Клетка (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 23

— Да, — киваю.

— Я Алла, — представляется блондинка. — Алла Алимова, — с гордостью уточняет она. Алимов, кажется, прокурор. Киваю.

— Милана Калман, — представляется мне шатенка. Все сплошь с фамилиями. Калман – самый дорогой адвокат и владелец юридической конторы, которая обслуживает только элиту. Жена прокурора и жена адвоката дружат, пытаясь снять мальчика, – смешно. Не могу сдержаться, усмехаюсь, прячась за глотком шампанского.

— Нелли, давай на «ты», — выдаёт Алла, салютуя мне бокалом. Киваю. — Почему вы раньше не посещали наш клуб?

— Не знала, что здесь так весело, — улыбаюсь.

— На следующей недели мы собираемся в «Зеленом Бору» на ретрит. Надеюсь, ты к нам присоединишься.

Что они знают про уединение и гармонию? Но я киваю. Неосознанно оборачиваюсь на Дениса.

— Это твой эскорт? — интересуется шатенка.

— Кто?

— О, мы так называем охрану и водителей, — поясняет мне блондинка. — Мальчики для сопровождения, — смеются, пьяненькие уже.

— Ммм, забавно. Да, это мой охранник.

— Заметно, глаз с тебя не сводит. Профессионал.

Глаз он с меня не сводит.

Иногда сводит свои бесстыжие глаза, стреляя в хищниц.

— А ему подработка не нужна? Я бы уволила своего амбала и пару раз воспользовалась бы услугами твоего. А то, чувствую, мне грозит опасность, — стреляет в меня горящим взглядом, демонстративно обмахиваясь ладонью.

Смеюсь. Уже искренне, не скрывая язвительности и пренебрежения.

— Боюсь, его график и моральные принципы не позволят ему работать с клиентами, не способными оценить границы личного пространства и дозволенного замужним женщинам. Особенно если это ударит по репутации супруга, — допиваю шампанское. Оглядываюсь на Дениса, на что он приподнимает брови, спрашивая меня, всё ли в порядке.

Нет, я снова выдала не то, что хотели от меня услышать. Никогда не смогу влиться в круг этих голодных сук.

Да, Нелли. Хорошая речь. Впечатляет. Скажи это себе. Ревнивая сука здесь ты.

— Что?

Алла хочет приподнять брови, но ботокс не позволяет, отчего ее глаза только выкатываются, но не передают эмоцию.

— Ничего. Простите, у меня плохое чувство юмора. Вы пошутили, и я пошутила в ответ, — смягчаю свою речь. Хотя все прекрасно понимают, что шуток в нашем диалоге не было.

Допиваю шампанское.

— Хорошего вечера, — ухожу, не дожидаясь их комментариев. Становится душно в этом обществе.

Снова не получилось оправдать надежды Олега. Но мне не жаль.

Похоже, я тоже пьяна.

Не отпускает состояние тотального раздражения.

Иду к матери, сообщая ей, что мы покидаем этот вечер. Она, естественно, недовольна, но скандалить в обществе – это моветон.

Терпеливо жду, наблюдая, как мама прощается со своими многочисленными подругами.

Выходим.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спрашивает мама.

Киваю. Легче солгать, чем всю дорогу выслушивать о моем эгоизме, высокомерии и неблагодарности.

— Голова болит невыносимо, — сообщаю ей в машине, откидываясь на сиденье и прикрывая глаза.

— Сейчас… У меня где-то были таблетки.

Кажется, в ее сумочке есть таблетки на все случаи жизни. Она глотает их горстями.

— Мама, я выпила. Какие таблетки? Мне уже легче. Денис, приоткрой с моей стороны окно, — прошу я. Стекло плавно ползет вниз, подставлю лицо прохладному ветру. Мама что-то говорит, но я уже ее не слушаю, отключаясь от реальности.

Мы подвозим маму домой. Прощаемся. И вот я снова наедине с Денисом в темном салоне автомобиля. Воздух сгущается. Впиваюсь ногтями в свои ладони, пытаясь пережить эти полчаса пути домой.

Надо что-то срочно придумать. Я больше не выдержу с ним.

— Как ты? Может, к врачу? — интересуется он. В голосе волнение.

— Что? — не понимаю, о чем он.

— Ты сказала, что плохо себя чувствуешь.

— А. Всё нормально. Я солгала.

Замечаю, что Денис сворачивает в проулок.

— Ты сменил маршрут. Зачем?

