витольд, но у тебя же есть друзья, которые могут помочь в этом деле?

– Нужно подумать.

– Так подумай! Что ты за человек в самом деле! Ну всё, я ухожу! – поцеловала его в щеку Яна и пошла, оглядываясь по сторонам, пригибаясь и прихрамывая.

На спине у нее читалось в зеркальном отображении «Лена сука». Кто-то при помощи свежей краски хотел оповестить об этом открытии свой подъезд, а Яна, сама того не желая, стала ходячей рекламой.

Квартира Мартина находилась в историческом центре Питера. Ему всегда нравилась атмосфера старого Петербурга. Квартира была двухуровневая, с высокими потолками и большим количеством окон. Обстановка комнат тяготела к аристократическому стилю. В квартире были большая гостиная, столовая, кабинет, спальни Мартина и Стефании Сергеевны и несколько гостевых комнат. Стены украшали картины современных художников, так как Мартин очень любил современную живопись. В гостиной был камин, около него стояли два больших уютных кресла и находились шкафы-витрины, в которых Стефания Сергеевна держала свою коллекцию старинных фарфоровых фигурок.

Хозяйка встретила Цветкову в просторной прихожей и страшно обрадовалась:

– Яночка, дорогая, как хорошо что ты пришла! Проходи, раздевайся. Почему ты на телефон не отвечаешь? Я уже стала беспокоиться.

– Простите меня, Стефания Сергеевна, – ответила, улыбаясь, Яна, поправляя волосы перед большим, в полный рост, зеркалом в тяжёлой резной дубовой раме. – Была очень занята и всё время забывала поставить телефон на зарядку.

Хозяйка кивнула:

– Да, я понимаю, дорогая.

– Мартина нет? – спросила Яна, внимательно оглядываясь по сторонам. – Еще не вернулся из командировки?

Стефания Сергеевна пожала плечами:

– Еще нет.

– И не звонил?

– Нет. А тебе?

– Мне тоже не звонил. Я начинаю беспокоиться.

Мать Мартина погладила ее по руке.

– Напрасно. У нашего Мартина такая работа, что он не всегда может позвонить.

– А мне кажется, что в очередной раз разбилось зеркало Снежной Королевы и теперь острые осколки, искажающие мир, попали в глаз и сердце ему, а не Каю. – Яна сняла пуховик и повесила его на вешалку.

Хозяйка посмотрела удивлённо на это грязное чудище и вопросительно подняла глаза на Цветкову:

– Господи боже мой, Яночка, почему ты в таком виде? Что случилось? Такое впечатление, что ты этой курткой пол мыла.

– Вы почти угадали, Стефания Сергеевна. Но это отдельный рассказ.

– Да-да, я понимаю! Мой руки, я тебя сейчас горячим чаем напою, а потом примешь ванну.

– Вы угадали мои мечты. Боже, как я хочу смыть с себя всё это безобразие!

Стефания Сергеевна подала Яне на завтрак сырники с голубикой, чай с пирогом, и Яна наконец-то позавтракала. Уминая второй кусок тёплого пирога, она спросила Стефанию Сергеевну, которая сидела рядом и с упоением наблюдала с каким аппетитом ест ее гостья:

– Скажите, только честно, кто вам больше нравится: я или Ольга Федосеенко?