У врага за пазухой (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 11

— На твою голову у меня совершенно другие планы. — Сворачиваю на объездную. Если в поселке нас действительно ждут, то пусть ждут и дальше. — Ни с какой пудрой они точно не связаны.

Глава 15

Дорога в объезд занимает гораздо больше времени, чем я думал. Самсонова успевает пять раз возмутиться, что она опаздывает на встречу, и дважды пообещать отправиться пешком. На короткой остановке она даже выходит из машины и с минуту мокнет под дождем.

Как вскоре выясняется, водная процедура благотворно влияет на женскую психику. Следующий час Кира больше не угрожает, не дерется за свое колено и не терроризирует несчастный ноутбук.

Идеальная спутница! Красивая, молчаливая и горячая.

Однако возле бухгалтерской дачи все меняется. Чутье так и шепчет: «Вали». Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не проехать нужный поворот, акула же, напротив, вся подбирается, и кажется, вот-вот опять сиганет под дождь.

— Если из-за опоздания он откажется отвечать на вопросы, я тебе плешь проем! — честно предупреждает она, когда до финальной точки остается около двадцати метров.

— Всегда мечтал о голом черепе. Никакого геморроя со стрижкой и бритьем.

Паркую машину недалеко от покосившегося деревянного крыльца.

— И мозг выем. Чайной ложечкой!

— Думаю, у меня найдется чем тебя покормить, кроме мозга.

Пока Кира не вышла из машины, блокирую ее дверь и отстегиваю свой ремень безопасности.

— А это что за заявочки?

— Прости, дорогая, женщин я пропускаю первыми только в кровати. — Достав из бардачка травматический пистолет, толкаю дверцу.

— Ты его убить собрался? — Кира бледнеет.

— Нет. Всего лишь удостовериться, что никто здесь не собирается убить нас.

Не знаю, насколько убедительно звучат мои слова, но акула замолкает. Вжимается сладкой попкой в сиденье и на целую минуту превращается в симпатичный памятник.

Этого времени хватает, чтобы быстро оббежать дом и заглянуть во все окна.

— Тебя в спецназе готовили? — шепчет Самсонова, неожиданно оказавшись у меня за спиной.

За такую самодеятельность очень хочется отшлепать ее по заднице. От всей души! До розовых булок!

— На улице. Там практика лучше, — отвечаю я и толкаю эту любопытную особу за ближайшие густые кусты.

Дальше — ничего нового и ничего интересного. Стараясь не касаться руками рамы, выбиваю стекло в одной из форточек и, дотянувшись до шпингалета, открываю окно.

— Пока не разрешу, никуда не входишь! — Зло шиплю акуле и вваливаюсь в дом.

***

— Твою мать! Твою мать! Твою мать! Твою...

Словарный запас Самсоновой не блещет оригинальностью. Если бы не одно обстоятельство, решил бы, что мне достался какой-то бракованный экземпляр журналистки. Но посреди гостиной, распластавшись звездочкой, лежит то самое обстоятельство... без дыхания и с аккуратной дыркой в голове.

— Труп... Твою мать. Труп... — Кира кусает губы и, словно щит, прижимает к груди ноутбук.

Как знал, что не нужно впускать ее в дом. И ведь не хотел этого делать. Влез в окно, увидел тело и сразу же крикнул, чтобы валила к машине. Рыкнул так, что любая другая даже пикнуть не посмела бы. Бежала бы, сверкая пятками. Только где «любая», а где эта, со сбитыми настройками?

— А ну собралась! — Я притягиваю это трясущееся чудо к себе. — Не реветь.

— Это бухгалтер, да? — Кира трусливо смотрит за мое плечо и не сопротивляется.

— Он самый. Был, — подтверждаю с досадой.

— И он мертв?

— Мертвее не бывает. Медицина бессильна.

— Твою мать... Все из-за интервью. — Она еще сильнее кусает губы.

Верный признак надвигающейся истерики.

— Хочешь взять на себя вину за его смерть? — провоцирую я. Жестоко, но должно отрезвить. — Давай скажи еще, что он бы жил, не реши ты с ним пообщаться.

— Ты издеваешься?

— У нас тут жмурик! Мертвец! Тело!

