"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Леккор Михаил - Страница 302

Мне было двадцать пять в том мире — а ведь это вся жизнь, это детство, юношество, мечты, любовь, работа… Это вся жизнь, и она была утеряна, точно жесткий диск в мозгу! У меня больше не было ни воспоминаний, ни стремлений, ни даже своих мыслей и характера, как такового. Единственное, что у меня осталось, это какие-то абсолютно необъяснимые знания. Я отлично помнила свой мир, почти без запинок могла говорить на английском и подозрительно много знала из физики и химии — иногда я выдавала такое об окружающем мире, что у рыцаря глаза к носу скашивались. Это могло означать, что в прошлой жизни я была каким-нибудь инженером, но все же я не помнила ни одного своего изобретения или какой-нибудь работы.

Вот и все, что у меня оставалось от двадцати пяти лет жизни. Сейчас мне было девятнадцать, я была разыскиваемой ведьмой и пыталась начать жизнь заново, как новорожденный ребенок, умеющий говорить и ходить на горшок.

Безусловно, мне было бы очень тяжело справиться, если бы не Дейк. Рыцарь очень много делал для меня, ухаживал за мной, когда мне становилось плохо, но и не давал расслабиться и раскиснуть. Он учил меня жить в новом мире, пытался меня воспитывать, как младшую сестру, и часто разговаривал со мной по душам, не давая полностью уйти в себя.

Это было особенно ценно, ведь после событий в Верегее у меня началась самая настоящая социофобия. Мне стало страшно находиться в людных местах одной, я не могла ни с кем заговорить, даже сидеть за одним столом с кем-то чужим для меня было невыносимо. Я почти не снимала скрывающую лицо шляпу, а из длинных волос соорудила челку, закрывающую глаза, — так окружающим невозможно было догадаться, что я та самая ведьма из объявления «розыска». Впрочем, продолжалось это недолго. Неделя за неделей, и ко мне вернулось прежнее любопытство и желание идти на контакт с окружающими. Возможно, у меня просто было не все в порядке с головой.

Но ничего в окружающем мире не давало мне таких эмоций, как магия. Стоило мне остаться наедине с рыцарем или одной в комнате или в лесу, я только и занималась тем, что пыталась что-то вытворить со своими способностями.

После болезни я смогла ощутить магию в полной мере. Мир до и мир после ее появления был совершенно разным: серая и глухая пропасть, где нет ни тонких чувств, ни особых ощущений, сменилась морем новых цветов и запахов, по жилам вместе с кровью заструилась оживляющая сила, внутри, где раньше была пустота и разъедающий холод, как будто зажегся теплый огонек. Мне стало ясно, что магия — это моя жизнь, моя судьба, без нее я глуха, слепа и бесчувственна.

Мне безумно хотелось понять ее принципы, я постоянно ставила какие-то опыты, пыталась экспериментировать с огнем и с цветными лучами, которые я видела, закрыв глаза. В итоге я даже придумала несколько простых плетений заклинаний (собирая лучи из рук в пучки и связывая из них какие-нибудь сети), а затем на их основе создала более сложные и сильные. Конечно, до магистра и даже до любителя мне было по-прежнему далеко, но это было хоть что-то.

В целом, несмотря на мое нытье и тоску по телевизору, интернету и кофе, в целом, жизнь стала не такой уж плохой. Магия была моим любимым хобби, езда на лошади — круглосуточной работой, а Дейк — верным товарищем, который заменял мне друзей и родных.

Мы с рыцарем часто болтали о чем-нибудь отвлеченном за кружкой-другой эля, к которому я даже привыкла спустя какое-то время. Рыцарь обычно занимался «мужской работой», он договаривался с хозяевами постоялых дворов, следил за нашими расходами и иногда таскал какие-нибудь тяжести. Меня он заставлял стирать и гладить одежду и убирать наши кровати… Конечно, убирать кровати мне было не сложно, но вот стирать чужому мужику… Это было настолько приятно, что не описать! Но рыцарю было все равно: иначе зачем он вообще со мной возиться, если я не выполняю даже самых простых «бабских» обязанностей, спрашивал он. Готовить Дейк меня не просил с тех пор, как испробовал сухариков из пригоревшей каши, потому, по его понятиям, я должна была вдвое усерднее заниматься всем остальным. И неважно, что мне противно. В итоге мне пришлось привыкать не только к носкам, но и к портянкам.

