Не было бы счастья - Лагутина Елена - Страница 31

— Ты затмишь всех женщин в округе, о прекраснейшая! — поклонился он, прижав руки к груди.

Лариса показала ему язык и убежала в спальню переодеваться.

Ярослав нервничал. Он непрерывно думал о предстоящем разговоре с Ларисой и машину вел автоматически. Поэтому, наверное, и не обратил внимания на маячивший всю дорогу в зеркалах заднего вида синий «Москвич», тот самый, что мозолил ему глаза ежедневно пару недель назад.

Остановившись на стоянке, Ярослав быстро выпрыгнул из машины, обежал ее и с поклоном распахнул дверцу. Лариса, с благовоспитанностью настоящей леди дожидавшаяся этого, оперлась на его протянутую руку и грациозно выскользнула из машины.

Они неторопливо направились к дверям ресторана, весело болтая и совершенно не замечая ни проехавший чуть дальше по улице и остановившийся напротив ресторана «Москвич», ни вышедшего из него человека. Мало ли в городе машин и прохожих! Человек, держа руки в карманах легкой серой ветровки, сделала несколько шагов навстречу.

— Козырев, — окликнул он негромко, — узнаешь меня, Козырев?

Ярослав замер и несколько секунд вглядывался в худое морщинистое лицо. Беззвучно шевельнул губами, ругнувшись про себя. Надо же было быть таким идиотом! Да он просто обязан был сразу понять, кем был тот мужик в зеленой куртке, как бы он ни изменился за эти годы!

А Лариса улыбнулась незнакомцу, решив, что это один из старых приятелей Ярослава, которого тот давно не видел, и сейчас ее представят. Но мужчины пристально смотрели друг на друга, не обращая на нее никакого внимания. Только мускулы руки, на которую она опиралась, заметно напряглись.

— Да. — Ярослав метнул взгляд в сторону синей машины, прижавшейся к тротуару. — Да, теперь узнаю.

— Дожили, значит, мы с тобой оба до радостного дня, повстречались. А Колька на зоне помер. Не повезло ему. Значит, я теперь за двоих буду.

— Зачем ты следил за мной?

— Надо же было разобраться, что к чему. Может, напугать немного. Ты ведь напугался?

— Нет, я не понял, что это ты. К сожалению.

— Угу, мне тоже жаль. С другой стороны, если напугался — не гулял бы с барышнями по проспекту, а прятался бы. Лишнее мне беспокойство.

— Что тебе надо?

— А я тебе это еще десять лет назад сказал, помнишь? «Вернусь и убью!» Вот я и вернулся, Козырев. — Губы его растянулись в ухмылке, глаза зажглись жестокой радостью, а правая рука… правая рука вынырнула из кармана, и в ней был зажат пистолет.

Лариса ахнула и тут же полетела на асфальт. А Ярослав, толкнув ее, прыгнул прямо на человека с пистолетом. Тот торопливо шагнул назад, попытался прицелиться, но Ярослав вцепился ему в руку, свалил его с ног. Грохнул выстрел, второй… Дверца синего «Москвича» распахнулась, завелся мотор. Мужчина стряхнул с себя Ярослава, вскочил и в два прыжка был около машины. Не останавливаясь, нырнул в нее, и «Москвич» сорвался с места. А Ярослав неподвижно лежал на тротуаре.

Лариса не могла потом вспомнить, как она оказалась рядом с ним — вот только что она лежит, оглушенная, чуть в стороне, а вот уже сидит, пытаясь удержать его голову на своих коленях!

— Слава! Славочка! — Слезы текут по лицу. Она комкает на нем рубашку, пытается зажать рану ладонью, а кровь все не останавливается! Ну почему она не знает, что нужно делать, не может перевязать его!

Ярослав открыл глаза:

— Черт! Тебя не зацепило?

— Да со мной все… Слава, тебя ранили!

— Я заметил, — слабо улыбнулся он.