— Это не первый труп в моей практике! — Кира реагирует правильно.

Испуганной мышки как не бывало.

— Так ты у нас серийный убийца! — закрепляю результат.

— Я расстроена! — Акула передергивает плечами. — Раньше они умирали после интервью, а этот даже слова произнести не успел. — Она воинственно сдувает прядь со лба и смотрит мне в глаза.

Ни фига не романтический момент. Рядом покойник, по всему дому отпечатки одной любопытной папарацци, и где-то недалеко может находиться убийца. Нужно срочно все зачистить и линять. Никаких задержек. Однако устоять я все же не могу.

— Ты точно реальная? — Фиксирую ее затылок.

— Такая же реальная, как ты чокнутый! — Кира бьет молниями из глаз. Снова вздрагивает, но даже не пытается отстраниться.

— Если бы не труп, я бы тебя прямо сейчас взял.

Пробую ее губы на вкус. Облизываю верхнюю, посасываю и принимаюсь за нижнюю.

— Без живых свидетелей слабо?!

Дрожь уже меньше. Моя боевая акула почти в порядке.

— Тяжелая судьба извращенца. — С трудом выпускаю ее из своих объятий. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

***

От домика отъезжаем минут через двадцать. За это время Кира успевает сделать целую коллекцию фотографий, а я — стереть ее «пальчики» с дверей, подоконника и прочих поверхностей.

По-хорошему, стоит еще пройтись с ультрафиолетовой лампой, но чего нет, того нет.

— Почему мне кажется, что полицию лучше не вызывать? — пристегнувшись, спрашивает Кира.

— Не удивлюсь, если ее уже вызвали.

— Думаешь, они решат, что это мы?

— Не исключаю. Все это очень похоже на подставу.

— Подожди... На подставу кого? Тебя, меня, нас?

— Насколько помню, ты у нас звезда журналистских расследований. Догадайся сама!

Версия есть, и не самая приятная. Лучше бы Кира пришла к ней без моих подсказок. Именно из-за нее я отменил все дела и повез Самсонову в эту тмутаракань.

— Об интервью знали только в редакции. Я не распространялась.

— Не поверишь, я тоже.

— Кто-нибудь наверняка мог догадаться, что ты поехал со мной.

— Смог бы. Только я кое-что предпринял.

— Подожди... Ты сказал своему водителю, что он знает, что делать дальше.

Нюх у акулы все же отличный. Не женщина, а кладезь талантов.

— Федор уже четыре часа катается по моему обычному маршруту. Я даже занятия у пацанов не отменял. Они, конечно, удивятся, когда увидят замену, но для всех остальных я в Питере. Сюда, в деревню, поехала только ты.

Глава 16

Кира

Чтобы не засветиться на камерах дорожной инспекции, Вольский делает нехилый круг вокруг деревни и ближайшего поселка. Как итог, в город мы возвращаемся поздно вечером.

От пережитого шока не хочется ни есть, ни разговаривать. Когда этот похотливый бог секса предлагает совместный ужин, я просто-напросто выхожу на первом же светофоре.

В отличие от прежней попытки побега, сейчас Вольский не ждет и не пытается вернуть в машину. Я ныряю в ближайший трамвай, а он перестраивается в соседний ряд и сворачивает налево.

Отличный повод порадоваться. Свобода, о которой мечтала весь день. Только опять что-то не так.

С этим ощущением я проезжаю половину Питера, вхожу в свою парадную и поднимаюсь в квартиру.

«Кира, улыбаемся и машем!» — пытаюсь встряхнуться.

«Одним козлом в твоей жизни стало меньше!» — мысленно повторяю три раза.

Теоретически должно отпустить. Вольский мне не друг, а самый настоящий враг. Неважно, как он целуется. Плевать, что заботился и оберегал.

— Измену мужа пережила, а тебя и вспоминать не стану! — говорю уже вслух.

Однако настроение не меняется. Бешусь как во время лютого ПМС. Приготовленная на скорую руку яичница не лезет в горло, и даже горячий душ не помогает избавиться от странного ощущения неправильности.

Вероятно, к ночи я бы что-нибудь придумала, но прямо перед походом в кровать слышу громкий стук в дверь.