У врага за пазухой (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 12

— Кто там?

Натягиваю поверх пижамы большой пушистый свитер.

— Кира Игоревна Самсонова? — доносится строгий мужской голос.

— Золотая рыбка, блин. Какого черта вам нужно в такое время?

Из-за усталости все чувства притуплены, нет сил даже испугаться.

— Это полиция. Откройте сейчас же! Иначе нам придется выломать дверь!

***

Пару раз в жизни приходилось присутствовать при арестах. Первый — много лет назад, когда прямо возле дома задержали отца. Тогда страх был таким сильным, что не помогло никакое успокоительное. Я выла навзрыд и требовала, чтобы мама взяла меня с собой в полицию.

Второй раз — уже на работе, после статьи о продажном судье. Прокуратура тогда была мне должна и в качестве награды разрешила заснять арест.

Сейчас третий! В моей квартире! Меня!

От шока с трудом запоминаю фамилии и тут же забываю звания. Полицейские показывают сразу несколько удостоверений и тычут в лицо еще какой-то бумажкой. Зевая, просят одеться и пойти с ними.

— Кира Игоревна, давайте уже скорее! — поторапливают, когда путаюсь в обуви.

— Вам все это не понадобится! — останавливают, заметив, что я бросаю в сумку зарядное для телефона, зубную щетку и большой блокнот.

— А как же права? Звонок адвокату? — Умышленно тяну время.

Я прекрасно осознаю, что на практике никто не зачитывает никаких прав, а знакомый адвокат, которому можно позвонить в любое время суток, — опция исключительно для богатеев. Если за мной пришли, значит — заберут. Без всяких исключений. Но жизненно важно понять, что вообще происходит.

— Из отдела позвоните, — сонно бубнит самый высокий, вероятно главный здесь.

Фамилия, насколько помню, Агеев.

— Хотя бы из-за чего меня задерживают? Я что-то совершила?

— Пока это только подозрение.

— Так в чем подозревают?

Кажется, уже догадываюсь. Вольский как чувствовал подставу. Этот провидец сделал все, чтобы никто не узнал о нашем визите. Только, похоже, не помогло.

— Вас подозревают в убийстве господина Мысина Льва Станиславовича. Известного в определенных кругах специалиста по финансовым махинациям по прозвищу Бухгалтер.

— Я... я никого не убивала.

— Давайте уже поедем. Десять вечера. В отделе составим протокол и во всем разберемся.

— Но у вас есть хоть какое-нибудь доказательство?

— Кира Игоревна... — Агеев достает браслеты и тяжело вздыхает. — Вы сами пойдете или вас заставить?

— Просто ответьте... — Не в состоянии отвести взгляд от наручников, нервно сглатываю.

— Мысина нашли три часа назад. Обнаружила соседка. В доме ни орудия убийства, ни отпечатков. К счастью, на мобильном телефоне сохранилось переписка. Ваша с убитым. Вы единственная знали, куда он уехал, а предположительное время убийства совпадает со временем назначенной встречи.

Глава 17

В дороге от дома до отдела уставший мозг упорно пытается найти выход.

Повесить на меня убийство из-за переписки в телефоне будет сложно. Слишком странный получается убийца — без мотива, без криминального опыта и оружия.

Как ни удивительно, мысль об орудии убийства заставляет нервничать сильнее всего. Мы с Вольским тоже ничего не нашли. На даче я видела лишь один пистолет — тот, который Ярослав достал из бардачка машины.

Вряд ли из него можно было выстрелить бесшумно. Да и не было у Вольского столько времени. Всю шумную и грязную работу убийца проделал перед нашим приездом. Он не только каким-то образом выяснил адрес, но и смог нас опередить.

Как? Ответов нет.

В редакции о поездке знал лишь Ломоносов. Он с моего первого дела требует отчитываться, куда собираюсь и на какой срок. Чтобы не впасть в немилость, я сообщила и в этот раз.

Из домашних... их не осталось. Мама получила свою сумочку и больше не наведывалась. Муж с чемоданами убыл на ПМЖ к другу, а с Ирой мы обсуждали лишь мужчин и разновидности крокодилов.