Подбежали какие-то люди, пытаются отодвинуть ее в сторону… А, это «скорая помощь»… Действительно, все в белых халатах… кладут его на носилки, какая-то тетка быстро обматывает широким белым бинтом прямо поверх рубашки. «Что? Да, конечно, я с ним». Сначала в «скорую» грузят носилки, потом забирается она. Устраивается рядом, прямо на полу, взяв его за руку. Какой он бледный! И сознание, кажется, потерял. Лариса с ужасом сжимает безвольную ладонь, дергает за рукав ту самую тетку, что бинтовала Ярослава. Тетка недовольно ворчит, вынимает из кармана трубочку с какими-то мелкими розовыми таблетками, вытряхивает пару, протягивает Ларисе. Она глотает, просто чтобы не спорить, продолжает объяснять, что спасать надо вовсе не ее! Тетка смотрит на нее с жалостью, говорит совершенно спокойно:

— Да не волнуйтесь вы так! Пара пуль в плече, ничего жизненно важного даже близко нет. Крови многовато потерял, но тоже ничего страшного. Приедем — подольем. Все с вашим мужем будет в порядке.

«С мужем? Господи, да какая разница, пусть будет муж!» Машина подпрыгивает на ухабах, Ярослав стонет.

— Господи, — зажмурившись, шепчет Лариса, — Господи, спаси его! Господи, спаси!

Больница огромная, то ли новый корпус построили, то ли недавно отремонтировали, просторные, светлые коридоры, высокие потолки. Лариса бежит следом за каталкой, на которой везут Ярослава, он все еще без сознания. Какая-то девушка в голубых брюках и рубахе, с марлевой маской на лице останавливает ее у стеклянных дверей.

— Почему нельзя? Ярослава увезли туда, значит, и мне… А, это операционная. Да, конечно, я здесь подожду. — Обессиленно прислонилась к стенке. — Что? Па диван? — Она оглянулась с недоумением. Действительно, у стены напротив стоит небольшой кожаный диванчик. — Да, спасибо, на нем будет гораздо удобнее.

Девушка ушла, минут через пять около Ларисы присела другая, уже в обычном белом халате и без маски. Сестричка. Сказала с любопытством:

— Не часто к нам с огнестрельными ранениями привозят. Вы сможете на вопросы ответить, историю болезни заполнить?

— На вопросы? — тупо переспросила Лариса.

— Фамилия, возраст, адрес и все такое, — терпеливо повторила девушка.

— А-а… да, разумеется. Козырев, Ярослав Германович…

Она сумела ответить почти на все вопросы длиннющей анкеты, даже сама удивилась. Сколько всего она про Ярослава знает, оказывается. Потом сестричка обернулась, посмотрела куда-то в конец коридора и сказала:

— Милиция приехала.

— Милиция? — Лариса глянула в ту же сторону. Маячило там несколько фигур, но кто конкретно был милиционером, она не поняла. Тем не менее, поскольку девушка явно ожидала реакции на это сообщение, спросила у нее: — А кто их вызвал?

— Так огнестрельное же ранение, — объяснила та важно. — Мы в таких случаях обязаны немедленно сообщать. Это же все при вас случилось, может, поговорите сейчас? С милиционером, я имею в виду? Предварительно. Расскажете ему, что видели. Вы ведь видели что-то?

— Видела. Только не поняла ничего. А поговорить… Что ж, конечно… Мне подойти к нему?

— Не надо, — вскочила сестричка, — сейчас я его сюда, к вам, приведу!

Милиционер оказался полноватым круглолицым мужчиной лег сорока. Маленький рост он успешно компенсировал серьезностью и деловитостью. Он вежливо представился, даже показал какую-то красную книжечку-удостоверение, на которую Лариса взглянула без всякого интереса. Фамилия и звание милиционера тут же вылетели у нее из головы, как-то не получалось у нее сейчас сосредоточиться на таких мелочах.

Сначала она просто рассказала ему, как все было, а он только внимательно слушал. Потом попросил повторить все еще раз, а сам начал писать протокол, непрерывно перебивая и задавая вопросы, на большинство из которых она не могла толково ответить. Время от времени милиционер задумывался над своим протоколом, составляя чудовищной конфигурации формулировки, которые, как поняла Лариса, являлись обычным стилем такого рода документов.

Чувствовала она себя при этом полной идиоткой.

— Во что был одет стрелявший?

— Что-то серое. Кажется, ветровка. Ну и брюки, наверное, были.

— Серые?

— Вроде бы да. Понимаете, перемена цвета в глаза не бросалась.

— Рубашка, обувь?

Лариса только хлопала глазами. Скорее всего рубашка была и ботинки тоже. По крайней мере как раз отсутствие их она бы точно заметила. Но вот какие…

— Машину, в которой преступники покинули место преступления, вы видели?