В остальном наши отношения с рыцарем были замечательно дружескими. Дейк подтрунивал надо мной, я швыряла в него слабенькими электрическими зарядами, он обливал меня водой, а я вставляла ему в пальцы ног горящие спички, пока он спал… Мы жили душа в душу и, наверное, сильно привыкли друг к другу.

Хотя при всем этом я отдавала себе отчет в том, что ценю его больше, чем он заслуживает, и больше, чем он ценит меня, но ничего не могла с собой поделать. Мне нужен был кто-то, кто не бросит, кому можно доверять в этом новом мире, и этот кто-то был… пусть и не по своей воле, но зато он был со мной и не бросал.

Свою привязанность к рыцарю я удачно оправдывала и она меня не тяготила, лишь один раз я задумалась об одной из возможных сторон этой привязанности… но это был еще один вопрос в моей новой жизни.

Я уверенно могу сказать, что с радостью приняла магию, Скаханн, даже листья лопуха вместо туалетной бумаги — все это было делом привычки. Но вот принять новую внешность и тело было сложнее всего.

Начала я с того, что стала разглядывать себя в зеркалах, осматривать, запоминать каждую родинку, каждый шрамик, каждый бугорок на теле. Особенно тяжело, конечно, было привыкнуть к лицу, но и оно вскоре стало мне родным. И нос, и губы, и скулы, и черные брови, упрятанные вместе с глазами под челку, и ноги, и бедра, и небольшая, но красивая грудь — все это стало моим, многими частями нового тела я даже гордилась. Особенно мне нравились волосы и бежевые губы, а потом еще я влюбилась в свой нос и глаза, и в необычный цвет кожи… и грудь мне тоже очень понравилась, когда я побывала в женской бане. Тогда, к слову, моя самооценка вообще сильно поднялась: я оказалась очень даже ничего по сравнению с местными дамами, по большей части многодетными и не слышавшими о такой волшебной вещи, как бюстгальтер, помогающий груди не обвиснуть до бедер (хотя в этом мире о нем вообще никто не слышал, его, как и некоторые другие атрибуты женской одежды, мне пришлось делать самостоятельно).

Но одно дело было освоиться с телом, и совсем другое — привыкнуть к своему полу и выявить свое отношение к мужчинам. Это было странно, но меня от них воротило, просто трясло при мысли, что когда-то, возможно, надо будет и… раскрепощаться.

Я старалась об этом не думать, и не думала, пока мой спутник спустя месяц мужского одиночества не начал чудить. Началось все с безобидных шуток насчет моей задолжности, как хорошей хозяйки, а потом он как-то спьяну просто взял, завалился ко мне в кровать и стал ко мне приставать! Казалось бы, чего такого, он не так плох характером, внешне даже слишком хорош и ближе него у меня никого нет… Но тогда у меня даже мысли другой не возникло, кроме как ударить его зарядом — я научилась делать молнии из магии. Обиженный, но протрезвевший, Дейк тогда перекочевал к себе, и больше наши кровати не путал.

Но попытки меня совратить с тех пор не кончились, потому пришлось с ним серьезно разговаривать. Как выяснилось, Дейк меня не любил (жениться не хотел уж точно, а в подобном вопросе это для него был решающий критерий), я его, кажется, тоже не любила, так и нечего было портить нашу дружбу похотью. Он со мной, с неохотой, но согласился. Порешили мы на том, что я обещала тихо сидеть с лошадьми в конюшне, пока он будет развлекаться с другой женщиной — какой-нибудь, какая польстится на его внешность и красноречие, а таких в каждом городе или на постоялом дворе каждый раз находилось по две минимум.

Рыцаря такое положение дел устроило, но меня он все равно стерег, как ревнивый муж. Как-то, пока я скучала в столовой одного постоялого двора, ко мне подсел какой-то бард, попытался завязать со мной разговор. Он был довольно милый по сравнению с подавляющей частью мужского населения Рашемии, и я решила с ним немного поболтать… А потом пришел Дейкстр и нас выгнали со двора за то, что он сломал бедняге нос после долгого и непродуктивного «разговора» на заднем дворе.