Клетка (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 22

Я точно больше никогда не встречу такого мужчину. Я, возможно, и не переживу его отсутствия в моей жизни. Но лучше буду всю жизнь сожалеть и вспоминать этого парня, как самое лучшее, что у меня было, чем оплакивать его на могиле. Никогда себе этого не прощу.

Денис стискивает челюсть, но кивает. Отворачиваюсь к окну. И ведь я сорвусь, если он будет каждый день рядом. Потребую у Олега его уволить, он спросит причину. Кто бы подсказал мне адекватную причину, по которой его просто уволят без последствий. Олег всегда жесток с теми, кто не оправдывает его ожиданий.

Закрываю глаза, пытаясь дышать глубже.

Меня злит присутствие Дениса, и одновременно ловлю себя на каком-то трепете от его запаха и близости. Как девочка. Внутри что-то так сладко сжимается. Открываю глаза, смотрю на его затылок, и пальцы покалывает от желания прикоснуться. Провести носом по его волосам, потереться щекой по его щетинистой щеке. Подышать им, почувствовать его руки на себе. Иногда грубые руки, но, оказывается, когда грубость обуславливается страстью и диким желанием мужчины, ты готова ее принимать. Ты даже хочешь, чтобы сжал сильнее, чтобы перехватило дыхание и весь мир пошел в черту.

Закрываю глаза. Хочется покричать. И я кричу внутри себя. Еще никогда так люто не ненавидела всё свое окружение.

Машина останавливается, Денис выходит, чтобы открыть дверь для моей матери. Она садится ко мне и подставляет щеку для поцелуя.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не поцелую тебя из-за помады. Зачем этот фальшивый ритуал с поцелуем воздуха?

— Ты опять без настроения? Меня начинает очень беспокоить твой постоянный негатив, — фыркает мама.

Ей всего пятьдесят пять. Выглядит немного моложе своих лет благодаря современной хирургии и дорогостоящим процедурам. Она у меня эффектная женщина. Даже немного лишнего веса ей на пользу. Есть такая склонность у некоторых женщин, которые хорошеют с годами. Мы похожи. Только вот внутри она не прекрасна. Нет, не пуста, как я. Тоже протестует всю жизнь от безысходности. Только я делаю это осознанно и предпочитаю выплёскивать свой протест на окружающих. А она держит его в себе и психически страдает, категорически не желая этого признавать. К сожалению, в ее мировосприятии уже ничего не изменится. Да и в моем тоже.

— Я предпочитаю не фальшивить, — выдыхаю.

— Ну? Договаривай. Ты предпочитаешь не фальшивить, в отличие от меня. Так ты хотела сказать?

— Мам, давай не будем, — отворачиваюсь к окну. — Нет сил спорить. Тем более ты всё равно меня не слышишь.

— Да-да-да и никогда не слышала. У тебя поразительное качество портить мне настроение, — фыркает она. — Ты же знаешь, мне нельзя нервничать.

Демонстративно роется в сумочке в поисках своих волшебных успокоительных таблеток. Только вот они ей не нужны.

— Вы все решили со свету меня изжить! — психует, закидывая под язык таблетку. — Отец с утра тоже заявил, что я не больна и манипулирую им. А у меня давление и мигрень. И эта, как ее...

— Вегетососудистая дистония, — напоминаю ей.

Но на самом деле она не больна. Физически с ней всё в норме. Таким образом ее психика неосознанно обращает на себя внимание. Она проходила множество детальных обследований в самых лучших клиниках страны и зарубежья. И ничего не нашли. Ее анализы дадут фору молодым девочкам. Но наша психика – такая штука...

— Да. И она. И если вы продолжите мне не верить, всё перерастет в очень серьёзные заболевания.

— Мам, ты здорова. И таблетки тебе не нужны. Займись йогой, сходи на расстановки, энергопрактики. И всё изменится.

— Ой, ходила я на всю эту чушь. Меня там пытаются убедить, что я ненормальная, — отмахивается она.

— Всё дело в желании.

— Нелли! — снова злится. — Ты хочешь окончательно испортить мне вечер?!

— Всё, — поднимаю руки, сдаваясь.

— Как тебе прическа? — демонстрирует мне себя, тут же переключаясь и забывая о том, что ей плохо и я ее довела. Усмехаюсь, качая головой. — Что, плохо? Мне не идет? — ищет в сумочке зеркальце.