Единственная гипотеза, которая объясняет слив информации, — Вольский. Я еще на юбилее сказала ему о Шапках. Он сам как-то узнал улицу и номер дома Бухгалтера.

«Скажи, что ты не замешан в убийстве и моем аресте», — отправляю СМС Ярославу уже в отделе, пока Агеев уходит за кофе.

Мне вполне хватит краткого ответа: «да» или «нет». Однако вместо сообщения его величество решает позвонить.

— Какой на хер арест? — хрипит Вольский.

По телефону трудно понять причину хрипа, но воображение тут же рисует обнаженную Вику, упругие ягодицы мистера Секса и смятые шелковые простыни.

— Мой. — Выглядываю за дверь.

Не хватало еще, чтобы Агеев застукал меня с телефоном в руках.

— Тебя задержали?

— Полчаса назад. Я теперь подозреваемая в убийстве.

— Каком еще убийстве?

С извилинами у него совсем беда. Так непривычно, что даже улыбаюсь.

— А ты подумай!

Набор матов, который звучит после моих слов, поражает фантазией и образностью. Кто бы ни был сейчас под Вольским, кончить она теперь точно не сможет.

— Почему сразу не позвонила?! Адвокат уже приехал? Ты хоть что-то рассказала?

Пожалуй, сонный и медлительный Ярослав нравился мне больше.

— Ты мне не отец и не начальник, — обрубаю этого диктатора.

— Что ты им рассказала?! Подробнее!

— Сказку! О рыбаке, чтоб его, и рыбке.

— Задницу надеру! И это сейчас не угроза. Это, блядь, обещание!

— Обязательно надерешь! Но для начала поищи у себя крысу и надери ей!

— У меня нет ни крыс, ни кротов! — цедит Вольский сквозь зубы.

— О времени и месте интервью знали лишь ты и я. Я никому не сообщала. Утечка информации могла произойти только с твоей стороны, — рычу на него как можно тише и, закончив фразу, сразу же отключаюсь.

Несмотря на результат, после этого разговора становится легче. Вольский не стал бы разыгрывать удивление. Будь он хоть в чем-то виноват, мое сообщение осталось бы неотвеченным и не было бы никакого пинг-понга словами.

***

Следующие три часа проходят в жестком спарринге с Агеевым. Он упорно пытается выяснить подробности встречи с Бухгалтером, а я, включив на полную мощность блондинку, изображаю склероз.

Не самая успешная тактика. К несчастью, с перспективами вообще беда.

— И сколько еще вы будете меня допрашивать? — Зеваю точно так же, как Агеев.

— Мне спешить некуда. Будем с вами общаться, пока не заговорите.

— Но мне нечего рассказать. Я его не убивала и даже не была знакома лично.

— Конечно. Все вы так поете.

— Могу на детекторе лжи подтвердить. Где этот ваш полиграф?

— Понадобится — подтвердите.

— А можно хоть до утра вернуть меня домой? Спать очень хочется.

— Домой нельзя. Утром проведем обыск. Если ничего не найдем, будем разговаривать с вами дальше.

— И что же вы собираетесь найти? — Становится не по себе.

В квартире все было в полном порядке. Дверь я открыла своим ключом — два оборота, никаких проблем. Вещи лежали как обычно. Стопка новых книг — на комоде, покрытые слоем пыли гантели — в углу, под таким же запыленным телевизором. Любимый свитер — в кресле, а сброшенная пижама — на кровати... вроде бы. Или нет?

Вспомнить, где именно лежала пижама, почему-то не удается. Память не хочет показывать картинку с любимым спальным комплектом. Вместо нее подсовывает воспоминания о девственно чистом покрывале и непривычно аккуратно разложенных подушках.

— Кира Игоревна, я читал некоторые ваши статьи и прекрасно понимаю, что прямо сейчас вы дурите мне голову, — выдергивает из размышлений Агеев.

— Тогда дайте поспать. Дождемся результатов обыска. — Я устала от нашей игры.

— Напомнить, сколько раз вы отказались подписывать протокол? — Агеев кивает на распечатанный документ и грустно косится в сторону ручки.

— Пожалуй, еще раз ознакомлюсь.

С умным видом цепляю на нос очки, героически сдерживаю зевоту и начинаю читать.

— А я за кофе. — Следователь поднимается из своего кресла.