Мне не страшно. Я просто интересуюсь. С ним мне грозит лишь очередное падение в бездну.

— Я сменил маршрут, — повторяет мои слова.

Останавливается где-то... Даже не знаю, где это. Темный закуток между каких-то строений. Тихо, темно. Хорошо. У нас есть еще час. Олег ждет меня только в одиннадцать, если моя мать, конечно, не сообщит, что мы ушли раньше.

Несколько минут молчим. Он – за рулем, я – позади, на пассажирском. Слышу, как Денис открывает свое окно, щелчок зажигалки, салон наполняется запахом табака.

— Дай мне тоже сигарету, — спокойно прошу я.

Надоело строить из себя суку. Тем более на Дениса это не влияет. Завтра я потребую у Олега его уволить. Найду безопасную причину и вычеркну его из своей жизни. Точнее, вычеркну себя из его жизни и последствий, которые повлекут за собой катастрофу.

— Только из моих рук. Иди сюда, — устало просит он, выдыхая дым.

Сволочь! Какая он умелая сволочь. Я помню, как мы курили одну на двоих. И мне хочется принять всё из его рук.

Открываю дверь со своей стороны, выхожу, пересаживаясь к нему на переднее сиденье. Внутри всё сжимается от чувств к этому мальчику и от животного страха за него.

Нелли

Откидываюсь, съезжая на сиденье. Втягиваю его запах. Такой настоящий. Как он там говорил? Простой дезодорант? И я дышу этой манящей простотой. Свободой. Интуитивно улавливая каждое движение Дениса. Каждую его затяжку, вдох и выдох. И ничего больше не надо. Оставьте меня в этом моменте навсегда. Я всё за это отдам.

— Ты почему не уволился? — тихо спрашиваю я.

— Не смог, — выдыхает дым. Чувствую, как подносит сигарету к моим губам. Обхватываю фильтр губами, затягиваюсь. Целую его пальцы вместе с сигаретой. Выдыхаю струйку дыма. Голова кружится от шампанского и глотка никотина.

— Ты самоубийца? — интересуюсь я.

— Определённо да, — невесело усмехается, снова давая мне затянуться.

— Адреналина тебе не хватает? Так прыгни с высоты – будет шанс остаться в живых.

— Какая ты «добрая», — дерзит. — Я уже прыгнул, Нелли, и назад дороги нет.

— Есть. Пока есть... — снова затягиваюсь его сигаретой, чувствуя вкус его губ. Это как поцелуй. Он целует меня, я – его. Только через фильтр сигареты.

— Для меня нет... — выдыхает дым.

— Идиот...

— Да, — ухмыляется. — Безнадёжно влюблённый идиот. Спать без тебя не могу. Есть не могу, ни о чём, кроме тебя, думать не могу, дышать не могу. Ломает, и всё. Веришь?

А мне кажется, это я сейчас ни дышать, ни жить не могу. Это так пронзительно больно.

Что ты творишь, мой зверь?

— Верю… Только это ничего не решит и не исправит. Я в клетке. Ты пока нет. Увольняйся. Женись. Бери свою девочку, люби её, увози подальше и живи полной жизнью.

— Да что ты заладила! Женись! Люби! Живи! — почти кричит. И мне не обидно. Я сама сейчас с удовольствием покричала бы. — Ты думаешь, я смогу жениться и кого-то любить после тебя?! Ты реально так думаешь?! Ты смогла после меня лечь в постель к мужу?! — в ярости распаляет сам себя. Дурак. Я задолго до нас не ложилась в постель к Олегу и не собираюсь. Но...

А вот сейчас будет больно. Я буду отрезвлять мальчика. И мне тоже будет очень больно. Но это должен кто-то сделать. Иначе боль покажется чем-то сладким, по сравнению с тем, что нам устроит Олег.

— Да, — выдыхаю я.

— Что «да»?

— Да, я легла под Олега после тебя. И сегодня лягу, и завтра, потому что он мой муж. Ты еще уверен, что любишь меня? — насмешливо спрашиваю его. Хочется саму себя отхлестать по губам за эту ложь. Я даже зажмуриваюсь, чтобы как-то пережить ядерный взрыв, которым Дениса сейчас накроет.

Пауза. Но она такая громкая, что меня глушит.

Денис вылетает из машины на улицу. Я почти не вижу его в темноте, только силуэт. Сердце глухо колотится. Сглатываю.

Вздрагиваю, когда он бьет со всей силы кулаком в капот машины.