— Всё нормально с твоей прической. Тебе идет.

— А вот шёлк сейчас не в моде. И белый тебя полнит.

Закатываю глаза, не отвечая.

На самом деле я рада, что сейчас со мной мама. Она отвлекает меня от Дениса.

***

Мы на приеме. Что-то типа клуба дам из высшего общества. Они устраивают благотворительные, литературные и художественные вечера. Но на самом деле это всего лишь предлог, чтобы продемонстрировать брендовые наряды, украшения, новые сиськи и губы. Здесь принято восхищаться, льстить, делать комплименты, а за глаза обсуждать и перемывать кости.

Мама давно состоит в этом клубе. А мне никогда не были интересны эти сборища. Но сейчас, когда Олег планирует войти в политику, мое присутствие здесь обязательно.

Мне никогда не понять, как это повлияет на его карьеру. Несмотря на то, что я в принципе из этого общества, меня до сих пор от многого воротит.

Хочется попросить у мамы ее волшебных таблеточек, чтобы стало пофигу на всё. Я обещала Олегу не устраивать сцен и никак его не скомпрометировать.

Оглядываюсь. Денис тоже в зале, он не преследует меня по пятам, но всегда где-то рядом. Глаз с меня не сводит. Здесь никто не удивится его присутствию. Это всё в порядке вещей. Помимо Дениса здесь еще с десяток охранников. На них никто не обращает внимания, как на предметы мебели. Только вот... Ловлю взглядом пару женщин, которые посматривают на Дениса, улыбаются, прикрывая рты ладонями, и шепчутся, попивая шампанское.

Хищницы. На самом деле наша связь с Денисом тоже не из ряда вон выходящее событие. Многие жены престарелых чиновников или бизнесменов не брезгуют связями с охраной, водителями, тренерами, массажистами. Престарелые, всегда занятые мужья, не удовлетворяют их потребности. Бабы скучают. И нет, им не стыдно, они с удовольствием сплетничают о грязных подробностях в узких кругах.

Получается, и я далеко от них не ушла. И мне тоже не стыдно. Я даже не считаю это изменой. Изменяют тем, кого любят или хотя бы уважают. Ни того, ни другого во мне к Олегу нет.

Допиваю бокал шампанского, ищу глазами мать. Она общается с супругой судьи и попивает, наверное, уже третий бокал вина, забывая о том, что «больна».

Снова перевожу взгляд на Дениса, встречаемся взглядами. Зависаем на мгновение. Сжимаю ножку бокала, качаю головой. Допиваю шампанское и тут же беру с подноса у официанта еще.

Женщины неподалеку смеются, продолжают, не скрывая, рассматривать Дениса. А этот всегда непроницаемый и серьезный на работе мерзавец выдает хищницам ухмылку, на что женщины снова смеются.

Я не ревную его к невесте, но парадоксально вскипаю от ухмылок к каким-то сукам. Перевожу на него взгляд. Смотрит на меня, считывая реакцию. Незаметно подмигивает, снова надевая маску непроницаемости.

Ах ты, гаденыш!

Специально выводишь меня из себя?

Пытаюсь дышать ровно и не вестись на провокацию. Выходит плохо. Я ревную. Пусть мы не будем вместе, но я ревную. Я, оказывается, умею настолько ревновать. Никогда за собой этого не замечала. Мне казалось, я ревновала Олега, когда начала подозревать его в связи со шлюхами. Но нет. Так внутри меня не горело. Причем пока необоснованно. Одна ухмылка, по факту, ничего не значит.

Отпиваю несколько глотков шампанского, иду к хищницам. Знакомиться. Они сейчас сожгут взглядом моего мерзавца.

Я не планировала здесь ни с кем «дружить». Намеренно избегала общения, отделываясь приветствиями. Мне нравится, что меня считают высокомерной сукой. Так проще жить. Ни у кого не возникает желания с тобой заговорить. Хороший оберег от ненужных контактов.

— Добрый вечер, — здороваюсь, натягивая холодную улыбку. Намеренно встаю спиной к Денису, закрывая им вид на моего охранника.

— Добрый, — так же цинично натягивают улыбки, осматривая меня.

— Нелли, — представляюсь.

— Супруга Литвина, дочь Климова? — спрашивает у меня одна из женщин. Какая осведомлённость. Уже обсудили меня. А вот я не знаю, кто эти пираньи. Мне, в принципе, плевать.